Книги

Борис СТРУГАЦКИЙ

НА РАНДЕВУ

Запись «чатовой» встречи с БНС, происходившей на канале http://www.zhitinsky.spb.ru/show/


kuznet (21:22:26):

Uvazhaemyi Boris Natanovich, skazhite pozhaluista neskol'ko slov po procedure golosovania: ved' mozhno videt' iz tablicy, chto pervoe mesto chasto davalos' ne tomu, kto nabral bolee «ochkov» (to est' poluchil vyshshii srednii bal) a komu-to, kto nabral men'she, no bol'shim kolichestvom liudei byl nazvan luchshim. Kakim obrazom odno uviazovalos' s drugim?

Стругацкий (22:56:46):

Каждый судья оценивает каждого автора по десятибальной системе. Кроме того он определяет место каждого. Баллы могут для разных авторов сопадать. Места – нет. Если судья «скуп», он может даже самому лучшему дать лишь 5, скажем, баллов (при первом месте!) – в результате средний балл снижается. Впрочем, легко видеть, что как правило два-три-четыре автора обычно имеют один и тот же средний балл – в пределах ошибок. Поэтому главную роль играет как раз распределение по местам. Фактически побеждает тот, кто набрал больше первых мест. Скейтинг-система имеет много недостатков, но она всегда дает ОДНОЗНАЧНОЕ распределение по рейтингам: спорные случаи типа «А и Б поделили первое и второе место» при скейтинг системе невозможны.

Леонид_Делицын (23:08:19):

Б. Н., знаете ли Вы, что Вы – самый популярный Сетевой автор? И как относитесь к ближайшим соперникам – Пелевину и Лукьяненко?

Стругацкий (23:09:39):

Очень люблю и ценю обоих. У Пелевина больше всего люблю – «Омон Ра», у Лукьяненки – «Осенние визиты»

Р_Л (23:10:09): (Злобно)

Отчасти в продолжение вопроса Саши Шермана. Не кажется ли Вам, что Низший Пилотаж продолжает традиции советской производственной прозы?

Стругацкий (23:12:12):(Благодушно)

Нет, не кажется. Эта вещь написана, скорее, в традициях бессмертного «Николай Николаевича». А может быть, в каком-то смысле, Владимовских «Трех минут молчания».

Леонид (23:14:25):

Уважаемый Борис Натанович: в скольких конкурсах Вы принимаете участие как член жюри? Какие из них уже можно найти на Интернет, и какие, на Ваш взгляд, самые интересные? Какие из хих были бы особенно интересны для наших авторов, и где наши авторы могли бы иметь шанс?

Стругацкий (23:19:16):

У нас в Питере много премий. В области фантастики: «Интерпресскон», «Бронзовая улитка», «Странник». Питерская общелитературная премия – «Северная Пальмира» . Строго говоря, наши «сетевики» могли бы принимать участие в любом из этих конкурсов и могли бы иметь шанс. Но – небольшой.

Дан Дорфман (23:19:40):

Уважаемый Борис Натанович! Первое место Низшего Пилотажа показывает на мой взгляд не то, что скандальная тематика привлекла жюри. Оно показывает, что средний по своим литературным достоинствам текст, оказался лучшим на фоне других текстов. Т.е. по этому разделу ( романы и повести ) уровень литературного мастерства участников оказался низок. Можете ли вы оценить общий уровень представленных работ соревновавшихся с с ''Низшим Пилотажем?'' Т.е. иными словами Низший Пилотаж лучший среди откровенно слабых вещей или это не так?

Стругацкий (23:25:46):

Я не считаю НП лучшим из представленных произведений. Но это безусловно произведение яркое, неожиданное и жестокое. Это отнюдь не жемчужина в навозной куче. Это, скорее, язва на симпатичном лице – безобразная, страшная, но внимание привлекает – глаз не оторвать.

Антон (23:26:15):

Уважаемый Борис Натанович, как участник конкурса в категории большой прозы, я шкурно заинтересован в том, чтобы понять одну простую вещь. Рассматривание результатов голосования показали, что среди голосовавших «звезд» было два полюса. Одни уверенно проставляли первое место НП (и это их право), другие руководствовались какими-то другими принципами. Звездное жюри на то и звездное, что самым интересным для участника здесь является мнение конкретного члена жюри, и те принципы, по которым он оценил конкретное произведение. Поэтому вопрос: возможно ли (частным порядком ли, под подписку о неразглашении ли, как бы то ни было еще) узнать участнику конкурса о том, кто скрывался под определенным номером в номинации с тем, чтобы попытаться понять, какими принципами руководствовался человек, проставляя произведению высокое место. Просто хочется узнать, может быть, мнение этого конкретного человека окажется для меня весомым... Весомее трех мнений других авторитетов.

Стругацкий (23:28:42):

Я Вам советую просто поговорить с каждым из членов жюри, чье мнение Вас интересует. По-моему, это вполне реально.

Митя (23:29:10):

Борис Натанович, Как по-Вашему, есть ли разница между сетевой литературой и теми текстами, которые каждый день проплывают перед Вашими глазами на бумаге? Принес ли что-то новое в словесное творчество Интернет, как вы чувствуете? И еще вопрос – как вы оцениваете тот факт, что большинство хороших вещей на Конкурсе были написаны ДО появления у автора этой «дявольской машинки» в их доме?:-)

Стругацкий (23:33:51):

Ничего специфически «сетевого» я в произведениях конкурса не обнаружил, если не считать, разумеется, романа HTML. По-моему, «дьявольская машинка» сама по себе ничего автору не придает и ничего у него не отнимает. Есть, правда, точка зрения, что мало-мальски приличное произведение можно написать только авторучкой или, в крайнем случе, на пишмашинке, но я это мнение отнюдь не разделяю.

Коваленин (23:34:14):

Сэнсэй, мне в жизни несколько раз помогла Ваша фраза «из всех решений всегда выбирай самое доброе». Эта фраза была написана что-то около 20 лет назад. Применим ли этот принцип в оценке произведений искусства? Даже, если неприменима – изменилось ли Ваше отношение к этой фразе сегодня?

Стругацкий (23:40:43):

Боюсь, что ЕДИНСТВЕННОГО критерия оценки литетратурного произведения не существут в природе. Я не уверен даже, что существует СОВОКУПНОСТЬ критериев, верная для всех времен и народов. Точнее, я уверен в обратном. Литература – слишком сложный объект для оценивания. Да и надо ли ее оценивать? Не знаю. Все наши игры в конкурсы суть не более чем игры. Так к ним и надлежит относиться. А что касается фразы Горбовского, то следовать этому простому правилу спосбны только такие, как Горбовский. А их мало. Увы.

Sanches (23:41:07):

Борис Натанович, если бы Вам пришлось выбирать единственную из всех написанных Вами вещей, – какую Вы бы выбрали? Я понимаю, что вопрос поставлен почти по-детсадовски, но, может, стоит его переформулировать чуть по-другому. Есть ли у Вас «программные» произведения? Если да, то какие?

Стругацкий (23:44:19):

Единственную выбрать, действительно, невозможно. Но выбрать несколько – пожалуйста. «Улитка на склоне». «Отягощенные злом». «Град обреченный». «Хромая судьба» (вместе с «Гадкими лебедями»). Они же – программные. Хотя программных, на самом деле, больше.

Коваленин (23:44:57):

В Японии как-то устроили спарринг Кассиуса Клея и местного черного пояса по каратэ. (Победил- таки Клей, но потом месяц залечивал ноги). Схватки не получилось: уже через 20 секунд каратист валялся на спине и магал ногами, как ножницами... Мне все это очень напоминает попытку свалить в один конкурс Пахоменко и Ширянова. Ни в какой другой стране этого бы, наверно, не произошло. Как Вы к этому относитесь?

Стругацкий (23:50:08):

Вы знаете, я отношусь к этому совершенно спокойно. В литературе все сравнимо. Либо наоборот – все несравнимо, такая точка зрения тоже правомерна, но тогда непонятно, почему мы с таким удовольствием читаем все подряд – и Толстого, и Ильфа-Петрова, и Кафку, и Рекса Стаута, и Жванецкого... Читаем и похваливаем. Или поругиваем. В конце концов, и названный Вами спарринг явление в спорте (точнее в шоу-бизнесе) небезынтересное.

Sanches (23:50:26):

Борис Натанович, стилистика большинства Ваших книг весьма близка к стилистике Хемингуэя. В целом ряде мест – эпиграфы (отрывок из «Пятой колонны» в «Трудно быть богом») или прямые отсылы (отель «Флорида» в «Хищных вещах века»). Не могли бы Вы немного рассказать о Ваших взаимоотношениях с этим автором? Или это – былая юношеская, но давно отгоревшая любовь, «морда была перекошена», «такое я мог бы ваять километрами» («Хромая судьба», Феликс Сорокин)?

Стругацкий (23:58:21):

Было время, когда весь советский народ был без ума от Хэма. На писателей-шестидесятников он оказал влияние совершенно титаническое – почитайте раннего Аксенова или, скажем, Гладилина. АБС были в этом смысле не хуже и не лучше прочих. У Алексея Толстого (за неимением тогда Булгакова) мы учились прозрачности и ясности русского языка, а у Хэма – «теории (и практике) айсберга», умению создавать подтекст и экономить слова – оставлять только самые необходимые. Влияние это длилось недолго, лет пять, а любовь осталась, я полагаю, навсегда, хотя и подостыла, разумеется, с годами.

Леонид_Делицын (23:58:46):

Как Вы считаее – ориетнация АРТ-Тенет на поиск звезд – имеет ли реальные шансы? И к чему быть готовым этим звездам? К т.н. «признанию или к всеобщему оплеванию?

Стругацкий (0:09:25):

Вообще-то писательская работа – дело, скорее, вредное, чем полезное. И уж во всяком случае, совершенно невозможно предсказать, что пойдет тебе на пользу, а что во вред. Надо писать так, чтобы это нравилось тебе, твоим друзьям и самым уважаемым из профессионалов. А уж что получится – бог весть. И накакой АРТ-Т вам не поможет. Творческие объединения писателей (любые семинары, сборища, конференции, междусобойчики) имеют смысл лишь постольку, поскольку происходит регулярный обмен мнениями и суждениями. Среда общения – вот что нужно начинающему, пока он еще не закостенел в своих убеждениях, пока он эти убеждения еще только формирует. Потом будет поздно. А готовым надлежит быть и к оплеванию, и к признанию – примерно в равных долях.

Лиза (0:09:47):

Меня не столько удивила победа Ширянова, сколько отсутствие в призерах «Зондеркоманды». Понятно, что любой конкурс – лотерея, но неужели до такой степени? Борис Натанович, Ваше личное мнение по поводу рассказа Цунского?

Стругацкий (0:12:46):

Хороший рассказ. Немножко нарочитый, правда. Я почувствовал в нем желание автора меня позабавить, и это мне показалось лишним.

Коваленин (0:13:23):

С Вами быстро нельзя – не дай Бог глупость сморозить, впаяешься в Историю в таком виде :-) Вам самому, кстати, не тяжело? Например, за что люблю Массу (Житинского) – он не боится глупость сморозить. У Вас были какие-будь эпохальные ошибки, о которых Вы могли бы поведать?

Стругацкий (0:15:22):

Были, конечно. Но рассказывать это – во-первых, длинно, а во-вторых, я вовсе не уверен, что интересно или, скажем, поучительно.

Sanches (0:15:42):

Борис Натанович, в продолжение вопроса о Хемингуэе. Если положить рядом Хемингуэевский роман «Иметь и не иметь» и Ваш «Пикник на обочине», обнаружится масса общего. Персонаж главного героя (контрабандист – сталкер), композиция, финальная мысль («ни черта человек один не может» – «и пусть никто не уйдет обиженным») и т.п.. Скажите, это была концептуальная попытка «ответить»/ «переписать» Хемингуэевскую вещь, или так случайно получилось?

Стругацкий (0:18:18):

Ей-богу, случайно! Никто не верит, а ведь и на самом деле у нас и в мыслях не было Хэма, когда мы планировали и писали «Пикник». Точно так же, как в мыслях у нас не было «Янки при дворе короля Артура», когда писали мы «Трудно быть богом». Кажется, у психологов это явление называется «импринтинг».

Леонид_Делицын (0:18:40):

Предположим мы, кто-то из номинаторов или жюри, не получили поддержки большинства.. не согласны они с нами.. что нам делать???? Как звонить во все колокола, что мы нашли гения?

Стругацкий (0:28:16):

Вы знаете, вопреки сложившемуся мнению («помоги таланту, а бездари пробьются сами»), «таланты не погибают». Я не собираюсь эту теорему сейчас доказывать, но из моего сорокалетнего опыта общения с литераторами и литературой эта теорема следует с абсолютной непреложностью. Я помню НИ ОДНОГО случая, когда несомненный талант погиб бы, лишенный поддержки, «волосатой руки» и прочих «колоколов». А ведь времена были не в пример нынешним – жестокие для писателей и беспросветные. Спивались люди – да, это было, Но ведь и бездарные тоже спивались. Это дело независимое. По-моему, если дана человеку от Бога творческая искорка, то уж не погаснет. Если только не прилагать СПЕЦИАЛЬНЫХ усилий к тому, чтобы ее загасить.

Коваленин (0:28:42):

Сэнсэй, а вот тот же вопрос Санчеса – про Конкурс. Какую бы вещь вы бы моментально захотели купить, будь оно издано?

Стругацкий (0:33:06):

Никакую, пожалуй. Я очень редко теперь покупаю книги – некуда ставить. Но мне безусловно понравилось несколько вещей, а общее мнение о прочитанном – самое благоприятное. При моем опыте чтения «непрофи» я никак не ожидал встретить такого, в общем, высокого, вполне профессионального, уровня. Молодцы, ей-богу.

Лиза (0:33:51):

Борис Натанович, чтение работ было для вас (для всех членов жюри) тяжелой повинностью (типа, обещали, теперь не отвертеться) или чем-то еще? Вы обсуждали работы и сам конкурс с другими членами жюри? Вообще – вы получили что-то от этого конкурса, кроме головной боли от прочтения сотен страниц текста и расстановки работ по ранжиру?:)

Стругацкий (0:36:31):

Никакого общения с другими членами жюри у меня не было. Я даже не знал, кто еще в жюри. Работа – прочитать всю эту гору – быда безусловно тяжелая, но не неблагодарная: я очень рад, что ребята пишут и пишут хорошо (чего я никак не ожидал).

Sanches (0:37:00):

Борис Натанович, Вы «жюрили» конкурс в оффлайне, по распечаткам, или все-таки в онлайне немножко тоже? Следили ли за дискуссиями в гостевей книге «Тенет»?

Стругацкий (0:37:47):

Нет, не следил. Я, повторяю, человек в Инете новый.

Коваленин (0:38:11):

Какая, по Вашему, идея в НП?

Стругацкий (0:39:30):

Очень страшная: в этом мире жить можно и недурно, даже хорошо. Самое страшное, что это, видимо, правда.

Стругацкий (0:47:53):

Конкурс нужен прежде всего для того, чтобы все мы о нем много и интересно говорили; чтобы высказывались сомнительные утверждения и формулировались заведомо неверные идеи; чтобы кто-то из авторов разозлился бы в конце концов и сказал: «Ах, вы думаете то-то и так-то? Хорошо же! Я сейчас напишу так, что все вы обалдеете и поймете, черт вас подери, ху из ху!» Вот это и будет звездный час нашего конкурса. Если будет.

Коваленин (0:39:58):

Субъективна ли Правда, Борис Натанович? Особенно – в творчестве?

Стругацкий (0:42:29):

В литературном творчестве – все субъективно, даже объективная реальность, данная нам в ощущениях. В этом и прелесть литературы – она приучает нас к многообразию миров: сколько умов – столько миров.

Бук (0:48:45):

Сэнсэй! В Ладинской Америке и в Японии сейчас наблюдают очень похожую тенденцию – происходит размывание грани между реализмом и фантастикой, так называемая «мистеризация» реальности. В совершенно реально описанном мире вдруг появляются монстры, на первый план выходят понятия судьбы, фатализма, предначертания. Многие пытаются объяснить это «сопротивлением местного этноса натиску западного детерминизма. То есть, Человек не хочет быть объясненным, каким его пытается делать технократический Запад. Ему как воздух нужна метафизика, какое-то свободное пространство между Знанием о себе и непредсказуемости Судьбы. Как Вы объясните, что в последнее время сами обращаетесь к таким темам, как Поиск Предназначения?

Стругацкий (0:59:57):

Сколько себя помню, столько всегда полагал, что самая замечательная литература возникает именно на границе реализма и фантастики. Был же Уэллс, был Эдгар По, Гоголь, Чапек – великие из великих, которые демонстрировали нам, как это надо делать. Именно им мы и следовали всегда и называли то, что пишем «фантастическим реализмом» или «реалистической фантастикой». Я не знаю, почему именно это направление привлекает сейчас внимание писателей, но сами-то мы объясняли это просто: фантастика, используемая как ПРИЕМ (а не ради себя самой) работает как приправа, способная украсить и разнообразить сколь-угодно пресное блюдо. Не говоря уж о том, существует масса проблем, которые и поставить-то невозможно в рамках сугубо реалистического романа.

Шерман (0:43:01):

Борис Натанович, совместима ли сама идея конкурса с творчеством? Дух соревнования убивает поэзию. С другой стороны, говорят, что конкурс необходим для поддержания жизни в самих поэтах. Говорят, без конкурса их никто не услышит. Что вы думаете по этому поводу?

Бук (22:46:04):

Борис Натанович – кого Вы читаете в последнее время?

Стругацкий (22:46:32):

Сейчас читаю «Самовар» Веллера.

RTF (22:46:36):

Уважаемый Борис Натанович, позвольте преподнести Вам подарок: www.art.spb.ru/konkurs/esse/lam1.gif и www.art.spb.ru/konkurs/esse/lb1.gif Это опубликовано и проходит апробацию

Стругацкий (22:47:22):

Спасибо. Пытался связаться по обоим адресам, но каждый раз попадал куда-то не туда.

Люба (22:47:36):

БН, почему Вы согласились войти в состав жюри конкурса? Неужели, Вы не знали, какое количество макулатуры Вам придётся разгрести в сомнительных поисках «зерна»? Не жаль ли потраченного времени?

Стругацкий (22:50:17):

Это последнее время моя, вроде бы, обязанность – читать молодых. И Вы совсем не правы: на девяносто процентов это вовсе не макулатура, а вполне профессиональные тексты. Другое дело – не всегда достаточно интересные.

Гусев (22:50:41):

Если не секрет, какие из категорий конкурса Вы судили? Ответ мог бы помочь тем из участников беседы, кто не знает наверняка, имеет ли смысл задавать Вам вопрос о той или иной конкурсной работе. Спасибо.

Стругацкий (22:52:26):

Я судил все, кроме поэзии и драматургии. Да, и кроме юмора. Все остальное я, кажется, читал.

Бук (22:52:52):

Как Вы оцениваете ситуацию с пишущей молодежью в России на фоне развала системы ценностей типа Совок – Антисовок?

Стругацкий (22:54:33):

По-моему, все обстоит благополучно. Пишут многие и много. Достаточно часто пишут хорошо. Если сравнивать с ситуацией, скажем, 70-х, то дела обстоят просто роскошно.

Гусев (22:55:08):

Уважаемый Борис Натанович! Не следует ли все-таки объявить, кто из членов жюри какие категории судил, и кто как голосовал? Сейчас этого не знают даже организаторы конкурса, за исключением Житинского. Ваш субботний ответ на близкий по тематике вопрос, в котором Вы утверждали, что автор может с любым членом жюри связаться и узнать, мне показался неудачным. Наши авторы далеко не все живут в Москве или Питере, в отличие от членов жюри. Есть авторы с Украины, из Израиля, США, Германии, Японии, Великобритании, Эстонии. Есть авторы из Перми, Калуги, Челябинска-70. Наш лауреат в категории «Стихотворения и поэмы», Вика Измайлова, из Читы. Как им прикажете обивать пороги? Наш сетевой конкурс был затеян во многом именно для того, чтобы таким авторам помочь. Им важно знать, кому именно из членов жюри приглянулись их произведения, а кто и вообще не судил их категорию! Или я неправ?

Стругацкий (22:59:53):

Да, Вы, вероятно, правы. Однако, анонимность жюри – это святое. Другое дело, что, по-моему, вовсе не надо делать тайны из того, кто именно судил данный жанр. И не будет ничего неприличного или противоестественного в том, чтобы автор Имярек обратился бы к судье Имярек-1 с просьбой об отзыве. Не знаю, как другие члены жюри, а я готов ответить на любые конкретно поставленные вопросы, если только от меня не потребуют подробной рецензии.

Бук (23:00:27):

И еще – в продолжение Вашего ответа о Правиле Горбовского. Поучается, что если ты не Горбовский  – то и рыпаться не стоит? А зачем тогда Горбовский как персонаж? И зачем тогда Правило?

Стругацкий (23:04:28):

Рыпаться стоит всегда. Не каждому дано быть Горбовским, но каждому не возбраняется и даже рекомендуется стремиться к тому, чтобы им стать. Беда ведь не в том, что мы не Горбовские; беда в том, что многие и многие из нас стремяться стать не Горбовскими, а Сильвестрами Сталлоне или – того хуже – какими-нибудь Аль Капоне.

Бук (23:04:54):

Но тогда, я думаю, каждый из призеров Конкурса попросил бы Вас написать хоть по 5 строк о плюсах и минусах его работ... Не здесь, конечно... Это очень нереально в перспективе?

Стругацкий (23:05:44):

Боюсь, что это нереально. Вот если бы по 5 СЛОВ!

Люба (23:06:37):

У нас, по-видимому, расхождение в терминологии: прифессионалы – – люди, получающие деньги за то, что они делают. Вы, наверное, имели ввиду, что они могли бы получать за это деньги. Но если тексты «не всегда достаточно интересны» – – кто их купит? Кто заплатит? Многие считают, что если текст не соделжит грамматических ошибок – – это уже хорошо. Не понизились ли в пост-совковые времена требования, предъявляемые к литературе?

Стругацкий (23:12:15):

«Будьте реалистами – требуйте невозможного». А если серьезно: в наше время печатают не ПРОИЗВЕДЕНИЯ, а ИМЕНА. Рынок. Судьба писателя ужасна. Мало того, что невероятно трудно понравиться читателю – ему надлежит еще понравиться издателю, а это гораздо труднее. Но кто сказал, что писателю должно быть легко и весело? Что же касается употребленного мною термина «профессионал», то я имел в виду очень простую вещь: читая конкурсантов, я испытывал в точности ту же гамму чувств, которую испытываю, читая современные литературные журналы. Не было ощущения БЕСПОМОЩНОСТИ – вот что я имею в виду в первую очередь.

Костя (23:12:28):

Уважаемый БН, после ознакомления с конкурсными работами что-то задержалось в памяти или всё слилось в некий «достаточно высого уровня» фон? Спасибо.

Стругацкий (23:14:47):

Безусловно Ширянов. Цунский. Григорьев. «Освобождение юеллетриста Р.» Еще два-три названия, наверное, если подумать и заглянуть в заметки.

Амазонка (23:15:01):

Борис Натанович, Вы лично работы оценивали по каким критериям? Нравится-не нравится, «по диагонали читая» или структура-смысл-грамотность?

Стругацкий (23:16:00):

В первую очередь – «нравится/не нравится». Все прочее при оценке читаемого вторично.

Бук (23:16:28):

МЫ СОГЛАСНЫЕ!!!:-)

Стругацкий (23:17:40):

Ладно. Но я предупреждаю: вы, все, кто решить подвергнуть себя оценке в 5 слов, будете разочаровны и рассержены.

Sanches (23:17:58):

Б.Н., Как-то затерялась пара вопросов, заданных мною еще в субботу – про астрономию (они есть в архиве)...

Стругацкий (23:18:48):

Дорогой Sanches! Мне не велели сегодня отвечать на архивные вопросы. Потом. Во благовременье.

Бук (23:19:41):

Уточню – в какую сторону, по-вашему, сейчас уходят наши гадкие лебеди?

Стругацкий (23:20:23):

Честно говоря, не совсем понимаю Вашей аллегории. Уточните, если Вам действительно интересно.

Житинский (23:20:53):

Борис Натанович, Вы много лет ведете семинар молодых писателей. Я в этом году впервые пробую себя на этом поприще, правда, в виртуальном варианте. Поделитесь опытом. Какова должна быть роль руководителя такого семинара? Как разнообразить работу? Какой практический выход может быть от таких сообществ молодых?

Стругацкий (23:33:17):

Дорогой Саша! Я уже говорил здесь об этом. Главная задача семинара – создание среды общения, атмосферы непрерывной (по возможности) дискуссии, возможность для каждого высказаться и выслушать. Роль руководителя – придумывать новые темы для дискуссий и (по возможности) утихомиривать страсти. Рекомендую строить обсуждение по принципу суда: прокурор (стремящийся автора изничтожить, но готовый при этом обнаружить и смягчающие обстоятельства), адвокат (задача – найти лучшее и защитить от кровожадности прокурора), жюри присяжных (все желающие принять участие), судья – подводящий итоги. Попробуйте, может получиться забавно и полезно. А что касается практического выхода, то это –всегда и только – тексты. В том числе написанные и в раздражении от %2

Marta (23:33:31):

Уважаемый Борис Натанович, читая произведения молодых и своеобразных авторов Тенет, не чувствуете ли Вы себя старым?

Стругацкий (23:37:58):

К сожалению, я чувствую себя достаточно старым, даже и не читая молодых. Впрочем, Вы подразумеваете, видимо, что молодые пишут как-то особенно по-молодому, задиристо, бойко и непривычно. Увы. Новой литературы пока никто из них не создал. Ее вообще никто еще не создал, к сожалению. Просто сейчас стало можно писать, о чем раньше можно было только болтать да и то только на кухне и среди своих.

Vesta (23:38:12):

БН, О фантастике. Ситуация 'Гете убил немецкую литературу' продолжается или Вы можете назвать имена, способные встать рядом с братьями Стругацкими хотя бы в будущем?

Стругацкий (23:40:28):

Сколько угодно. Рыбаков, Лазарчук, Успенский, Штерн, Столяров... А есть еще Веллер с Пелевиным, которые сами себя фантастами не считают, но пишут именно фантастику – и отличную.

Sanches (23:41:12):

Многие Ваши герои, не являющиеся солдатами по непосредственному долгу службы, в определенных обстоятельствах снимают со стены автомат (арбалет, бластер) и – ввязываются. Ощущаете ли Вы себя человеком, способным, готовым и намеренным за что-то при необходимости драться с оружием в руках? Если да – за что?

Стругацкий (23:44:47):

Сейчас уже, скорее всего, нет. Разве что за близких и друзей и в самом разнаикрайнейшем случае. Я вообще человек по натуре, скорее, мирный и не верю, что дракой можно решить какую-либо проблему. Разве что защитить то, что защищать обязан.

Marta (23:45:17):

Уважаемый Борис Натанович, вопрос по стилистике/ лингвистике : Вы пурист или считаете, что всю «языковую» работу в трудах молодых способен доделать квалифицированный корректор-редактор?

Стругацкий (23:47:17):

Автор должен сделать все, от него зависящее, чтобы оставить своего редактора без работы. Вот и весь мой пуризм.

Sanches (23:47:47):

Борис Натанович, Вы только что сказали: «Просто сейчас стало можно писать, о чем раньше можно было только болтать да и то только на кухне и среди своих.» Однако «перестроечный» всплеск разного рода обличений, чернухи и черт-те чего, что «стало можно», привел к обескураживающим результатам – из запасников выплыли все те же Пастернак, Булгаков, Платонов, Герман... Разного рода «ЧэПэ районного масштаба» более, чем шелухой, увы, – не являются. Может быть, оттого, что «стало можно» – писать как раз стало сложнее? Или – просто «писать хорошо» лежит совсем в другой плоскости относительно нынешней ситуации «с гласностью»?

Стругацкий (23:53:15):

«Писать хорошо» значит: заставлять читателя сопереживать, заставлять его пожирать страницу за страницей, уйдя в текст с головой, как уходят в сон. Чтобы «только бурболки отскакивали». Другое дело, как этого достичь, какими средствами? И совсем уже другое дело: что это за читатель и стоит ли ради него стараться? Это все – «основные вопросы литературы». На них нет единого ответа.

Бук (23:53:36):

Может ли сюжет возникнуть чисто из языка, если с языком хорошо обращаться?

Стругацкий (23:56:32):

«Бог знает из какого сора растут стихи, не ведая стыда...» Так, кажется? Сюжет может вырасти из чего угодно и в том числе и из упражнений с языком. Гораздо труднее придумать, из чего сюжет категорически НЕ может возникнуть.

Sanches (23:57:03):

Борис Натанович, тут у нас была масса (не путать с Житинским) дискуссий на тему того, – каким будет «Роман века» двадцатого, каким – литература двадцать первого. Даже проект на эту тему какой-то в ЛИТО есть. Споры шли, в основном, о жанрах – будет ли это постмодернизьм и абстракцизьм, или тяготеющий к классике реализьм, или черт-знает-какой-изьм. Каково Ваше мнение по данному вопросу?

Стругацкий (23:58:33):

Не знаю. Это тема для трех диссертаций. Наше дело маленькое: писать, как никто раньше не писал да вдобавок еще так, чтобы это хорошо читалось.

Рома (23:59:14):

Уважаемый Борис Натанович. Насколько жизненный опыт важен для пишущего? Может ли человек, старающийся меньше общаться с внешним, бытовым, написать хорошую книгу? Могут ли прочитанные книги стать таким жизненным опытом? Спасибо.

Стругацкий (0:04:38):

История литературы знает и Пруста, и Фолкнера, и Крылова, и Уэллса, и Сэллинджера, и Джека Лондона, и Кафку – людей, проживших жизнь, обильную событиями, и совершеннейших обывателей (по образу существования). По-моему, все это несущественно. Просто надлежит писать либо о том, что хорошо знаешь, либо о том, чего не знает никто.

Амазонка (0:05:30):

Борис Натанович, Вы считаете, что человек читающий всё ещё в состоянии найти «свой» стиль. Отличный от других. Или писателям читать противопоказано?

Стругацкий (0:08:50):

Талантливому человеку все на пользу идет. Он и чужой стиль способен приспособить для своих нужд, если подвернется случай. Не надо только терять способность к самокритике. Правда, это трудно. Но писать вообще нелегко, как Вы, вероятно, заметили.

Marta (0:09:00):

Уважаемый Борис Натанович, у Вас есть любимые журналы – редакторы ?

Стругацкий (0:10:12):

Журналов любимых нет, а редакторы есть. Леня Филиппов, например, из «Terra Fantastica»

Бук (0:11:17):

Западная культура очищает мозги страданием (катарсис), восточная – очищает от страдания мозгами (дзэн). Вам не кажется, что сегодня в нашей Евроазиатии слишком много второго, и страшный дефицит первого? (тот же Пелевин и др.)

Стругацкий (0:13:33):

Нет, не кажется. Правда, я могу вполне квалифицированно судить только о фантастике.

Sanches (0:13:48):

Кстати – «Запад есть запад, восток есть восток». Вы ощущаете себя человеком западной цивилизации? Что Вы можете сказать о более или менее близком будущем планеты в контексте все отчетливее проявляющегося антагонизма западных и восточных культур?

Стругацкий (0:16:51):

Я без всякого сомнения человек Запада. Восток мне чужд и, скорее, неприятен. Что же касается будущего, то, ей-богу, неохота об этом сейчас – в начале первого да еще в письменном виде. Я, признаться, никогда не пишу ночью. Вот потрепаться – это другое дело, хоть до утра.

Костя (0:17:32):

Если можно, такой вопрос: где-то когда-то в какой-то статье некто сравнил с бр. Стругацкими Андрея Лазарчука. Сказав, что не знает, чей новый текст стал бы читать в первую очередь. Как Вы оцениваете произведения Лазарчука? Спасибо.

Стругацкий (0:18:11):

Люблю, ценю и регулярно читаю.

Коваленин (0:20:44):

Совместны ли для Вас Гений и Злодейство?

Стругацкий (0:26:06):

Тут все дело в определении. Если под гением понимать человека, обладающего чрезвычайными, экстраординарными, запредельными способностями – и только, то отчеГе же: вполне может быть и негодяем. Творческие способности сами по себе не превращаются в нравственность. Правда, существует, по-моему, корреляция: способные, талантливые люди В СРЕДНЕМ более нравственны, чем бездарные.

Митя (0:26:28):

БН – – Является ли для Вас НП злой книгой?

Стругацкий (0:30:02):

Нет. Но и доброй она не является. Это рассказ о жизни, чудовищной и совершенно для меня неприемлемой, – от лица человека, мне неприятного и совершенно чужого. В каком-то смысле этот роман  – о пришельце с чужой пленты, о человекообразном существе, но не человеке.

Леонид_Делицын (0:30:29):

Стругацкому: Вы против выделения фантастики в отдельный раздел. Но почему тогда проводятся отдельные конкурсы фантастики, где другие жанры, скажем, детективы, розовые романы, романы ужасов, не участвуют?

Стругацкий (0:33:05):

Фантастика – это гетто большой литературы. Так исторически сложилось. Всю жизнь АБС с этим положеним дел сражались, но мало чего достигли. Если есть возможность включать фантастику в общий литературный поток – будь то конкурсы, совместные сборники, совместные издательства – я всегда буду выступать ЗА.

Sanches (0:33:12):

Б.Н., Вы в прошлом – астроном, я читал некоторые Ваши работы (мы коллеги). Занимаетесь ли Вы наукой сейчас, если нет, – то когда и почему перестали?

Стругацкий (0:35:22):

Я ущел из Пулкова в 65-году и еще лет двадцать продолжал заниматься звездной астрономией дома (двойные звезды, щаровые скопления, задача эн-тел). Но потом вдруг понял, что ничего уже не успеть, и лет пять назад бросил эти занятия.


Фантастика:    Братья Стругацкие:    [КАРТА СТРАНИЦЫ]    [ПОИСК]   

ТВОРЧЕСТВО: [Книги] [Переводы] [Аудио] [Суета]
ПУБЛИЦИСТИКА: [Off-Line интервью] [Публицистика АБС] [Критика]
    [Группа "Людены"] [Конкурсы] [ВЕБ-форум] [Гостевая книга]
ВИДЕОРЯД: [Фотографии] [Иллюстрации] [Обложки] [Экранизации]
СПРАВОЧНИК: [Жизнь и творчество] [Аркадий Стругацкий] [Борис Стругацкий] [АБС-Метамир]
    [Библиография] [АБС в Интернете] [Голосования] [Большое спасибо] [Награды]

Оставьте Ваши вопросы, комментарии и предложения.
© "Русская фантастика", 1998-2001
© Борис Стругацкий, текст, 1999
© Дмитрий Ватолин, дизайн, 1998-2000
© Алексей Андреев, графика, 1999
   Редактор: Владимир Борисов
   Верстка: Александр Усов, Locky
   Корректор: Борис Швидлер
Страница создана в январе 1997. Статус офицальной страницы получила летом 1999 года