Курьер SF

Александр Щеголев. Свободный Охотник: Фантастический роман и повести. / Ил. И.Куприна. Обл. Дориана Вальехо. - М.: ООО "Издательство АСТ-ЛТД"; СПб.: Terra Fantastica, 1997.- 576 с.: ил.- (Звездный лабиринт). Тир. 10000.- ISBN 5-7921-0174-4 (TF). ISBN 5-15-000194-5 (АСТ).

Александр Щеголев - автор из породы глубококопателей, из тех, кого в первую очередь интересуют не поступки героев, при помощи которых читателю открывается окошко в их внутренний мир, и даже не мысли и идеи персонажей, существующие на высшем, сознательном уровне, а нечто, служащее, согласно одной из теорий, первоосновой всему и копошащееся под поверхностью, в темной сырой глубине Id. Именно поэтому "сумеречные" состояния человеческой психики - переходные между сном и явью, безумием и холодной ясностью рассудка, жизнью и смертью - так привлекают писателя. Новый роман Щеголева "Свободный охотник", снабженный странноватым подзаголовком "кибер-фэнтези", посвящен бегству от сложности и неодномерности реального мира в миры воображаемые. Вечная по сути тема, одна из тех, что служат опознавательным знаком для "литературы размышлений". Где, в каком мире на самом деле живет этот странноватый нестандартный подросток, герой книги: в том обыденно-городском, где он медленно и неотвратимо сходит с ума на глазах у нежданно обретенного отца - или во вселенной ожившей "космической оперы", в которой иное его "я" - Свободный Охотник - силой и хитростью объединяет разобщенное человечество, разбросанное по некому циклопическому Метро? Или его сознание парит, зависнув где-то посредине? Вопрос о реальности того или иного из описываемых в романе миров до самого финала так и остается открытым. Эти два событийных пласта довольно сильно отличаются друг от друга и по стилю повествования. Если "реалистическая" часть романа выполнена в манере, довольно характерной для Щеголева, привыкшего тщательнейшим образом детализировать психологическую подоплеку каждого поступка героя, то сконструированность, искусственность мира Метро сразу бросается в глаза. Движения персонажей заторможены, словно скованные невидимой и неощутимой толщей воды - и чем дальше тот или иной герой от Свободного Охотника, чем менее эмоционально зависим, тем проще и функциональнее его поведение. В результате созданная автором-демиургом модель мироздания постепенно приобретает некую нарочитую угловатость, схематичность. Вероятно, так оно и было задумано, но... Для того, чтобы сделать из "космической оперы" нечто большее, чем переложение компьютерной игры-"аркады" на язык слов, достаточно обладать талантом. Но для того, чтобы получившийся текст начал свою, самостоятельную полнокровную жизнь, талант этот еще и должен быть ориентирован соответствующим образом: не внутрь, но во вне. Не Вселенная, с замиранием прислушивающаяся к стуку сердца героя, но герой, познающий законы мироздания с тем, чтобы научиться управлять ими. Не тщательное исследование причин, но анализ возможных следствий с дальнейшим выбором наиболее оптимального пути. При всей своей одаренности, Александр Щеголев предельно далек от этого. После романа, исследующего эскапизм, но при этом предельно антиэскапистского, две повести, создававшиеся в середине восьмидесятых и вошедшие в этот сборник, кажутся гораздо более органичными. Наверное, потому, что действие в "Двоих на дороге" и "Рабе" разворачивается на фоне весьма условных, да и не играющих особой роли декораций. Кроме того, в этих повестях рассматриваются взаимоотношения человека с человеком, или, в крайнем случае, человека с его собственной совестью, но никак не конфликты уровня человек-общество. А в проблемах, возникающих у человека, остающегося наедине с самим собой, Щеголев разбирается как никто другой. [Василий Владимирский]