Саня, Тиша, Ромыч
"Звездопроходец" подлетал к серой планете. На все запросы штурмана динамик отвечал одним и тем же: веселой трелью губной гармошки, которую уже несколько лет фиксировали радиоприемники Земли.
- Ах, мой милый Августин, - подпел штурман и чертыхнулся: - Тьфу ты, пропасть, привязалась.
Космопорт был на всю планету один и штурман без особых раздумий повел "ЗВЕЗДОПРОХОДЦА" на посадку. Однако, сделать это оказалось не так-то просто. Все обширное поле космодрома было сплошь завалено однотипными фанерными ящиками, многие из которых покоробились и потемнели от сырости, там и сям виднелись бухты ржавой колючей проволоки. Добрых десять минут штурман выбирал свободное место для посадочных опор, в конце концов он опустил звездолет, но один из ящиков развалился и засыпал опору горкой блестящих металлических предметов. Штурман дал на экран увеличение и увидел, что это были губные гармошки.
Лихо спрыгнув на ближайший ящик, он направился к единственному ориентиру - покосившейся беспризорной вышке, увенчанной разбитым прожектором и сиротливо глядыщим в унылое небо черным стволом крупнокалиберного пулемета.
У вышки его встречали. Стая потрепанных немецких овчарок, брызгая слюной, выразила общее негодование по поводу вторжения незнакомца. Лингверсор, висевший у штурмана на груди, покраснел после первых же собачьих фраз и замял дело, ответив длинным замысловатым лаем, который, судя по интонации и вообще по привычкам прибора, был самым что ни на есть грязным ругательством на собачьем языке. Что-то там с кошками. Овчарки в замешательстве умолкли, лингверсор рявкнул еще и собаки, поджав хвосты, разбежались. Овчарка, доселе одиноко лакавшая в стороне из металлического сосуда неправильной полусферической формы, икнула, пукнула и, посмотрев на штурмана мутным взглядом, взяла миску в зубы и заплетающейся походкой потрусила прочь. Штурман пожал плечами.
Спрыгнув с ящика на бетон, он вышел за ограждение. Прямо перед ним параллельно забору тянулись рельсы, заставленные цистернами, на которых облупившейся черной краской было написано: "Шнапс". Слева у забора валялся смятый черный мотоцикл. Коляска его была полна бутылок, на ручке висел тронутый ржавчиной автомат. Где-то далеко справа из-за рядов цистерн торчала труба, из нее валил жирный черный дым. Над этим угрюмым пейзажем послышалась и начала нарастать знакомая мелодия.
Ах, мой милый Августин,
Августин, Августин, -опять подпел штурман и оборвал себя: - Ну до чего же надоела.
Он полез на цистерну. Надпись соответствовала истине - об этом говорил тяжелый спиртной дух. По другую сторону рельс по замысловатой кривой брело не менее полка облаченных в черные мундиры офицеров. Половина из них играла на губных гармошках, другая половина регулярно прикладывалась к фляжкам. Подождав, пока колонна пройдет мимо, штурман спрыгнул на битый кирпич и, преодолевая груды мусора, двинулся налево, откуда шли офицеры. Там вдали маячило серое здание пакгауза.
Под навесом у пакгауза, среди все тех же ящиков с губными гармошками, сидел в расстегнутом до пупа кителе и с босыми ногами (сапоги, обернутые портянками, стояли рядом) рыжий туземец. Он играл на гармошке "Августина", а сидящая перед ним овчарка скорбно подвывала. Получалось это у собаки так душевно, что у туземца наворачивались слезы. Штурман проследил взглядом путь слезы по заросшей рыжей щетине щеке и не решился нарушить эту идилию.
Свернув направо, он пошел между штабелей ящиков с губными гармошками. Из поперечного прохода показались двое офицеров. Один из них играл на губной гармошке "Августина", другой ему подсвистывал. Поравнявшись со штурманом, свистевший офицер левой рукой (правой он обнимал второго офицера за плечи) схватил штурмана за грудки и с горечью в голосе произнес: "Представляешь, кто-то спер мою губную гармошку. Неужели у него своей нет?!" Затем пальцы его разжались и он, увлекаемый своим товарищем, побрел дальше. Штурман проводил взглядом их качающиеся фигуры и пожал плечами.
Неожиданно из темного междуящичного пространства раздался сиплый голос:
- Шнапсу хочешь?
- Нет, спасибо.
- Ну и дурак. А я хочу. - Вслед за этим раздался булькающий звук опорожняемой емкости. Штурман пожал плечами и пошел дальше.
Повернув за угол, штурман натолкнулся на выдвинувшуюся из междуящичного пространства пухленькую ножку в розовом панталончике. Штурман осторожно потрогал ее пальцем.
- Дюндель-пундель не желаешь, красавчик?
- А это на шнапс похоже?
- В некотором роде, да.
- Тогда не хочу.
- Ну и дурак. А я хочу. - Нога убралась и послышались ритмичные звуки. - Чего это ты, красавчик, вроде как трезвый? - продолжил голос. - Ты, случайно, не партизан? Ну конечно же ты партизан! ПАРТИЗА-А-АН ! ПАРТИЗА-А-АН !
Штурман был опытным звездопроходчиком и для него не составило большого труда сообразить, что пора линять. За спиной послышались автоматные и пистолетные выстрелы, где-то вдалеке ахнула граната. Источник звуков быстро приближался. Штурман выбежал из ящичного лабиринта и наткнулся на еще одну сторожевую вышку. Поблизости ахнула вторая граната, разбудив дремавшего на вышке охранника, который принялся стрелять направо и налево из крупнокалиберного пулемета. Штурман по-быстрому вырыл окоп полного профиля, и вовремя: мимо с ревом пронесся взвод мотоциклистов, поливающих во все стороны подобно охраннику, но вдобавок еще горланящих "Августина" и размахивающих губными гармошками и фляжками со шнапсом. Лишь только последний мотоциклист скрылся в ящичных дебрях, как где-то там бухнуло, поднялся столб огня и послышались вопли и дикая ругань. Из прохода с натужным ревом вылетел мотоцикл. Сидящий в люльке пулеметчик в надвинутой до подбородка каске судорожно стрелял в воздух. Штурман пожал плечами и закопался еще глубже.
Из прохода, лязгая гусеницами, выехал тяжелый танк. Он повел дулом из стороны в сторону, попутно снеся вышку. Тело охранника с коротким криком прочертило воздух и упало в обьятия штурмана. От охранника нестерпимо несло шнапсом.
- Где тут начальство? - рявкнул штурман. Вверху ухнуло и раздался удаляющийся лязг гусениц.
- Там, - неопределенно махнул рукой охранник, повалился на дно окопа и звучно захрапел на мотив "Августина". Штурман пожал плечами и вылез из окопа.
Перестрелка между ящиками продолжалась, но, судя по звукам, ее центр переместился к пакгаузу. Из низких облаков вынырнул пикирующий бомбардировщик, наигрывая сиреной "Августина", по-быстрому вышел из пике и исчез обратно в облаках. Штурман пожал плечами и пошел к маячившему в отдалении пирамидообразному сооружению, в котором он подозревал диспетчерскую.
Войдя внутрь, штурман побрел вверх, лавируя между грудами жестяных банок изпод свиной тушенки, густо пересыпанных окурками. Распахнув дверь, штурман вошел в контрольно-диспетчерский пункт. Первым делом он увидел и услышал патефон, играющий "Августина", а потом заметил диспетчера, поедающего тушенку из банки. Отбросив нож, диспетчер запустил пальцы в банку, выгреб остатки и торопливо запихал в рот.
- А тушенки больше нет, - радостно сказал диспетчер. - Шнапсу хочешь?
- Я лучше дома выпью, - натянуто сказал штурман.
- Твой звездолет?- мотнул вторым подбородком в окно диспетчер.
- Мой.
- С Земли?
- С Земли.
- Понятно. - Диспетчер схватил трубку и радостно закричал: - Шеф! Тут у меня кадр с Земли, приглашает лететь шнапс пить. Что? Готовить систему взлета? Обижаешь! Все давно готово. Можно начинать погрузку? Начинать? Начинаю! - он положил трубку и с громким выдохом: - Наконец-то! - надавил большую красную кнопку, после чего всунул микрофон в трубу граммофона. Звуки "Августина" покатились по полю космодрома.
На лестнице послышался топот многочисленных сапог, раздался крик "Очередь соблюдайте! Очередь!" В дверь просунулась небритая морда:
- Начальник, где тут можно записаться?
Шлем штурмана приподнялся под напором вздыбившихся волос. Он сказал: "А-а-а-а!!!" и выпрыгнул в окно.
Падение смягчил оказавшийся под окном расклейщик афиш в сером кителе. Отряхнувшись, штурман уставился на афишу. Сверху шел текст "Августина", ниже аршинными буквами значилось: "Открыт тур на Землю. Бесплатный шнапс и губные гармошки прилагаются. Собак брать разрешается". Еще ниже снова шел текст "Августина". Штурман пожал плечами, взвыл и рванул к звездолету.
На полпути к "Звездопроходцу" из облаков вынырнул бомбардировщик, наигрывающий сиреной "Августина". Над полем зашуршали листовки. Едва стих рев моторов самолета, как до слуха штурмана донеслись звуки беспорядочной стрельбы. Штурман оглянулся и ноги его на миг приросли к бетону. Его нагоняла горланящая толпа, размахивающая бидонами, собаками и губными гармошками. С правого фланга ее обгоняли мотоциклисты. Штурман взлетел на ящики, окружающие корабль, и удвоил темп.
Одним прыжком он поднялся по трапу, оглянулся, с чувством показал фигу и распахнул люк. Изнутри выпало расслабленное тело и, икнув, сказало: "Командир, когда взлетаем?" Штурман вышвырнул тело наружу. Вслед за ним той же дорогой отправилась дюжина подобных тел и около полдюжины пьяных собак, пивших прямо в шлюзе.
Однако пили не только в шлюзе. В рубке пьянствовал взвод автоматчиков. В каюте уже пьяный минометчик спаивал собаку. Из недр грузового отсека громко орали "Августина". В машинном отделении трое офицеров, расположившихся на генераторе прокола, периодически на него блевали.
Выпинав всю эту компанию, штурман задраил люк и прикинул потери. Все было целым, лишь только обблеванный генератор отказывался работать. "Придется идти на фотоне, - мрачно подумал штурман. - А это добрых двести земных лет". Затем он включил программу и впал в анабиоз.
Он выпал из анабиоза, когда корабль пошел на снижение. Когда штурман завершил послеанабиозные процедуры, "Звездопроходец" уже должен был сесть, однако он по-прежнему болтался в воздухе. Штурман ворвался в рубку, рухнул в кресло и включил экраны.
Все обширное поле космопорта было завалено однотипными фанерными ящиками. В проходе между ящиками брел, отталкиваясь от стенки к стенке, человек в белой форме работника космофлота Земли, который тащил на себе человека в оранжевой форме работника космофлота Сириуса, в свою очередь ташившего за собой шатающуюся собаку и одновременно наигрывающего на губной гармошке. Штурман включил корреляционный микрофон и рубку заполнили звуки "Августина".
Штурман открыл шкаф, достал оттуда оставленную автоматчиками бутылку шнапса и губную гармошку.
Ах, мой милый Августин...
| Дальше | Содержание |
romych@rusf.ru nick@wolf.al.lg.ua
