АБС в беллетристике

Чертыхнувшись, я повел жену к мраморной лестнице, устланной ковром из шкур американского гризли.

Странно устроен человек: если перед ним лестница, ему обязательно надо вскарабкаться на самый верх. На самом верху холодно, дуют очень вредные для здоровья сквозняки, падать оттуда смертельно, ступеньки скользкие, опасные, и ты отлично знаешь это, и все равно лезешь, карабкаешься – язык на плечо. Вопреки обстоятельствам – лезешь, вопреки любым советам – лезешь, вопреки сопротивлению врагов – лезешь, вопреки собственным инстинктам, здравому смыслу, предчувствиям – лезешь, лезешь, лезешь... Тот, кто не лезет вверх, тот падает вниз, это верно. Но и тот, кто лезет вверх, тоже падает вниз...

А. и Б. Стругацкие. «Обитаемый остров»

Бабенко Виталий. Земля: Повесть недалекого будущего // Бабенко В. Приблудяне. – М.: Текст. 1993. – С. 33-34.

– А Ф-писатели? – ехидно спросил из угла шериф сарказма Паладин Гриммов.

– Да какие они писатели?! – Никита, виртуоз аллегории, даже поперхнулся. – Я о настоящей фантастике говорю. О традициях Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Булгакова, Платонова, Стругацких... Впрочем, что я вам-то перечисляю? Или вы имен не знаете? А те... Борзописцы! Серость! Не печатаются, а тиражируются!

Бабенко В. Игоряша Золотая Рыбка // Бабенко В. Приблудяне. – М.: Текст, 1993. – С. 143.

Ну, то есть, конечно: «Сердце мое полно жалости» и все такое, но ведь досада берет, в конце концов!

Бачило Александр. По образу и подобию // Бачило А. Настоящик. – Севастополь: Шико-Севастополь, 2017. – С. 173.

Рыбак не стал выспрашивать, что же случилось. И так ясно. В сталкерах скоро привыкаешь к тому, что одного нашли на проводах, обугленного, другой полез в колодец, задохнулся и уснул на дне, третья очень устала, легла отдохнуть, а тормошить стали – холодная. И все молодые, ничем не болели. Сталкинг – война с неживым, и неживое нет-нет да возьмет свое.

Белаш Александр, Белаш Людмила. Война кукол. – М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. – С. 316.

Как выяснилось, их организация, существовавшая в параллельной вселенной уже много столетий, объединяла изгоев, выходцев из разных миров; существ, жаждущих странного, людей необычных, непонятых другими. /.../

Мы не эмиссары, не прогрессоры, за нами стоит сила, но воспользоваться ею привычным способом нельзя, и нас тоже использовать нельзя.

Белецкая Екатерина, Ченина Анжела. Ловушка для Сэфес. – М.: Армада, Альфа-книга, 2007. – С. 141, 308.

Опять набор интеллигентских штампов.
Стругацкие, Булгаков, Бунин, Блок.
Пятиэтажки низкий потолок.
На кухне спор закончить мало шансов.

Беличенко Дмитрий. Ночь. Улица. Фонарь. Аптека... // Литературная газета (М.). – 2017. – 19 апр. (№ 15).

Неприятности начались, как им и свойственно, то есть неожиданно.

И начались они вовсе не с похищения с подмосковной фермы двух дюжин самочек Синей птицы. Как раз с этим-то похищением Лемберт разобрался быстро. Подключил лучших в западном полушарии адвокатов, Интерпол – и без особого труда съел всю компанию «Лаки Бёрд» с потрохами. Затем, не дожидаясь появления новых пиратов, энергично вывел свой бизнес на международный уровень. Офисы компании «ББ-интернешнл» открывались по всему миру. Над салонами ББ красовался лозунг, по слухам, позаимствованный пиарщиками компании у кого-то из классиков прошлого: СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫМ! Злопыхатели утверждали, что в оригинале у классиков фигурировало еще слово ДАРОМ, но их, разумеется, никто не слушал. В бульварной прессе Лемберта окрестили Продавцом Счастья.

Бенедиктов Кирилл. Птица цвета ультрамарин // Если (М.). – 2005. – № 2. – С. 290.

Прошло уже полгода, как Ростислав посещал свой первый в этой жизни «университет». К его необычному виду и речи уже привыкли, и уже испуганно не косились, когда Ростик, сидя за своим столом, читал братьев Стругацких. /.../

– Обратите внимание, – громко прокомментировал Ростислав, обращаясь к своим спутникам, – братья-сестры Стругацкие обсуждают тему своего нового романа. Вы как сюда попали? /.../

– Отец Михаил, значит, вашу подопечную мы забираем, – сказал Ростислав, – ключницу лучше перевести в другой монастырь. Скажем, в Новоголутвин Троицкий... А оттуда ключницу – сюда. В таком вот аспекте.

Беразинский Дмитрий. Путь, исполненный отваги. – М.: АСТ; Транзиткнига, 2006. – С. 62-63, 135, 226.

Однажды они убили немецкого заблудившегося офицера: когда его, оставшегося после налета, вытащили из машины, он был похож на жука в муравейнике – только сапоги взмахивали в воздухе. /.../

– Мы должны умереть, – печально сказал Ляпунов. – Мы все умрем, это ясно и ежу.

Березин Владимир. День города // Городская фэнтези – 2006. – М.: Эксмо, 2006. – С. 381.

«Таинственный остров», «Дети капитана Гранта», «Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля», «Аэлита», «Приключения Оливера Твиста», «Человек-невидимка», «Туманность Андромеды» – этими книгами Сергей зачитывался, когда ему не исполнилось и десяти лет... Затем пришел черед Булычева, Крапивина, Стругацких, Головачева, Толкина, Перумова, Лукьяненко...

Бор Алекс. Ошибка невозможна...: Из цикла «Истории города Староволжска» // Порог (Кировоград). – 2004. – № 5. – С.79.

Хотя зря я, наверное, прибедняюсь. Есть, наверное, что-то и у меня. Есть: волосатое сердце. Да, оно покрыто тоненькими-тоненькими волосками, которые тянутся к старым, как будто бы давно забытым друзьям, к дому моих родителей, к Витальке и Ирине. Ими опутан мой город, моя улица, дорогие мне книги – Достоевский и Сэлинджер, Стругацкие и Гарсия Маркес, дорогая мне музыка – «Щелкунчик» и «Битлз», Армстронг и «Аквариум»...

Буркин Юлий. Бабочка и василиск // Буркин Ю. Бабочка и василиск. – Алматы: Казахстанская правда, 1994. – С. 108.

О том, каким образом мы перенеслись из зимы в лето и вообще попали невесть куда, я старался больше не думать – становилось совсем уже страшно, а толку в моих фантазиях было мало. Сюда мы моего сокурсника Борю Стругацкого, вот уж кто любит все эти таинственные, сверхъестественные истории! Надо будет обязательно рассказать ему, когда вернёмся. Если вернёмся... /.../

Да, вот уж где фантастика так фантастика!.. Я опять вспомнил своего сокурсника Бориса Стругацкого – вот бы кто полжизни, наверное, отдал, чтобы оказаться на моём месте!.. /.../

А самое смешное, что я всё-таки уснул. И приснился мне Ленинград, родной университет и Боря Стругацкий, которому я рассказывал про Зону и про сталкеров, на что потом услышал от него: – Сталкеры – это хорошо, надо запомнить. Эх, и почему именно тебе такое счастье привалило?!..

– Ага, – буркнул в ответ я, – чего-чего, а счастья в Зоне немеряно!.. Для всх, даром. Никто не уйдёт обиженным. /.../

– А ведь доказательство тому, что вы вернулись, пожалуй есть. Ведь это на вашем факультете учился Борис Стругацкий?

– Ну да, – недоумённо кивнул я. – И что?

– А то, что Борис стал писателем. Очень известным писателем-фантастом, будет тебе известно. На пару со своим братом Аркадием. И они, в числе прочего, написали фантастическую повесть о Зоне. Да-да, именно о Зоне! Правда, в их повести она не была связана с атомной электростанцией, но там тоже присутствовали аномалии, артефакты и... сталкеры!.. Считается, что именно они и придумали первыми этот термин. А ведь очень похоже, что сюжет этой повести родился в голове у Бориса не сам по себе...

– Ты думаешь, это я ему рассказал... расскажу про Зону? – разинул я рот.

Игорь Владимирович часто-часто закивал.

– Думаю, да. Слишком уж невероятно для простого совпадения.

Буторин Андрей. Клин. – М.: АСТ; Астрель, 2011. – С. 17, 29, 119, 207-208.

Вы в самом деле согласны ради избавления от ядерного страха вернуться в каменный век? Нет? Что тогда? Средства из арсенала вашей фантастики – «гипноизлучатели, позитивные реморализаторы»? Они у нас есть, хотите? Ах, вам лично позитивная реморализация не нужна?

Бушков Александр. Варяги без приглашения // Литературная учеба (М.). – 1981. – № 5. – С. 40.

– /.../ Я гарантирую вам только богатство. И обещаю, что за него не придется платить слишком дорогую цену.

– То есть?

– То есть это не тот случай из «Сталкера». /.../

Как воспитать того самого «человека воспитанного», который, по Стругацким, должен прийти на смену человеку разумному, – или «человека культурного», которого ждал Мережковский на том же рубеже веков? /.../

А нам, в отличие от дона Рэбы, верные не надобны.

Быков Дмитрий. Квартал: Прохождение. – М.: АСТ, 2014. – С. 7, 83, 220.

Он чувствовал огромное, стыдное облегчение. Только что ощущать себя прокаженным – и вдруг понять, что это не проказа, а знак отличия, высокая болезнь мокрецов, дар передвигать предметы и думать туман! /.../

Понимаете, у одного старого автора – сейчас точно не вспомню, – ставился вопрос: каковы моральные стимулы в отсутствие идеологии? Существуют ли они? В каком-то смысле это самое интересное. Упирается в чистую антропологию: возможен ли человек без погонялки, палки, указки и тэ дэ. Выясняется, что невозможен. Именно поэтому после серых приходят черные. /.../

Русское привязалось к советскому, как муха затесалась в прибор нуль-транспортировщика в ужастике Кроненберга: ее гены навеки примешались к человеческим, и страшный гибрид похоронил саму идею.

Быков Дмитрий. Списанные. – М.: ПРОЗАиК, 2008. – С. 147, 187, 308-309.

А по сравнению с жизнью подруги Лиды, чей муж вообще таскал ее в байдарочные походы и постоянно цитировал бр. Стругацких, наш был еще приличный, даже с проблесками понимания.

Быков Дмитрий. Эвакуатор // Полдень, XXI век (СПб.). – 2005. – № 2. – С. 10.