Опасные сказки

Книги: Фантастика Библиографическое описание Текст Иллюстрации

Глава: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16]


Глава первая
КТО МУЖ ШЕХЕРЕЗАДЫ?

У Алисы было плохое настроение.

Она не пошла на каток с Пашкой и даже не стала смотреть свой любимый мультик. Она бродила по дому и места себе не находила. Все у нее валилось из рук.

За Алисой бродил домашний робот Поля. Он страшно по ней соскучился и поэтому приставал с глупыми разговорами.

— Вчера, — говорил он, — на последней минуте второго периода Лукьяненко такую шайбу вколотил в правый верхний угол... зашатаешься! Я записал на пленку. Хочешь, прокручу?

— Нет, не хочется.

— Вчера звонил Аркашка Сапожков и просил тебе передать, что у жирафа Злодея родились близнецы. Спрашивал, что делать?

— Скажи ему, пускай переименует жирафа в Злодейку, — ответила Алиса.

— А в школу ты завтра пойдешь?

— Нет, не пойду.

Вот тут робот замер в ужасе. Конечно, Алиса не была круглой отличницей, но учиться она любила.

От двери в кухню Алиса обернулась и добавила:

— Кроме того, я прекращаю есть, пить, гулять и играть в пинг-понг.

Если бы робот мог, он бы в этом месте зарыдал. Но роботы не плачут. Поэтому он только воскликнул:

— О, скажи, моя Алисочка, кто тебя так обидел? Ведь все в твоей жизни складывается замечательно. Ты только что возвратила детям планеты Уксу железную дорогу и одолела целую толпу тиранов на планете Тишина. Ну откуда у тебя плохое настроение?

— Прости, что я не сказала тебе сразу, — ответила Алиса. — Но пропал без следа мой хороший друг, спаситель козлика Ивана Ивановича, самый знаменитый путешественник эпохи легенд Синдбад Мореход.

— Как же, как же, слышал о таком, — сказал робот. — Но как он мог пропасть, если жил тысячу лет назад?

— Ты же знаешь, Поля, — ответила Алиса, — что я не раз бывала в эпохе легенд, у меня там есть друзья и враги. А любимая жена Синдбада Шехерезада приехала к нам просить помощи и скрывается в штабе комиссара Милодара.

— Тот самый Милодар? — спросил робот.

— Да, представитель ИнтерГалактической полиции на Земле, один из самых влиятельных и умных людей во Вселенной. И даже он не в состоянии помочь моей несчастной подруге Шехерезаде.

— Алисочка, — ласковым голосом спросил робот, — а если я налью тебе чашечку вишневого компота, который я сам готовил, может, ты мне расскажешь обо всем подробнее.

— Ну, Поля, совсем неинтересно рассказывать, если сам знаешь. Но специально для тебя я все расскажу. Неси компот.

Отхлебнув компоту, Алиса отошла к окну, где медленно кружились, опускаясь, желтые листья, и заговорила:

— На днях в кабинете комиссара Милодара я встретила свою старую знакомую принцессу Шехерезаду. Что ты знаешь о ней?

— Я? Я все знаю, — ответил Поля. — Я знаю, что Шехерезаду жестоко угнетал один шах. Он сказал, что если она расскажет ему сказку, то он отрубит ей голову. Нет, не так. Если она расскажет скучную сказку, то отрубит, а если интересную, то не отрубит... — Тут Поля задумался и сам себя спросил: — Так он ей отрубил голову?

— Нет, — ответила Алиса. — Шехерезада вот что придумала: она рассказывала сказку до самого интересного места, потом зевала, потягивалась и произносила сонным голосом: «Ах, как я устала, язык заплетается. Я должна чуть-чуть поспать. Завтра вечером ждите окончание». И так продолжалось тысячу и одну ночь, то есть почти три года подряд. За эти годы шах привык к Шехерезаде, забыл, что намеревался ее убить, можно сказать, даже полюбил несчастную девушку. Но главное — шах стал наркоманом. Да-да, наркоманом по части сказок. Он не мог без сказки заснуть. И врачи сказали, что эта болезнь безнадежна и не поддается лечению. Так что шах решил жениться на Шехерезаде.

— Я об этом слышал, — сказал Поля.

— Погоди, это еще не конец истории. Дело в том, что у шаха было двести тридцать жен. И эти жены ненавидели Шехерезаду. Жены шаха собрались на собрание и приняли решение: если шах посмеет жениться на этой Шехерезаде, то они зацарапают новую жену до смерти, а самого шаха защекочут. Пускай тогда ищут виноватых — все равно не найдут, потому что нет закона, который запрещает щекотаться.

Шах понял, что жены не шутят. Он собрал совет, советники развели руками. Он позвал Шехерезаду, и та сказала ему:

— Я давно хотела сообщить вам, ваше величество, что я полюбила одного простого человека. Мне очень хочется выйти замуж именно за него.

— Кто такой, почему не знаю? — возмутился шах. — Отрубить ему голову!

— Я училась с ним в школе, — призналась Шехерезада, — к тому же мы жили с ним на одной улице. А ваше поведение, шах, меня удивляет. Другой бы на вашем месте обрадовался, а вы грозитесь.

— Чему же я должен радоваться? — удивился шах.

— Я останусь вашей сказительницей, — объяснила Шехерезада, — а мой муж, моряк, который путешествует по всему свету и знает миллион сказок, будет меня снабжать новыми историями.

— А придворную должность он не потребует? — спросили визири.

— Морякам у вас нечего делать.

— И кормить, одевать, ублажать жену будет за свой счет?

— Вот именно. Мой Синдбад — богатый и щедрый человек.

Визири склонили свои мудрые головы и стали ждать окончательного решения шаха.

— С одной стороны, — сказал шах и поскреб наманикюренными ногтями полоску живота между шароварами и бархатной жилеткой, — я люблю новые сказки, а жен у меня и без Шехерезады больше чем нужно. Не успеваю их навещать. С другой стороны, насколько мне известно, весь мир знает, что после тысяча первой сказки я женился на Шехерезаде.

— Ну и пускай все так думают, — сказал самый старый и мудрый визирь.

Из-за занавеса, который отделял гостиную шаха от гарема, где жили жены, раздались бурные аплодисменты.

После этого Шехерезада вышла замуж за Синдбада Морехода, причем они сыграли свадьбу на острове Сокотра, куда нормальный человек добровольно не заберется. Там бывают только потерпевшие кораблекрушение и пираты, которые грабят потерпевших кораблекрушение. К счастью, у Синдбада и среди пиратов есть приятели, потому что он человек общительный, веселый и никому не делает зла.

Три раза Синдбад уходил в большие плавания и привозил оттуда удивительные истории. Причем его сказки были не только арабские, какие прежде рассказывала Шехерезада, а самые разные — сказки Австралии, которая тогда еще не была открыта, сказки Америки, которая тоже еще не была открыта, и даже сказки чукчей, о которых тогда никто не подозревал.

На четвертый раз Синдбад, как всегда, собрал товары, запаковал их и караваном доставил до реки Тигр. По реке Тигр лодки с грузом добрались до порта Басра, где их Синдбад перегрузил на большой корабль «Слава Багдада» с тремя мачтами и четырьмя палубами. Кроме Синдбада на этом корабле ехали еще три известных и богатых купца, которые не в первый раз выходили в океан.

Через два месяца корабли добрались до острова Занзибар, оттуда взяли курс на остров Мадагаскар, а вот после острова Мадагаскар следы корабля «Слава Багдада» пропали бесследно.

Конечно, может быть, бездонная пучина поглотила корабль во время страшной бури, а может быть, острая скала, что как акулий зуб поднимается над волнами, распорола бок судна? А может быть, «Славу Багдада» задушил в объятиях, сломал и утащил в глубину гигантский осьминог, какие еще встречаются порой в Индийском океане? А может, наконец, на «Славу Багдада» напали безжалостные пираты и, растащив добро, утопили, привязав к ногам камни, всех купцов и матросов?

Алиса закончила рассказ и горько вздохнула. Она даже не допила свой компот, а поставила чашку на подоконник. Робот Поля был так расстроен рассказом, что потерял дар речи и несколько раз пытался заговорить, но дыхание его прерывалось, и получался только кашель.

— Но ведь... — произнес наконец робот, — но ведь все это только сказка, да?

— Понимаешь, — объяснила Алиса, — когда-то все это было правдой. Очень давно, в эпоху легенд. Потом на Земле начался ледниковый период, который заморозил всех сказочных существ, обитавших в эпоху легенд. Погибли ведьмы, богатыри и волшебники, драконы и морские змеи. И когда лед сошел с Земли, то на Земле остались только обыкновенные люди и обыкновенные животные. Люди остались живы, потому что прятались в пещерах и разводили там огонь, а звери, потому что разбежались по лесам. Но в сказках осталась память об эпохе легенд.

Сначала сказки рассказывали у костра взрослые, а потом взрослым стало не до сказок, они принялись изобретать железную дорогу, лук, стрелы и автомат Калашникова. Так что сказки остались детям. Вот дети и верят в сказки, а взрослые отмахиваются и делают вид, что это — пустые выдумки. Нет, сказки не пустые выдумки — это воспоминание о древних-предревних временах.

— Но откуда в нашем времени появилась эта самая Шехерезада, — спросил робот Поля, — если она вымерла сто тысяч лет назад?

— Ты же смотрел кассеты моего фильма о приключениях в эпохе легенд. Разве ты забыл?

— Наверное, — признался робот. — Я тогда как раз собирался на подзарядку.

— Когда люди придумали машину времени и даже создали специальный Институт времени, то научные сотрудники стали путешествовать в прошлое. И вот однажды они добрались до эпохи легенд. Туда иногда летают экспедиции. Да и в Москве можно встретить какое-нибудь сказочное существо. Ты же знаешь, что под Москвой есть специальный Заповедник сказок.

— Это любому роботу известно. Ты мне лучше расскажи что-нибудь новенькое.

— А новенькое, — сказала Алиса, — заключается в том, что знаменитый комиссар Милодар из ИнтерГалактической полиции просит меня сегодня прибыть к нему в штаб, который расположен подо льдами Антарктиды, там он будет обсуждать со мной операцию «Синдбад».

— Зачем?

— Принято решение помочь Шехерезаде отыскать ее мужа.

— А зачем тебя зовут?

— Меня зовут как консультанта, — сказала Алиса. — Потому что я уже бывала в эпохе легенд и умею работать сыщиком.

— Не надо преувеличивать, — возразил робот. — Во-первых, ты девочка, во-вторых, у тебя не сделаны уроки на завтра, а в-третьих, если твоя мама узнает, что в такую погоду ты собираешься в новые авантюры, она тут же отправит тебя на перевоспитание к бабушке в Симферополь!



Глава вторая
СОВЕЩАНИЕ ПОДО ЛЬДОМ

Как известно, комиссар Милодар, лицо важное в масштабах всей Галактики, по мановению руки которого поднимаются в космос патрульные крейсеры, и отправляются в погоню за нечестивцами спецотряды спецроботов, знал, какую цену представляет его безопасность, и очень себя берег. Поэтому только на командном посту, который был спрятан в двух километрах под поверхностью льда в Антарктиде, он появлялся в своем обычном состоянии, а так вы могли увидеть только его голограмму, то есть объемную копию, которую ни за что не отличить от настоящего Милодара. Кстати, у комиссара Милодара на родине возле болгарского города Пловдива живет старушка мама. Милодар так боится свою маму, что даже перед ней появляется лишь в виде голограммы, и если мама начинает лупить его кулачками за какой-нибудь проступок, и мамины кулачки проваливаются сквозь воздух, она кричит:

— Нет, он не сын мне, а призрак, вурдалак, хуже Дракулы!

Вот такой человек ждал Алису у себя под Антарктидой.

Алиса сошла с флаера посреди снежной пустыни, по которой неслась поземка. Холод проникал даже сквозь меховую шубу. Рядом в ледяном торосе раскрылся люк, из которого пахнуло теплом и вкусным запахом печеных булочек, потому что на тайной базе ИнтерГпола была своя пекарня, прачечная и даже заводик по производству ветчины.

У лифта Алису встретила ее старая приятельница Кора Орват, агент номер три. Кора Орват — молодая женщина, сирота, бесконечно преданная комиссару. Ей приходилось сражаться и разыскивать преступников на сорока разных планетах, и она, несмотря на свою молодость, считается одним из самых опытных сыщиков Галактического центра. Комиссар Милодар в ней души не чает и потому относится к ней строже, чем к другим агентам.

— Алисочка, — обрадовалась Кора, увидев свою подругу. Ведь разница в возрасте в десять с небольшим лет не столь велика, если подруги побывали уже в самых отдаленных и одичавших уголках Вселенной и известны там настолько, что где-нибудь на Паталипутре можно услышать, как трехногий аистифан кричит через дорогу: «Алисочка, какими судьбами! Скорее ко мне, у нас сегодня на обед сказочные прыгающие улитки!»

Они обнялись, и Кора повела Алису к кабинету Милодара.

— Совещание надолго? — спросила Алиса. — Бабушка просила сегодня вернуться домой пораньше, она жарит пирожки с грибами!

— Боюсь, что ты не успеешь домой к вечеру, — сказала Кора. — Но Милодар сам поговорит с твоей бабушкой.

— Синдбада нашли?

Отвечать было поздно, дверь в кабинет Милодара, вырубленная из голубого льда, сама отъехала в сторону, встречая гостей. Милодар встал из-за стола и поспешил навстречу Алисе:

— Проходи, садись, моя девочка. Нам понадобится твоя помощь.

— Речь идет о Синдбаде Мореходе? — спросила Алиса.

Милодар нахмурил густые черные брови и нервным движением запустил пальцы в жесткую курчавую шевелюру:

— Настоящий агент, — сказал он, — никогда не торопится показать начальнику, какой он информированный. Агент всегда молчит.

Милодар нажал на кнопку, и в кабинет вошла Шехерезада с подносом в руках. На подносе стояли чашки с чаем и горячее какао для комиссара.

Глаза Шехерезады были распухшими и красными. Еще бы, подумала Алиса, это такое горе, если у тебя пропал без вести любимый муж!

— Шехерезада, ставь поднос на столик, садись вместе с нами. У нас здесь все равны.

Помолчали, выпили по чашечке горячего крепкого чая. Потом Милодар сказал:

— Ну что ж, мои драгоценные, пора посылать агента в эпоху легенд.

— Вы думаете, сам Синдбад не найдется? — спросила Кора Орват.

— Прошло больше месяца, как он пропал. Такого с ним раньше не бывало, — вздохнула Шехерезада.

— Наверное, Институт времени пошлет своего сотрудника?

Милодар допил какао и возразил:

— Случай у нас особенный. Сотрудники Института времени с полицейской работой незнакомы, воевать со злодеями не приучены и, чуть что, несутся домой жаловаться, что их обижают. С другой стороны... — Комиссар Милодар раскурил длинную старинную трубку-кальян и вытянул ноги, — с другой стороны, посылать на поиски Синдбада обыкновенного нашего агента, даже такого хорошего, как Кора Орват, нельзя. Потому что этот агент не продержится и получаса между драконами, волшебниками, птицами Рукх и другими чудесами, для нас совершенно невероятными, а для жителей тех мест такими же привычными, как тараканы.

— Что я, драконов не видела? — возразила Кора Орват.

Милодар затянулся и отрицательно покачал головой.

— Погибнешь ни за грош, — сказал он, — Ничего ты не знаешь в эпохе легенд, и никто тебя там не знает.

— Так это лучше!

— Скажи, Кора, когда ты в последний раз читала сказку с доверием?

— Как так с доверием?

— Читала и верила, что все в ней — правда!

— Не помню.

— Вот поэтому я тебя и не отпущу в эпоху легенд. Там нужен свой человек, который все понимает.

— Вы хотите, чтобы полетела я? — спросила Алиса.

— Не перебивай старших! Я еще ничего не решил.

— Вы уже почти решили, комиссар, — сказала Алиса. — И надо сказать, что я ваше решение одобряю и поддерживаю.

— Нет, тебя тоже посылать опасно! Что я скажу твоей бабушке, когда тебя кто-нибудь растерзает? Или продаст в рабство? Девочки, да еще беленькие, очень высоко ценились на невольничьих рынках.

— Я сама пойду, — сказала Шехерезада.

— И через полчаса погибнешь, — сказал Милодар. — Ты чудесная женщина и отлично готовишь чай. Но скажи мне, ты какую высоту берешь?

— Я не беру высоты! — возмутилась Шехерезада. — Я же девушка из благородной семьи.

— Вот именно. А за сколько ты пробегаешь стометровку?

— Я не пробегаю стометровку, потому что это неприлично. Я шествую медленным шагом. Я же красавица!

— Вот поэтому ты и останешься здесь.

— Но я умею шить, вышивать, петь задумчивые песни, играть на зурне, а также в шахматы, целоваться...

— Хватит! Мне все ясно, — оборвал ее Милодар. — Вернем тебе мужа, будешь с ним целоваться, а пока потерпи.

— Я хочу целоваться с Синдбадом немедленно!

— Все! — закричал Милодар. — Довольно! Женщина, отойди в сторону и не мешай спасать твоего мужа!

Шехерезада хотела выцарапать комиссару глаза, но, к счастью, в комнате была Кора Орват, которая смогла так крепко обнять Шехерезаду, что той пришлось успокоиться и сесть в обнимку с Корой на широкий диван.

— Итак, — сказал Милодар, — необходимо существо, знакомое с образом жизни в эпохе легенд, незаметное, тихое, но в то же время отважное и сообразительное.

— Это я, — сказала Алиса. — Лучше вам никого не найти.

— Это почти ты. Но не совсем.

— Почему? — вежливо спросила Алиса. Не надо ссориться с взрослыми, не надо казаться упрямой и даже глупой. Агент должен быть незаметным, как почтальон. Недаром в каждом втором английском детективном романе убийцей оказывается почтальон или дворецкий, потому что на этих людей никто, даже самый великий сыщик, не обращает внимания.

— А потому, — ответил Милодар, — что ты девочка, и, значит, по закону древнего Востока тебе положено сидеть дома и не высовывать носа, а твоя задача заключается именно в том, чтобы высовывать нос как можно дальше.

— Значит, вам самому придется ехать в ту эпоху, — вздохнула Кора Орват.

— Еще чего не хватало! — возмутился комиссар. — Да ты понимаешь, какая я ценность для Галактики? Меня надо охранять и еще раз охранять! Иногда мне так хочется махнуть на все рукой и удариться в отчаянное приключение! Но нельзя! Не будет меня — рухнет вся организация. Да знаете ли вы, мои дорогие девочки, что я даже сейчас не уверен, человек я или голограмма? А когда я ложусь спать, то не могу сказать, где я сплю на самом деле. Нет, к сожалению, я, как всегда, остаюсь на командном пункте и осуществляю общее руководство операцией.

Все вздохнули и согласились с комиссаром Милодаром. Таким человеком рисковать нельзя.

И все снова повернулись к Алисе, потому что именно на нее указывал перст комиссара.

— Ты пойдешь в эпоху легенд под видом мальчишки. Юнги... нет, скорее просто бродяги и бездельника.

— Вы меня сделаете Аладдином? — обрадовалась Алиса.

— Шшшшш! Молчать! Неужели ты не понимаешь, что некоторые вещи мы с тобой не имеем права разглашать. А кто тебе сказал про Аладдина?

— Я сама догадалась.

— Слишком догадливая.

— С вами станешь догадливой.

Комиссар задумался и понял, что ему сделали комплимент, он покраснел, потупился и произнес:

— Ну уж, скажешь такое...

Потом включил пульт охраны и спросил:

— Вы гарантируете мне, что ни одна муха не пролетит мимо в ближайшие пять минут?

— В Антарктиде нет мух, господин комиссар, — ответил охранник.

— Я лучше тебя знаю, где они есть, а где нет. Но надеюсь, вы отогнали пингвинов на двести километров от моей базы?

— Вокруг все тихо, пусто и свободно.

— Тогда слушай, Алиса. Мы тебя запускаем в эпоху легенд под видом мальчика Аладдина. Одежду и внешний вид тебе создадут в моем центре камуфляжа.

— Но потом это все отмоется? — спросила Алиса.

— Не все ли равно! — удивился Милодар.

— Хорошо, — согласилась Алиса. — Тогда я скажу маме, что вы заставили меня выполнять опасное задание, а для этого покрасили мне волосы и брови. Что еще вы хотите со мной сделать?

Милодар поскреб ногтями в проволочной шевелюре и сказал:

— Я ошибся. Я ошибся, когда предложил Алисе заняться этим делом. Алиса, ты свободна. Вместо тебя в прошлое отправится Кора Орват, и, вернее всего, ей не удастся вернуться живой. Корочка, попрощайся с Алисой, которая спешит домой к мамочке.

Такого оскорбления Алиса не могла снести. Она кинулась на комиссара с кулаками, а так как ни в одной разведке или контрразведке мира не положено кидаться с кулаками на шефа, Алисе пришлось удержаться в самый последний момент и замереть в сантиметре от комиссара.

— Простите, комиссар, — сказала она, переведя дух. — Я не права. Я ничего не скажу маме.

— Тогда отправляйся, — сказал сердито комиссар. — И не возвращайся, пока не будешь готова к работе.



Глава третья
ВИШНЯ НА ГОЛОВЕ

Подготовка к путешествию на поиски Синдбада Морехода заняла немного времени, потому что Милодар многое подготовил заранее. Он ведь только кажется вспыльчивым, неуравновешенным и даже бестолковым. На самом деле комиссар все помнит, всех знает и никогда не повторяет ошибок дважды.

Волосы Алисе покрасили в черный цвет и связали сзади шнурком, так причесывались мальчишки в эпоху легенд.

Кожу ей загримировали, и Алиса стала смуглой, как будто провела две недели на берегу Черного моря. Эта краска была рассчитана на двадцать дней, но на всякий случай главный гример ИнтерГалактической полиции посоветовал Алисе не злоупотреблять мытьем и купанием.

Одели Алису так: сверху широкие синие шаровары, ткань их была тонкая и мягкая на ощупь, а на самом деле она была плотная, ее было трудно разрезать ножом или пробить копьем. В шароварах были сделаны карманы, хотя обычно их там не бывает. В одном кармане лежала маленькая, но отлично пристрелянная рогатка и камешки.

Поверх белой рубашки Алиса надела красную куртку с короткими рукавами.

На голове у Алисы была красная феска, она светилась в темноте, если Алиса того хотела, и могла осветить дорогу лучше любого фонарика. На ногах у Алисы-Аладдина были поношенные туфли с загнутыми носами. Туфли как туфли, которые носят бедные дети. Но подошвы их были настолько упругими, что при желании Алиса могла бежать со скоростью скакуна.

Алису провели в небольшой тренировочный зал, где стояли гимнастические снаряды и всевозможные тренажеры. Дальняя сторона зала была отгорожена невысоким барьером, за которым тренировались в стрельбе свободные от дежурства агенты.

Тренер по стрельбе, толстый эскимос, известный среди межпланетных преступников под именем Сеньор Смерть, дал Алисе сначала обычный бластер и выставил на расстоянии пятидесяти метров полуметровую мишень.

Алиса не стала спорить и по команде толстого эскимоса нажала на спуск и поразила мишень прямо в центр.

— Случайно, но красиво, — сказал Сеньор Смерть.

Сеньор Смерть не знал, что еще в третьем классе Пашка Гераскин был Робином Гудом, Аркаша Сапожков монахом Туком, а Алиса — Маленьким Джоном. Чтобы победить темные силы шерифа Ноттингемского, эта троица достала спортивные луки и сабли и две недели с утра до вечера тренировалась до изнеможения. Конечно, это была детская игра, типичная для века, о ней потом друзья почти забыли, но с тех пор Алиса умела попадать за сто шагов в прут, воткнутый в землю.

Не знал о детском увлечении Алисы и комиссар Милодар, который как раз пришел в тренировочный зал, чтобы проверить, как идет подготовка Алисы к заданию. Он тоже решил, что она попала в цель случайно. Но чтобы не расстраивать юного агента ИнтерГалактической полиции, он спросил шутливо, так, как взрослые любят разговаривать с детьми, делая вид, что разговаривают с ними как со взрослыми:

— Алиса, может, ты еще какое-нибудь оружие освоила?

— Я не люблю сражаться, — сказала Алиса. — Но немножко стреляю из лука.

— Замечательно! — воскликнул Милодар. — Принесите нам два небольших спортивных лука. Таких, чтобы эта крошка смогла натянуть.

— Я натяну, не бойтесь, — сказала Алиса.

Милодар захохотал так, что в тренировочный зал сбежались агенты, заглянул доктор, в двери показались даже Шехерезада с Корой.

— Знаешь ли ты, — спросил Милодар, — что когда-то в Швейцарии жил свободолюбивый стрелок по имени Вильям Телль.

— Вильгельм Телль, — вежливо поправила комиссара Алиса.

— Вот именно! Не перебивай старших. Дело в том, что папа называл его Вильямом, а мама Вильгельмом. Этот стрелок обычно ставил на голову сыну яблоко и стрелял с расстояния в двадцать шагов. Мы можем повторить его опыт.

— Не надо! — взмолилась Шехерезада.

— Ну почему же?

— Потому что я точно знаю, что до начала стрельбы у Вильгельма Телля было шестеро сыновей, а после стрельбы он остался отцом-одиночкой.

Шехерезада смахнула большую слезу.

— Но я не имел в виду детей, — смутился Милодар. — Мы можем поставить яблоко...

Его холодный взор потек по залу и остановился наконец на инструкторе, Сеньоре Смерти.

— Мой рабочий день только что закончился, — быстро сказал тот.

— Вы уволены! — объявил комиссар. Потом оглядел всех и спросил: — Есть ли добровольцы?

Ответом ему была гробовая тишина.

— Извините. — В дверь заглянул повар. — Но я должен сказать, что яблок сегодня нет, не завезли.

— Вот именно этого я и боялся! — сказал Милодар. — Именно так! Нет яблока в тот момент, когда мы начинаем стрелять. А что есть?

— Вишни, — сказал повар.

— А может, вы хотели сказать клюква? — съязвил Милодар.

— Нет, клюквы нет, — признался повар.

Милодар на глазах закипел от ярости:

— Вы мне срываете испытание агента! Я вас всех разгоню! Дайте хотя бы арбуз!

Арбуз нашелся.

Милодар собственноручно поставил его на тумбочку в дальнем конце стрельбища. И все вздохнули с облегчением.

— Первой будешь стрелять? — спросил он. — Расстояние большое!

— Покажите мне, как это делается, — попросила Алиса.

— Ладно уж. Только смотри внимательно.

Милодар натянул тетиву. Это было непривычное для него оружие. Он привык решать все боевые вопросы, нажимая на кнопку. Но, как известно, на луке кнопки нет.

— Тишина в зале! — приказал тренер-эскимос.

Милодар выпустил стрелу. Она просвистела по дуге и, немного не долетев до арбуза, воткнулась в землю.

Все молчали. Ну что будешь говорить, если руководство не попало в арбуз?

— Кто-то дунул от двери, — сказал Милодар. — Надо следить за сквозняками. Но и я хорош! Не учел сквозняка. Давайте вторую стрелу!

Вторая стрела коснулась арбуза, причем так, что он скатился с тумбочки и, грохнувшись об пол, раскололся.

— Ну вот, — сказал Милодар. — Теперь тумбочку кто-то качнул. Безобразие. Ставьте второй арбуз.

— Второго арбуза нет, — ответил повар.

— Как так? — рассердился Милодар. — А как же нам состязаться? Ведь я попал в один арбуз. Как теперь ребенку попасть в другой?

— Простите, а можно я выстрелю в вишню? — спросила Алиса.

— Ха-ха, — сказал Милодар. — Понятно. Ты хочешь надеть ее на стрелу.

— Я хочу положить ее вам на голову, — сказала Алиса.

— Ну ладно, ладно, пошли завтракать, — сказал Милодар.

— Я не шучу, — сказала Алиса. — Но ведь вы ничем не рискуете.

— То есть как так я ничем не рискую? Ты собираешься положить мне на голову вишню, потом выстрелить и попасть мне в глаз. Я тебя правильно понял?

— Простите, но вы ведь можете превратиться в голограмму — в свое собственное объемное изображение.

— Что из этого?

— А мы положим вишню на голову вашей голограмме.

— И она провалится, — сказал тренер-эскимос.

— Куда? — не поняла Алиса.

— На пол. Ведь голограмма нам только кажется.

— Моя голограмма, — обиделся начальник ИнтерГпола, — отличается от обыкновенных голограмм тем, что в нее можно тыкать пальцами и думать, что это — мое тело. Моя голограмма — вершина человеческой мысли.

— Тогда ничего не мешает положить ей на голову вишню, — сказала Алиса.

— Нет, — сказал Милодар, — не надо позориться, моя девочка.

— Комиссар! — в один голос закричали Шехерезада и Кора. — Давайте проверим, в самом ли деле у вас — лучшие агенты во Вселенной.

— А это мысль. Лучшие агенты... мои агенты!

Он повернулся и быстрыми шагами покинул тренажерный зал. Вошел он через другую дверь, в остальном ничем не изменился.

— Куда вставать? — спросил Милодар.

— Туда, в конец стрельбища, к мишени.

Повар уже принес на тарелке спелую вишенку.

— Только осторожно, чтобы мне не было щекотно, — сказал Милодар. Повар двумя пальцами положил вишню на макушку комиссара.

Это удалось ему не с первого раза из-за того, что у Милодара очень густая шевелюра. Наконец вишенка улеглась на место, и взоры всех собравшихся в тренировочном зале устремились на нее.

— Ты все-таки поосторожнее стреляй, — сказал Милодар, — хоть я и не я, все равно неприятно.

— А вы не дергайтесь и не прыгайте на месте, — сказала Алиса.

Она тщательно натянула тетиву, прижалась щекой к изгибу лука и выстрелила. Стрела стремительно рванулась к цели. Алиса даже и не смотрела на вишенку, она была уверена, что попала в цель. Да и какие могли быть сомнения, когда все в зале начали кричать и хлопать в ладоши?

Милодар провел ладонью по шевелюре и спросил:

— А где... это самое?

Потом догадался оглянуться и увидел стрелу, лежащую на полу. На наконечник стрелы была нанизана спелая вишня. Милодар поднял стрелу, взял с острия вишню и кинул в рот.

— Вы с ума сошли! — закричал повар. — Она же немытая!

— А разве я чего-то съел? — спросил Милодар, подмигнул Алисе и добавил, проходя мимо и дожевывая вишенку: — А ты когда-нибудь видела, чтобы голограмма ела вишни?

— Ой! — воскликнула Алиса. — Значит, вы были настоящий!

— Настоящее некуда!

— Но вы же рисковали. А вдруг бы я... у меня бы дрогнула рука?

— Талант руководителя заключается в умении подбирать подчиненных, — сказал Милодар. — И учти, что, прежде чем отправить тебя на спецзадание, я проверил всю твою жизнь, по косточкам, по минуткам...



Глава четвертая
ЛАМПА ДЛЯ АЛАДДИНА

Мальчик Аладдин в красной курточке и красной феске, синих шароварах и черных туфлях с загнутыми носками заглянул в кабинет комиссара Милодара.

— Можно войти?

— Входи, агент, — сказал Милодар. — Сейчас тебе принесут чай и печенье, ешь от пуза, но не слишком. Никто не знает, когда ты пообедаешь в следующий раз.

Аладдин присел на краешек дивана. Сложил руки на коленях. Он вел себя как положено уличному мальчишке, который впервые попал в богатый дом.

— Что прикажете, эфенди? — спросил он.

— Скоро тебе принесут волшебную лампу, — ответил эфенди Милодар. — Прошу тебя ее не потерять, вещь это ценная, подлинная. Без нее операция провалится, тебя разоблачат, и ты никогда не вернешься к папе и маме.

— Слушаюсь, эфенди, — поклонился Аладдин. — Слушаю и повинуюсь.

Вошла Кора Орват. Она принесла сухую лепешку и кучу медных монет.

— Желаю успехов, Алисочка! — сказала Кора.

Милодар страшно рассердился.

— Агент номер три! — воскликнул он. — Вы лишаетесь отпуска к бабушке под Вологду и квартальной премии. Вместо этого вы получаете строгий выговор в приказе.

— За что? — удивилась Кора.

— Вы рисковали сорвать операцию и выдать врагам нашего агента. Запомните: здесь нет никакой Алисы. Здесь есть только мальчик Аладдин!

Кора опустила голову.

— Разведчик ошибается только один раз! — сказал Милодар.

— Я виновата, — признала Кора.

— Ну то-то, — сказал Милодар. — А где лампа и джинн?

— Джинн еще не готов! — ответила Кора. — Его как раз собирают.

— Ах, как я мог забыть! — спохватился Милодар. — Слушай, мой мальчик. К сожалению, мы не успели достать для тебя настоящего джинна. Сейчас готовят надувного электронного джинна. Конечно, это не то что настоящий, многого он делать не умеет, но все-таки на настоящего джинна он похож.

— А вы откуда знаете? — спросил Аладдин.

— А никто не знает, — ответил Милодар. — Главное — много шума, много дыма и громкий голос. Все-таки защита. Кстати, ты тамошний язык знаешь?

— Конечно. В эпоху легенд говорили на Понятном языке.

— Тогда желаю счастья, Алиса, — сказал Милодар.

В комнате раздался смех Коры:

— Ха-ха-ха! Кто-то здесь называет нашего агента Аладдина женским именем! Вы не боитесь, комиссар, что враг подслушает наш разговор, и вы загубите агента и всю операцию?

— Кто подслушает? — возмутился Милодар. — Я же специально проверил. На двести километров вокруг ни одного пингвина нет!

— Какой вы несправедливый, комиссар! — воскликнула Кора. — Почему мне нельзя, а вам можно?

— Потому что я твой начальник, — ответил комиссар. — Когда станешь начальником, тебе тоже многое будет можно. Аладдин, собирайся, пойдем поговорим с Шехерезадой.

— Зачем? — удивилась Алиса. — Мы обо всем уже поговорили.

— Нет, не обо всем, — ответил Милодар. — Шехерезада напомнит тебе о всех плаваниях своего мужа, чтобы ты знала, на каких островах и в каких странах он побывал, о каких чудесах он рассказывал.

— Но я же обо всем читала! — воскликнула Алиса.

— Когда?

— Давно, но не очень. Когда была маленькой.

— А сейчас мы проверим, хорошо ли ты все запомнила. Ведь повторение, мой друг, — мать учения.

Алиса не стала больше спорить с комиссаром, а перешла следом за ним в гостиную, которую специально сделали в Антарктиде, чтобы Шехерезада чувствовала себя как дома.

Гостиная была покрыта коврами, на которых были разбросаны подушки.

Посредине стоял резной деревянный столик, за столиком — тахта. На тахте возлежала прекрасная Шехерезада, одетая в прозрачный халат и шелковые шаровары.

При виде гостей Шехерезада всплеснула чудесными руками, зазвенела браслетами и ожерельями и спросила:

— Неужели это ты, Аладдин? Давненько я тебя не видела.

— Да, это я, ваше высочество, — сказал уличный мальчишка и низко поклонился.

Милодар уселся прямо на ковер и спросил:

— Славный у нас Аладдин получился?

— Как настоящий! — ответила Шехерезада. — Садись, мальчик, садись. Не бойся, никто здесь тебя не укусит. Если хочешь, бери рахат-лукум, угощайся, только руки о ковер не вытирай, грязнуля базарный!

Милодар усмехнулся. Он был доволен. Шехерезада, похоже, забыла, что перед ней сидит переодетая Алиса.

— Шехерезада, — попросил Милодар, — ты обещала нам рассказать о приключениях Синдбада. Постарайся говорить кратко, не отвлекайся.

— Слушаюсь, о, великий комиссар! — сказал Шехерезада. — И повинуюсь. Откушай пока мой рахат-лукум и запей шербетом.

— Я не могу, — отказался Милодар. — Я на работе.

— А ты, уличный попрошайка? — спросила Шехерезада.

— С удовольствием.

— Начинай наконец! — зарычал Милодар.

— Хорошо, — сказала Шехерезада. — Начнем с первого приключения Синдбада. Оно началось на необитаемом острове, к которому пристал его корабль. Все купцы и моряки сошли на берег, чтобы размяться и перекусить. А мой Синдбадик притащил с корабля корыто и принялся за стирку.

— На них напали дикари? — спросила Алиса-Аладдин.

— Такие вещи надо помнить, — вздохнула Шехерезада. — Остров оказался громадной рыбой, которая так давно плавала по морю, что обросла лесами и горами.

И когда матросы стали разводить на ней костры, рыбе стало больно, и она нырнула в океан.

— Правильно, я вспомнила, — сказала Алиса. — И ваш муж отправился в корыте плавать по морю. Он плавал до тех пор, пока не попал на какой-то другой остров. Но я забыла, что там с ним случилось.

— На том острове лежало яйцо птицы Рукх, — подсказала Шехерезада.

— Ой, я вспомнила!

— Не вспомнила, а вспомнил! Не забывайся! — оборвал Алису Милодар. — Все агенты попадаются на мелочах!

— Извините, — сказала Алиса.

Шехерезада подождала, пока Милодар успокоится, и продолжала:

— Эта птица Рукх известна тем, что она — самая большая птица на свете, — сказала она. — Даже птенцов своих она кормит взрослыми слонами.

— Ну не взрослыми! — не поверил комиссар. — Я готов поверить, что слонятами или буйволами. Но не взрослыми слонами!

— Простите, комиссар, — сказала Шехерезада. — Но кто из нас живет в эпохе легенд, а кто — в двадцать первом веке?

— Я тоже читала о том, что птица Рукх кормит птенцов слонами, — сказала Алиса.

— Ну и пожалуйста, — заявил Милодар. — Я согласен, согласен, согласен! Пускай она их кормит паровозами и китами!

— Мой Синдбад шел по острову, — продолжала Шехерезада, — и увидел громадный белый шар. Сначала он решил, что это — дом. Он обошел вокруг, но не обнаружил ни окон, ни дверей. Синдбад удивился, улегся на траву в тени яйца и спокойно заснул. А проснулся он от страшного шума и ветра. Оказывается...

Шехерезада сделала паузу. У нее это здорово получается! Милодар не выдержал и закричал:

— Ну говори, говори, не томи! Что дальше?

— Прямо как мой шах, — сказала Шехерезада. — Такой же нетерпеливый. Так слушайте, это опускалась с неба птица Рукх. Крылья ее закрывали половину неба, крик был подобен грому, а вокруг нее бушевала буря...

— Шехерезада, не так красиво! Ты, наверное, забыла, что рассказываешь не шаху, а нашему агенту Аладдину. Так что время тянуть не нужно.

— Я рассказываю как всегда, — сказала Шехерезада. — А если не нравится, пускай вам рассказывает кто-нибудь другой.

Так как за Шехерезадой осталось последнее слово, она, помолчав, продолжала рассказывать.

— Синдбад Мореход, как известно, только что вылез из корыта и потому был почти совсем голый, да помилует его небо! — воскликнула Шехерезада.

— А зачем он разделся в корыте?

— Да не в корыте он разделся, а еще раньше, чтобы постирать белье. У них же на корабле не было прачечной и невозможно было поменять одежду. А мой Синдбад — ужасный чистюля. Вот он разделся, все, кроме чалмы, с себя снял и начал стирать, а тут рыба...

— Хватит! — закричал Милодар. — Мы это знаем! Мы уже добрались до острова, где живет птица Рукх.

— Правильно, но ведь Синдбад был голый.

— Но при чем тут это? — совсем уж взбеленился комиссар.

— А потому что Синдбад придумал, как ему улететь с острова — для этого надо привязать себя к ноге птицы Рукх, пока она сидит на своем яйце. Он размотал свою чалму, и получился длинный шарф. Он привязал себя чалмой к ноге птицы Рукх и стал ждать, когда она полетит добывать пищу. Так и случилось. С первыми ласковыми лучами солнца, которые нежно позолотили верхушки пальм и разбудили певчих птичек, огласивших окружающий мир мелодичными руладами и чириканьем, когда зашевелились под листьями червячки и гусеницы, и вылезли из своих норок мышки...

— Шехерезада! — взмолился Милодар. — Короче!

— ... Птица Рукх взлетела в небо, перелетела через океан и опустилась в мрачную горную долину. Там Синдбад быстренько отвязался от ноги, а птица схватила в клюв гигантского удава и поднялась с ним в небо. Конец второй части.

Шехерезада налила себе чашечку чая, отхлебнула и продолжала:

— Это приключение сильно напугало моего Синдбада, но заложило основу нашего благосостояния. В том ущелье на земле валялось множество драгоценных камней, и умные люди приходили на обрыв над ущельем и кидали туда куски мяса. Орлы и другие могучие птицы кидались вниз, тащили мясо с приклеившимися к нему камешками наверх, там их убивали, а камни вынимали из мяса.

— Помню, помню, — сказала Алиса. — Синдбад снова размотал свою чалму и привязал себя к куску мяса. И его вытащил орел.

— Ну и орлы у вас, ну и орлы, — покачал головой Милодар. — Или, может, Синдбад очень мелкий?

— Синдбад у меня выше среднего роста. Вы, комиссар, ему только до уха достанете.

— Мы здесь собрались не для того, чтобы выдумывать мне физические недостатки, — обиделся Милодар. — Я задал вопрос и ждал ответа, а не комментариев. Продолжай.

— Орел бросил моего Синдбада наверху, сбежались геологи, которые там работали, очень удивились, как это Синдбаду удалось остаться живым среди змей и скорпионов. Но потом подарили ему часть камней, которые орел вытащил вместе с ним. Вот видите.

И Шехерезада, отодвинув черный локон, показала бриллиантовую серьгу неописуемого блеска.

— Продолжай, продолжай, — торопил Милодар. — У нас еще много дел. Мы не можем провести здесь тысячу и одну ночь. Какие еще выдающиеся приключения пережил твой муж?

— Ах, зачем их все перечислять! — улыбнулась Шехерезада.

— Ну это же ежу понятно! Твой Синдбад никогда не попадается дважды в одну ловушку и не будет слушать дважды одну и ту же сказку — он собирает для тебя новые сказки. Правда?

— Ах, какой вы мудрый, комиссар Милодар, — сказала Шехерезада. — Тогда я должна рассказать о самом страшном приключении моего мужа. Однажды он попал на остров. Остров как остров. То ли его там товарищи забыли, то ли корабль о скалу разбился — не помню. Но главное, что он увидел там полянку, через полянку протекал ручей, по ту сторону ручья сидел доброго вида старикашка и знаками звал Синдбада к себе. Синдбад конечно подошел, потому что уважает старших. Старичок знаками показал: «Перенеси меня через ручей». А потом, когда Синдбад его перенес, старичок не захотел с него слезать. Оказалось, что это паразит.

— Хомо-паразитикус, — произнес Милодар.

— Своими черными пятками он так сдавил горло моего мужа, что тот никак не мог сбросить старичка. Вот старичок и заставлял Синдбада носить его по острову день и ночь, кормить бананами и кокосами, и только пьянство спасло Синдбада.

— Что ты говоришь! — удивился Милодар. — Пьянство может только загубить, но не может спасти.

— Это наших оно губит, а от чужих спасает, — объяснила Шехерезада.

— Ну рассказывай, рассказывай!

— Синдбад отыскал старую сухую тыкву, сделал в ней дырку, вычистил изнутри, набил виноградом, раздавил виноград, и получилась тыква с виноградным соком. Старичок наблюдал за Синдбадом, но не мешал. Потом Синдбад заткнул тыкву покрепче деревянной пробкой и оставил дозревать. Прошло несколько дней, Синдбад открыл пробку — а из тыквы такой винный дух...

— Потрясающе! — воскликнул Милодар.

— Синдбад хлебнул этого вина и говорит: «Ничего вкуснее я в жизни не пробовал!» Тогда старик конечно же стал отбирать у него тыкву.

— Типичное поведение для эксплуататоров, — пояснил Милодар. — Они всегда отбирают у трудящихся плоды их труда.

— Выпил старичок все вино, ручки и ножки у него ослабли, и он свалился с Синдбада на землю, — заключила рассказ Шехерезада.

— Помню, — сказала Алиса. — Я читала. Потом Синдбад взял большой камень и как бабахнет ему по голове! И вдребезги!

— Клевета, — возмутилась Шехерезада. — Мой Синдбад без особой нужды старается никого не убивать. Даже комаров.

Милодар согласился с Шехерезадой.

— И правильно делает, — сказал он. — Такое поведение называется гуманизмом. Если враг сдается, его не убивают!

Шехерезада сладко потянулась:

— Может, на сегодня достаточно?

— И не мечтай! — заявил Милодар. — Если ты в самом деле хочешь отыскать своего мужа, то рассказывай до самого конца!

Шехерезада послушно кивнула и продолжала: — В следующем путешествии Синдбад столкнулся с драконом. С самым настоящим.

— Этого еще не хватало! — возмутился Милодар. — Значит, у вас и драконы водятся?

— Кто только у нас не водится, — вздохнула Шехерезада.

— И как же он отделался от дракона?

— Он собрал на берегу океана бревна, палки и доски и сделал из них большую клетку. Дракон как увидел Синдбада, почуял его, зарычал и кинулся в атаку. А Синдбад залез в клетку и закрыл дверцу. Дракон распахнул пасть и попытался проглотить клетку. Но добыча в рот не поместилась. Дракон ее перевернул — и все равно клетка в пасть не лезет. Дракон чуть не рехнулся от злости, половину зубов переломал и наконец выкинул клетку далеко в море. Вот Синдбада и носило по волнам, пока его не приметили с проплывающего корабля. На этом корабле он добрался до Индии. В Индии он прожил довольно долго, но что там случилось, я рассказывать не буду.

— Почему же не будешь? — ласковым голосом спросил комиссар.

— Это наша семейная тайна.

— У тебя не должно быть от нас тайн, — сказал Милодар.

— Я расскажу, только учтите, эта история случилась до того, как Синдбад со мной познакомился.

— Учли, — согласился Милодар. — Раскрывай тайну.

— Индийский султан, — сказала Шехерезада, — полюбил Синдбада. И захотел, чтобы Синдбад остался в Индии навсегда. Поэтому он решил женить его на своей племяннице.

— И Синдбад, надеюсь, согласился? — спросил Милодар.

— Он у нас добрый, — ответила Шехерезада. — Ему было неудобно отказать султану.

— Наверное, Синдбад был страшно несчастлив! — воскликнула Алиса. — И эта племянница была жуткой уродиной.

— Ничего подобного, — возразила Шехерезада. — Она была красавицей и обожала Синдбада. Султан подарил молодоженам дворец, и они счастливо прожили в нем два года. И вдруг молодая жена заболела. Конечно, Синдбад позвал лучших врачей, но врачи сказали, что не могут помочь. И тут Синдбада вызвал к себе султан и печально сказал, что хочет с Синдбадом попрощаться. Синдбад не сразу понял: ведь болела его жена! Но султан объяснил Синдбаду, что в Индии есть такой обычай. Если умирает муж, то вместе с ним хоронят его жену. А если умирает жена, то вместе с нею хоронят ее мужа.

— Ничего подобного в Индии нет! — возразил Милодар. — Я там недавно был на конференции по светофорам.

— Это происходило в эпоху легенд, — напомнила Алиса.

— Ах, да! Я так увлекся, что забыл. Ну продолжай, продолжай!

— Прошло несколько дней, — сказала Шехерезада, — жена Синдбада умерла. Собрались родственники и соседи, отнесли гроб за город к большому отверстию в земле. Сначала туда опустили гроб, а потом на веревке и живого Синдбада, спустили за ним кувшин воды, лепешку хлеба, крикнули сверху: «Сладкой тебе смерти, чужестранец!» — и наступила тишина. Положение у моего Синдбада было просто ужасное. От горя он лишился чувств, а когда пришел в себя, все уже разошлись, на его крики никто не откликнулся. Потом он кинулся было искать выход из подземелья, да наткнулся на кучу скелетов и снова лишился чувств.

Шехерезада замолчала. Все подождали немного, потом Алиса спросила:

— Простите, а как же он выбрался?

— Не знаю я, как он выбрался! — воскликнула Шехерезада. — Не сказал он мне. Может, забыл.

— Продолжай, принцесса, — сказал Милодар. — Где нам еще не надо искать Синдбада?

— Он побывал и в обезьяньем городе, — сказала Шехерезада.

— Точнее.

— Он попал в город, все дома которого глядели на море, и перед каждым домом стояла лодка или корабль. Весь день город жил как нормальные города. Но стоило наступить сумеркам, как люди садились в лодки или корабли и отчаливали от берега. Они проводили ночь в море неподалеку от берега, а с рассветом возвращались обратно. И всю ночь, пока город был пуст, в нем хозяйничали обезьяны. В сумерках они спускались с гор и ходили по улицам, ссорились и мирились — вели себя как люди. А с первыми лучами солнца обезьяны уходили обратно в горы, и люди занимали свои дома.

Тут Милодар не выдержал:

— Ты хочешь сказать, что люди, цари природы, мирились с таким унизительным положением? Они не истребили обезьян?

— Дело в том, что обезьяны, — продолжала Шехерезада, — жили на очень высоких деревьях, куда человеку не взобраться. А на этих деревьях росли драгоценные орехи. Так вот, жители города с утра набирали полные мешки камешков и шли в лес. Там они принимались кричать, дразнить обезьян и кидать в них камешками. А как вы знаете, обезьяны любят подражать людям. Они начинали рвать орехи с веток и кидать в людей. Так что к вечеру можно было вернуться домой, набрав мешок орехов.

— Остроумно, — заметил Милодар. — Надо использовать. А еще были приключения?

— Ах, господин комиссар, — вздохнула Шехерезада. — Больше я ничего не могу вспомнить.

— Отлично! — Милодар прошелся по комнате, потом указал пальцем на Алису и спросил: — Как, Аладдин, ты все запомнил?

— Все запомнил.

— Теперь ты знаешь, куда тебе не надо ездить и чего не надо делать?

Алиса стала говорить и загибала пальцы:

— Мне не надо жечь костер на спине гигантской рыбы, мне не надо разбивать яйцо птицы Рукх, не стоит возить на себе злобных старичков, дразнить драконов и ночевать в городе обезьян. И ни в коем случае мне нельзя жениться на племяннице индийского султана.

— Молодец! — сказал Милодар. — А я тебе дам совет. Из рассказа уважаемой Шехерезады следует, что все путешествия Синдбада приводили его на Восток. Значит, страны Востока Синдбад уже объехал. Так что искать его надо на Западе. А теперь я попрошу принести нам волшебную лампу и искусственного джинна.

Милодар нажал на кнопку, которая была спрятана под тарелкой с рахат-лукумом, и сверху раздался голос:

— Дежурный по штабу слушает.

— Попроси лейтенанта Мошкина зайти к нам, — сказал Милодар.



Глава пятая
ДЖИНН ДЛЯ АЛАДДИНА

Дверь в гостиную открылась, и появился двухметровый лейтенант Мошкин, который играет в баскетбол за сборную Антарктиды. Вытянув вперед руки, он осторожно нес старинную медную лампу.

— Джинн подан! — сообщил лейтенант.

— Ну давай показывай, — сказал Милодар.

— Вылезай, нечистая сила! — приказал лейтенант Мошкин.

Лампа даже не дрогнула.

— Да поставь ты ее на столик! — сказал комиссар. — И вспомни пароль. Ни один джинн не вылезет наружу, если не сказать волшебное слово.

— А какое слово? — спросил Мошкин. — Мне дали лампу и сказали: отнеси джинна комиссару.

— Вот так с вами всегда, — вздохнул Милодар. Он взглянул на потолок и спросил: — Дежурный, свяжи меня с группой заклинаний и паролей.

— Группа заклинаний и паролей слушает, — тут же послышался голос.

— На какой пароль откликается джинн, который сидит в лампе Аладдина? — спросил Милодар.

— Это секретный пароль, — ответил голос.

— Здесь все свои, — сказал Милодар. — Говори!

— «Цветут каштаны на Елисейских полях», — ответил отдел паролей.

— Чудесный пароль! Никогда не догадаться. Кто составлял? — взревел комиссар.

— Младший научный сотрудник Сюзанна де Бланш, — сказал голос.

— Перевести Сюзанну де Бланш в парижское отделение нашего архива, — велел Милодар, — и довести до сведения всех сотрудников, что пароль должен состоять из одного слова!

— Так точно, — ответил голос. — Но Сюзанну жалко. Она так кофе умеет готовить!

— Значит, вам жалко себя, а не Сюзанну, — сурово ответил Милодар. — Но пароль менять поздно. Аладдин, вызывай джинна!

— Но это же опасно! — пробасил лейтенант Мошкин.

— Аладдин у нас — опытный полевой агент, — отрезал Милодар. — Он ко всему привык. Правда?

— Конечно, — ответила Алиса. Голос у нее дрогнул.

Она взяла в руки лампу.

— Потри ее рукавом! — приказал комиссар.

Алиса потерла лампу рукавом и вспомнила пароль:

— Цветут каштаны на Елисейских полях!

И вдруг лампа у нее в руке вздрогнула, задрожала, из нее повалил густой дым, лампа вырвалась из рук, со звоном ударилась о столик, и все услышали страшный голос:

— Кто посмел меня вызывать! На колени, ничтожная тля!

Алиса ничего не видела, к тому же она немного испугалась. Поэтому она сказала:

— Извините за беспокойство.

— Не так! — закричал Милодар. — Аладдин, ты забыл, что джинн — твой слуга. А ну сообщи ему об этом!

— Меня зовут Аладдин, — произнесла Алиса. — И я твой господин.

— Где же ты, мой господин? — откликнулся джинн.

Постепенно дым оседал и уползал за дверь, оставляя черные жирные пятна на полу, одежде и даже на потолке.

— Этого еще не хватало! — Милодар даже на джинна не смотрел, так он был возмущен этим безобразием.

А джинн стоил того, чтобы на него посмотреть.

Хоть он и был надувным, но при этом он получился таким страшным, волосатым, зубастым, рогатым и бородатым, что трудно было поверить, что это только игрушка.

— Кто разрабатывал технологию? — закричал Милодар.

— Доктор Кранц! — ответил голос с потолка.

— Доктора Кранца ко мне! На полусогнутых!

— Доктор Кранц занят, — ответил голос. — Доктор Кранц утешает сотрудницу Сюзанну де Бланш.

— Все ясно. В моей ставке сложился заговор против меня! — сказал Милодар. — Немедленно оторвите доктора Кранца от де Бланш — и пусть мчится сюда.

Джинн тем временем уселся на стол, схватил тарелку с рахат-лукумом и принялся кидать сладости в черную пасть, из которой все еще тянулся черный дымок.

— Что будем делать, хозяин? — спросил он у Алисы. — Хочешь, я всех этих людишек в крыс превращу?

— Не спеши, пожалуйста, — сказала Алиса. — Нам с тобой надо будет найти Синдбада Морехода.

— А это что за красотка? — спросил отвратительный джинн, увидев Шехерезаду. Шехерезада от страха прижалась к стенке.

— Это жена Синдбада, — ответила Алиса.

— Я на ней женюсь, — сказал джинн.

— Помолчи, джинн, — попыталась его остановить Алиса. — Ты же резиновый.

Тут в комнату вбежал главный изобретатель Кранц.

— А, вот вы где! — взревел комиссар. — Предупреждаю вас, доктор, что, пока вы не очистите от сажи эту комнату, домой вы не пойдете.

Кранц встал на цыпочки, чтобы стать повыше ростом. Он был возмущен.

— Без сна и отдыха я делал для вас это чудовище. Вместо благодарности я слышу от вас упреки.

Кранц двигался так быстро, что никто никогда еще не видел его целиком.

— Я с честью выполнил задание. Я создал самого гадкого джинна в мире. Разве он не страшный? — кричал Кранц.

— Разве я не страшный? — спросил джинн и пустился в пляс.

— Но зачем этот дым? — спросил комиссар.

— А чтобы пугать. Сначала дым, а потом джинн.

— И что еще он умеет делать? — спросил комиссар.

Доктор Кранц объяснил, как работает робот-джинн. Джинн был надувным. Если потереть медную лампу, он мгновенно надувался. Одновременно из кувшина вырывался черный дым для маскировки и устрашения врагов, а если необходимо, то и усыпляющий газ, но это было опасно, потому что газ мог подействовать и на самого Аладдина. Джинн мог шуметь, ругаться и пугать, но вообще-то он был безобиден.

В придачу к джинну Кранц успел сделать ковер-самолет, который джинн держал под мышкой.

— Проткнуть джинна нельзя? — спросил Милодар. — Если со стороны кто подойдет.

— Не получится, — ответил джинн, — моя шкура непротыкаемая.

— А как мне загнать тебя обратно в лампу? — спросила Алиса у джинна.

Джинн долго скреб в затылке, потом все же вспомнил:

— Нужен пароль!

— Какой пароль? Про Елисейские поля?

— Ни в коем случае. Нужен секретный пароль, понял?

У резинового джина был такой же гадкий характер, как у настоящих.

— Меня охватывает тяжелое предчувствие, — тихо произнес Милодар. Он дернул себя за ухо и тут же с потолка раздался голос:

— Дежурный по штабу слушает.

— А ну-ка узнай, голубчик, — сказал Милодар, — случайно не Сюзанна де Бланш разрабатывала пароль на исчезновение джинна?

— Именно она, — ответил голос.

— Это катастрофа! — произнес комиссар. — И какой же пароль она выдумала?

— Одну минутку... ага, вот такой: «А ля гер, ком а ля гер».

— Это еще что такое? — взвыл комиссар.

— На войне, как на войне, — перевела пароль Алиса.

— Еще один пароль Сюзанны де Бланш, — сказал тогда Милодар, — и я ухожу в отставку.



Глава шестая
АЛАДДИН В БАГДАДЕ

Когда подготовка к путешествию была закончена, и джинн благополучно заснул внутри медной лампы, Алиса попрощалась со своими друзьями и знакомыми и покинула гостеприимную Антарктиду.

Она полетела в Москву, в Институт времени, а оттуда перебралась в дупло старого дуба, что стоит на краю Дремучего леса в эпохе легенд.

Там ее ждал старый волшебник Оох. От дуба волшебством Ооха Аладдин в одно мгновение перелетел к городу Багдаду, но входить туда волшебник Оох не стал, потому что у него свои сложные отношения с тамошними волшебниками. Они уже три тысячи лет не могут решить, кто из них хитрее и сильнее.

— Спасибо, Оох, — сказала Алиса. — Я пошел.

— Если будет совсем плохо, ты знаешь, что надо сказать об этом любой ласточке. Ласточки — мои слуги, они тут же за мной полетят.

— Не беспокойся, Оох, — сказала Алиса. — У меня много друзей везде. Я ничего не боюсь.

Волшебник Оох, похожий на бродячего дервиша в длинном коричневом халате и высоком черном колпаке, долго стоял у ворот великого города Багдада и смотрел вслед мальчику, о котором он конечно же знал, что это на самом деле девочка.

Как и было договорено.

Теперь, пока Алиса не возвратится к машине времени, спрятанной в старом дубе, никакой связи с ней не будет. Она должна действовать сама по себе.

Никакую другую девочку комиссар Милодар не отпустил бы на такое опасное дело, но Алиса для него была настоящим агентом, и он не мог видеть в ней ребенка. «Агент Алиса Селезнева», — сказал он про себя и повторил вслух:

— Агент Селезнева.

Пока Милодар размышлял так в своем кабинете, мальчик Аладдин вошел в город Багдад и не спеша пошел по улицам, чтобы не привлекать чужого внимания.

Улицы кишели народом, в лавках торговали всем, что можно было найти в арабских странах, в Индии и даже в Атлантиде.

Порой посередине улицы обнаженные до пояса мужчины проносили носилки с богатыми горожанами, или проезжали верхом воины или вельможи эмира. Аладдин, никем не замеченный, прошел мимо базара и попал в тихий район, где за высокими глиняными заборами — дувалами — прятались богатые дома.

Шехерезада сказала Алисе, что надо перейти горбатый мостик через арык, повернуть направо — и там будут ворота, выкованные из красной меди и позолоченные, чтобы даже в дурную погоду они бросали вокруг солнечные блики.

Над глинобитным забором поднимались вершины пальм и деревьев манго, украшенных оранжевыми плодами. Ворота были приоткрыты, а по ту сторону дремал, сидя на корточках, сторож с копьем в руке.

Алисе не нужно было заходить в дом. Она даже не стала заглядывать во двор, хоть и любопытно было бы посмотреть, как живет Синдбад Мореход.

На счастье, к воротам изнутри подошла служанка с корзиной.

— Эй, — сказала она стражнику, — ты обед проспишь!

Сторож вскочил и спросонья застучал древком копья о землю, поднимая пыль.

— Я и не собирался спать, Гюльчатай, — зарычал он, показывая, какой он грозный.

— Тогда возьми метлу и подмети двор, — сказала служанка и выбежала за ворота.

«Вот человек, с которым можно поговорить!» — решила Алиса.

— Простите, — сказала она, догоняя служанку. — Не можете ли вы мне сказать, вернулся ли домой уважаемый Синдбад Мореход?

Служанка остановилась и строго посмотрела на мальчика:

— Зачем тебе нужно? А ну отвечай!

— Мой покойный папа, — сказал Аладдин жалобно, и слеза упала на его щеку, — мой покойный папа, когда умирал, велел мне: «Найдешь моего друга Синдбада Морехода, человека самого щедрого и справедливого во всем Багдаде, и он возьмет тебя юнгой на свой корабль».

— Эх, чует мое сердце, что ты не врешь, мальчик, — вздохнула служанка. — Но уже второй год, как мы ничего не знаем о нашем хозяине. Раньше он отовсюду присылал нам почтовых голубей или письма со встречными кораблями. Сейчас же ничего не известно. И я скажу тебе больше — недавно пропала наша несравненная Шехерезада. Сам шах, который давно питает к ней душевное расположение, приказал поднять на ноги всю городскую стражу, оповестить пограничников нашего царства — но все впустую. Даже волшебники колдовали целый день и не смогли решить, куда же делась Шехерезада. Не похитил ли ее дракон или злобный король подземного царства?

— Вернется ваша Шехерезада, — сказал Аладдин, — точно знаю.

— Почему знаешь?

— Потому что я ее сегодня видел живой и здоровой.

— Стой! Где ты ее видел, негодный мальчишка?

— Я видел ее в Антарктиде! — честно ответил Аладдин и кинулся бежать.

Служанка гналась за ним до самого базара, потом отстала, и шаги ее затихли за его спиной.

Главное Алиса узнала — Синдбад Мореход домой не возвращался, и никто не знает, где он находится. Значит, надо будет искать его по следам.

Багдадский порт был велик, сюда по реке от моря поднимались даже морские суда, и на набережной, между тюков, ящиков и связок товаров, можно было увидеть людей с кожей самого разного цвета, от черных зинджей, каффиров и курчавых эфиопов до смуглых либо белокожих индусов, широколицых желтокожих китайцев и японцев, ступающих так гордо, словно их узкие с орлиными носами лица были обращены взором внутрь себя. А среди перекупщиков, что приехали за товарами с Севера, было немало жителей степи с кожей цвета обожженного кирпича, но были и вовсе белые люди, даже волосы у них были белые — они пришли от самой границы наступающих льдов. Их караваны везли мамонтовую кость и меха.

Мальчишка с лампой сразу пошел в харчевню — посреди нее горел костер, и вокруг костра на палочках были насажены рыбины. Там же на шампуре, подобном копью, жарилась баранина, и острым кинжалом торговец отсекал куски мяса и кидал на глиняные тарелки.

Перекусив, Аладдин подсел к большой компании грузчиков, у которых как раз был обед. Он завел беседу о великом и знаменитом Синдбаде Мореходе. Все с удовольствием рассказывали сказки и правдивые истории о нем, но ничего нового Аладдину узнать не удалось. Эти сказки Алиса читала в детстве, смотрела мультики или слышала от Шехерезады.

Алиса уж собралась идти дальше, как в харчевню заглянул широкоплечий курчавый человек, как оказалось, грек с какого-то острова, лежащего за западным морем.

— Да я видел Синдбада, — сказал он. — Собственными глазами его видал на Крите.

— Где? — вскочила Алиса.

— А тебе зачем это знать, мальчик? Ты небось и слова такого — Крит — не слышал. И твое счастье, если не слышал.

Грек прошел к хозяину харчевни, и тот налил ему полную глиняную кружку вина.

Алиса подобралась к греку поближе и спросила:

— Когда вы видели Синдбада? Мне очень нужно это узнать.

— Спиро еще ни разу не сказал неправды! Клянусь Зевсом! — воскликнул грек, и все в харчевне стали кричать:

— Он такой человек! Это точно! Лучше помрет, но не соврет!

— А ты кем будешь Синдбаду? — спросил Спиро.

— У меня послание ему от моего отца, — сказал Аладдин.

Грек оглядел Алису с ног до головы и вдруг, обернувшись к толпе грузчиков, спросил:

— Врет мальчишка или как?

— Врет! — закричали грузчики. — Не наш он, не видели мы его никогда.

— И одет он странно, — сказал кто-то из грузчиков. — Наверно, шахский шпион.

И Алиса поняла — надо отсюда бежать! Наверное, все правильно сшили и изготовили в мастерских техника Кранца или лейтенанта Мошкина. Но в чем-то глаза грузчиков углядели подделку.

Алиса скользнула к выходу, выбежала на раскаленную солнцем набережную и спряталась за грудой тюков, чтобы не упустить грека Спиро, когда он выйдет. Дело обстояло совсем не так плохо — в первый же день обнаружился след Синдбада.

С каждой минутой становилось жарче.

Алиса оглянулась — может, где-нибудь здесь протекает ручеек, или продавец воды сейчас пройдет по набережной.

Неизвестно, когда грек выйдет из харчевни, а если побежать искать воду — то можно его упустить.

Прошло еще несколько минут, и Алиса поняла — сил терпеть не осталось. «Вон там, на корабле, стоят матросы — я попрошу у них попить». Алиса подбежала к стоявшему у пристани кораблю.

— Простите, — крикнула она, — у вас не найдется воды напиться? Я вам заплачу, у меня есть деньги.

На палубе судна стояло несколько матросов. Услышав просьбу Алисы, они прямо упали со смеху. Они корчились в хохоте, они падали на палубу, будто ничего смешнее они в жизни не слышали.

— Ну почему вы смеетесь? — обиделась Алиса. — Что такого в моем вопросе?

— Они смеются, — услышала Алиса голос грека Спиро, который именно в тот момент вышел из харчевни, — потому что видят нищего мальчика, а он хочет заплатить за воду. Видно, ты и в самом деле не тот, за кого себя выдаешь.

Алиса кинулась бежать по пристани. Несмотря на жару, на некоторых кораблях еще шла погрузка, на других готовились к отплытию, так что многие видели, как по пристани бежит мальчишка, а за ним — здоровый бородатый курчавый мужчина. Все решили, что грек гонится за воришкой, и один из матросов ловко подставил ей ногу. Алиса упала, медная лампа покатилась вперед. Грек схватил Алису за шиворот, потом приподнял легко, как котенка, и, сделав еще шаг, подобрал лампу.

— Ты хотел поговорить со Спиро? — спросил грек. — Как тебя зовут?

— Хотел, — сказала Алиса, — а зовут меня Аладдином.

— А что у тебя за лампа? Она похожа на волшебную.

— Самая обычная лампа!

— Неправда. Но не в этом дело. Сегодня вечером мой «Пинос» отплывет в Грецию. Туда, где в последний раз видели твоего Синдбада. Ты хочешь плыть со мной?

— Да, — сказала Алиса.

— За это отдашь мне лампу.

— Только когда я найду Синдбада, — сказала Алиса.

— А пока лампа полежит у меня, — сказал грек.

Алиса подчинилась и поплелась за Спиро.

Они поднялись на корабль с загнутым носом и квадратным парусом. Кормчий и надсмотрщик над гребцами вышли встречать хозяина.

— Этот мальчишка Аладдин, будет у нас на корабле. Мы его определим в помощники повару.

Кормчий не стал спорить. Наоборот, он сказал:

— Правильно, наш повар не справляется.

— Иди к повару, — велел Спиро мальчику. — А когда выйдем в море, придешь ко мне в каюту, и мы с тобой вместе посмотрим, что там у тебя спрятано в лампе.

И капитан корабля потряс лампой, прислушиваясь, не звенят ли в ней монеты. Но Алиса знала, что без пароля кувшин открыть нельзя. А уж наверное грек Спиро не знает французского языка, хотя бы потому, что французский язык еще не выдумали.



Глава седьмая
БЕСПОЛЕЗНЫЙ ДЖИНН

Повар оказался очень худым человеком, с двумя горбами.

— Ты так на меня не смотри, — сказал он своему новому помощнику, — а то поварешкой пришибу. У меня один мальчишка раньше был, все смотрел и смотрел, вот и получил поварешкой по голове, с тех пор кормит акул.

Повар оскалил зубы, но Алиса, с ее большим жизненным опытом, догадалась, что повар ее просто пугает. Такое у него чувство юмора.

Аладдину выделили подстилку за мешками с мукой и ячменем. Его работа заключалась в том, чтобы относить еду капитану и кормчему, у которых были отдельные каюты, мыть кастрюли и котел для каши.

К вечеру Алиса устала до смерти. Попробуй выскрести котел из-под ячменной каши и перемыть сто тарелок!

Она свалилась на мешки и сразу заснула. Повар растолкал ее на следующее утро. Корабль шел по широкой реке. Гребцы пели бодрую песню. День опять прошел в трудах, а на третий день «Пинос» вышел в море.

Пока ветер не надул парус, работали гребцы, сидевшие на поперечных скамейках. Потом они подняли весла, и корабль, набирая скорость, понесся по гладкому морю на юг, к проливу между Африкой и Азией, тому самому, на месте которого сегодня пришлось прорыть Суэцкий канал. В эпоху легенд проливы и моря были расположены не совсем так, как сегодня.

Когда стемнело, и гребцы улеглись на скамьях, дремали или играли в кости, капитан велел Алисе подняться к нему в каюту.

Он сидел за столом без скатерти, перед ним стояла медная лампа Аладдина.

— Ну что, мальчик, будем разговаривать или в игрушки играть? — спросил грек.

— Я вас не понимаю, — ответила Алиса.

— Еще бы! — Капитан покрутил черные усы и сверкнул черным глазом. — Фитиля в лампе нет, масло не булькает.

Капитан даже поднял лампу, чтобы посмотреть, булькает или не булькает. И оказался прав — не булькает.

— Золота в лампе нет — слишком легкая.

Капитан снова потряс лампой, чтобы показать, какая она легкая.

— К тому же лампа не открывается — я тут все ножи поломал.

Капитан показал на поломанные ножи, что лежали на столе.

— Теперь ты сам, как хороший мальчик, расскажешь мне, зачем тебе такая лампа?

— У меня масло кончилось, — быстро ответила Алиса.

— Ну что ж, — сказал грек. — Жалко мне было это делать, но придется лампу пилить. Вон мне и пилу уже принесли.

Пила и в самом деле стояла, прислоненная к ножке стола. Зубья у нее были сделаны из зубов акулы.

— Жалко, — сказала Алиса. — Хорошая медная лампа, а вы хотите ее распилить. Лучше верните ее.

— Ты думаешь, что я глупый? — спросил грек. — Ты думаешь, если перед тобой неграмотный греческий капитан, то он не знает, что таскают мальчишки в медных лампах?

— А что?

— Конечно, джиннов!

— Я думаю, что вы преувеличиваете, — сказала Алиса.

— И вот что я решил, — сказал капитан. — Лампу мы, конечно, распилим, а тебя за вранье выбросим за борт.

Он смотрел на Алису склонив голову и крутил кончики усов. А Алиса его не боялась. И не потому, что была отважной девочкой. Она поняла, что грек, хоть и правильно разгадал секрет лампы, убивать Аладдина не собирается. Боится он, что джинн разозлится. Кому понравится, если твой дом пилят без разрешения...

Нет, не будет капитан рисковать, он будет хитрить.

И Алиса стала ждать, как будет хитрить греческий капитан.

Капитан вздохнул, посмотрел в потолок и спросил:

— Чай пить будешь?

— Нет, спасибо, — сказала Алиса. — Я напился.

— А может, договоримся полюбовно? — спросил капитан. — Ты мне лампу, а я тебе скажу, куда поплыл с Крита Синдбад Мореход.

— А зачем вам лампа? — спросила Алиса.

— Мне надо жениться на дочке властителя острова Пафос. Никак он мне ее не отдает. А я весь высох от любви. Видишь?

Грек не выглядел высохшим.

— Не знаю, — сказала Алиса, — мне надо посоветоваться с джинном, сможет он помочь или нет.

— Ага! Признался, гадкий мальчишка, что джинна с собой таскаешь! — закричал капитан.

— Потише, капитан, — сказала Алиса. — Зачем будить всех гребцов? Сейчас они сбегутся сюда, а у каждого свое желание...

В этот момент низкая дверь без стука отворилась, и в ней появился худой помощник капитана — кормчий.

Его черный птичий взгляд упал на лампу и тут же перелетел на Алису.

— Ты что пришел? — спросил капитан.

— Шумели у тебя очень, Спиро, — сказал помощник. — Как бы не зашибли тебя.

— Меня? Зашибить? Да такого не найдется...

— Я ж не о мальчонке говорю, — сказал кормчий, — но некоторые матросы и гребцы недовольны. Они думают, что этот мальчишка не просто мальчишка, а Аладдин, и в лампе у него таится джинн. Ты знаешь, капитан, каждому хочется своего джинна заиметь. У каждого полон рот желаний.

— Все! — разозлился капитан. — Долой отсюда! Всем спать! И пусть только кто-то посмеет залезть ко мне в каюту, я тут же ему голову отрублю. Вы меня, бандиты, знаете.

Капитан выхватил из-за пояса кривой нож, и его помощник задом выскочил из каюты. Алиса успела заметить, что за дверью толпятся матросы, стараясь заглянуть в капитанскую каюту.

Капитан захлопнул дверь и задвинул ее на засов.

— Все, — сказал он, — теперь мы победили.

— Кого же мы победили? — спросила Алиса. — Как же мы отсюда выберемся?

— Ничего страшного, — приказал капитан. — Мы твоему джинну прикажем нас отсюда отвезти на остров Крит на новом корабле. Вот мои матросы и останутся в дураках.

— А что, если у меня нет джинна?

— А если нет, то я тебя первым зарежу, — расхохотался Спиро. — Ну как, есть или нет?

— Он не сможет такое сложное желание выполнить.

— Чепуха! Для джинна это — пара пустяков. Ты еще молодой, а я сказок про джиннов наслушался — ты не представляешь сколько. Да чего время тянуть — вызывай джинна, мы его спросим. Да ты не бойся, не бойся, я же заклинания не знаю, так что если джинн вылезет, он только тебя и будет слушаться. Давай, давай, время не ждет.

— А если джинн вылезет, вы скажете, где искать Синдбада?

— Да мы вместе с тобой Синдбада отыщем.

Алиса подумала — как хорошо, что пароль такой сложный. Никто за ней его не повторит. Она потерла бок лампы.

— Ах, цветут каштаны на Елисейских полях! — сказала она вполголоса. И тут же изнутри лампы послышалось ворчание и все нарастающий шум. Спиро побледнел и отскочил от стола. Из лампы рвануло черное облако дыма.

— Не так буйно, — попросила Алиса джинна, — потом два дня за тобой не отмоешь.

— Я не виноват, — послышался голос из облака, — спрашивайте с доктора Кранца.

Капитан Спиро был отважным мореходом, но конечно же при виде черного дыма и звука могучего голоса он забился в угол своей каюты.

— Чего вызывали? — спросил джинн. Один его вид — зеленого, с физиономией исключительного уродства — способен был перепугать и современного разумного человека, каково же было обитателю сказочного времени!

— Скажи, мой слуга, — сказала Алиса. — Можешь ли ты выполнить мое приказание?

— Как всегда, — ответил джинн, — я склоняю бороду к твоим стопам и сдуваю пылинки с пальчиков твоих ног. Приказывай, Аладдин!

— Я сам все объясню, — сказал Спиро и вылез из-под стола. Слова джинна его успокоили. — Вы меня слушаете?

— Я слушаю только Аладдина, — ответил джинн.

— Я говорю устами этого доброго капитана, — объяснила Алиса.

— И что тебе надо, добрый капитан? — спросил джинн.

— Этот корабль попал в руки злых и недостойных моряков, — сообщил Спиро. — Они хотят нас убить.

— Ничего страшного — я их сейчас всех перебью, — сказал джинн, и тут же за стенами каюты послышался топот. Алиса поняла: моряки подслушивали их разговор с джинном и побежали прятаться.

— Нет, убивать их не надо, — быстро сказала Алиса. — Пускай живут. Но мой капитан хочет, чтобы ты перенес нас поближе к острову Крит и дал нам корабль, полный товаров.

— А этот чем тебе не нравится? — спросил джинн.

— Он — маленький, старый, и ходить на нем — сплошное разорение. Пускай он останется моему помощнику, а я хочу такой... такой... три палубы... пять палуб... три мачты... шесть мачт...

— Но, капитан, — сказал тогда джинн. — Я относительно небольшой и мирный джинн. Моя работа — защищать мальчика Аладдина, а не строить корабли и не носить их через все моря. Так что отстань от меня со своими глупыми запросами. Или ищи себе другого джинна, пострашнее.

— Слабосильных джиннов не бывает! Ты не джинн, а бездельник! — возмутился капитан Спиро.

— Не оскорбляй моего джинна! — рассердилась Алиса.

— Ну а что ты можешь? — помолчав, спросил Спиро у джинна.

— Могу тебя придушить.

— Это каждый джинн может.

— Могу скатерть-самобранку устроить, попируем, — сказал джинн.

— Да мы только что от Багдада отплыли.

— У меня есть ковер-самолет, — сказал джинн. — Могу тебя перенести в другую страну, только не очень далеко и не очень быстро.

— Ну почему мне так не везет с джиннами! — закричал Спиро.

— Потому что я сравнительно новый и синтетический.

— Я не знаю, что значит — синтетический, — сказал Спиро. — Это, наверное, ругательство, вроде как бы горбатый.

В окошко, ведущее на палубу, сунулась физиономия моряка.

— Мы все слышали, — сказал матрос. — Зла на тебя, капитан, не держим. Ты, так же как и мы, с этим мальчишкой попался. Пускай этот джинн в парус дуть будет. Хоть какая-то польза.

— Как это в парус дуть? — спросил джинн.

— Станешь дуть, а наш корабль будет нестись по волнам.

— Еще чего не хватало! — возмутился джинн. — У меня задача охранять мальчика, а не дуть в ваши дурацкие паруса.

— Мальчишка, а ну прикажи джинну! — сказал капитан. — А то и в самом деле выкупаешься.

— Ты как, джинн? — спросила Алиса. — Тебе не трудно?

— Мне не трудно, но унизительно, — ответил джинн. — Пошли наружу, покажете мне, что надо делать.

Джинн с трудом протиснулся в дверь капитанской каюты и оказался на палубе. За ним вышли капитан Спиро и Алиса.

Со всех сторон сошлись гребцы и матросы.

— Иди сюда! — приказал помощник капитана. — Дуй, только не перестарайся.

— Нет, — сказал джинн. — Гордость не позволяет.

— Ах так! — воскликнул капитан. — Тогда выкиньте их с мальчишкой в море.

Джинн только и ждал этого момента. Он нажал на кнопку, которой его снабдил доктор Кранц, и облако голубого сонного газа окутало весь корабль.

Это было последнее, что успела увидеть Алиса.

После этого она заснула, и ей снилось, как она идет по марсианской полянке, усыпанной марсианскими незабудками.



Глава восьмая
В ПЛЕНУ У ПИРАТОВ

Алисе было больно и холодно.

Она открыла глаза.

Оказывается, джинн схватил ее за ноги и окунает через борт в воду. Одна туфля свалилась, феска упала, головой Алиса ударилась о борт.

— Ты что делаешь? — Она старалась высвободиться из рук своего слуги.

— Не беспокойся, господин, — ответил джинн. — Дело простое. Я на них выпустил сонный газ. Теперь на ближайший день их не разбудить, да вот беда — вы тоже почему-то заснули.

— Хоть бы велел минуту не дышать, — проворчала Алиса.

— Я, господин, и не подумал, что вы дышите, — признался джинн.

— Для джинна ты одновременно слишком образован и слишком глуп, — сказала Алиса.

— Мне обидеться? — спросил джинн.

— Тебе помолчать, — сказала Алиса.

Пока все складывалось неудачно. На палубе храпели матросы, сам капитан спал в каюте — одни ноги торчали наружу. Повар заснул на кухне, и Алисе пришлось бежать туда тушить очаг.

— Я не могу позволить этим дикарям над собой издеваться, — сказал джинн. — Мой изобретатель, доктор Кранц, мне всегда говорил:

— Гансик, держи нашу честь высоко.

«Господи, — подумала Алиса, — он еще и Гансик! Ну почему не Бонапарт?»

— Куда дальше плыть будем? — спросил джинн.

— Надо будить капитана. Без него далеко не уплывем, — сказала Алиса.

— Ни за что! Он меня обидел.

Алиса обернулась в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы стукнуть джинна по голове, и тут увидела далеко-далеко, на фоне вечерних облаков косой парус.

— Это еще что такое? — спросила она. — Давай узнаем, кто там плывет.

— Погоди, господин, — возразил Гансик. — А может, это плохие люди?

Корабли быстро сближались, и уже через десять минут стало ясно, что джинн, к сожалению, оказался совершенно прав. На высокой мачте корабля, что несся за ними, трепетал черный треугольный флаг с белым черепом и красными костями.

— Мне кажется, это пираты, — предположила Алиса.

— Не знаю, что такое пираты. Доктор Кранц не закладывал мне в память такого понятия.

— А зря! — сказала Алиса. — Какое у тебя есть оружие?

— Только оборонительное! — гордо ответил джинн.

— Конкретнее! — приказала Алиса.

— У меня есть гранаты с вонючим газом.

— Далеко умеешь их кидать? — спросила Алиса.

— Метров на сто, — ответил джинн.

— Тогда подождем, пока подплывут поближе. А вдруг они и не хотят на нас нападать?

Алиса с джинном стояли на корме, у руля, и смотрели, как корабль с черным флагом приближается к ним.

Корабль казался пустым. Виден был только рулевой, да чалма еще одного пирата выглядывала из бочки на мачте.

— Может, это «Летучий голландец»? — спросила Алиса. — Летает по воле волн, у руля стоит скелет, а остальные моряки куда-то пропали?

И тут с пиратского корабля донесся крик:

— Спускай парус и сдавайся, а то отправим кормить акул!

— Может сдаться? — спросил джинн. — Акулам и без нас есть кого кушать.

— Неужели ты испугался? — спросила Алиса.

— Я не знаю страха! — ответил джинн. — Но я не умею плавать.

— Не бойся, не утонешь, — сказала Алиса. — Ты же надувной.

— Ты клянешься, что я не утону?

— Клянусь.

— Ну тогда я покажу этим пиратам! — зарычал джинн и выпустил из пасти клуб черного дыма. — Дрожите, ничтожные пираты! Вам от меня не уйти!

Второй пират, который сидел в бочке на мачте, закричал хриплым голосом:

— Капитан, это ненастоящий джинн. Это джинн-недоросток! Я точно знаю!

— Ах, недоросток! — воскликнул джинн и метнул в пиратов вонючую гранату.

Граната взорвалась как раз под мачтой, и облако зеленого дыма поднялось к бочке, в которой сидел один из пиратов.

— Вот и все, — сказал джинн, потирая лапищи. — Сейчас они сдадутся на милость победителей.

Но как он ошибался!

С мачты пиратского корабля донесся хриплый голос:

— Слушай, они в нас сыром «рокфор» кидаются! Только самого сыра я что-то не вижу.

Зеленое облако улетело в сторону, и пиратский корабль продолжал гнаться за «Пиносом».

— Капитан, — раздался снова голос с мачты, — будь другом, пристрели этого наглого джинна-недоростка! А то еще чего-нибудь кинет.

Рулевой пиратского корабля поднял с палубы лук, заложил в него стрелу с каленым наконечником и прицелился.

Джинн, увидев это, начал бить себя в грудь как горилла и громко вопить:

— Ну стрельни! А ну попробуй! Да от меня гранаты отскакивают!

Рулевой не смутился и выпустил стрелу, которая со свистом разрезала воздух и вонзилась в пузо роботу-джинну. И удар ее был таким сильным, а наконечник таким острым, что он пробил тройной слой пластика и резины, хотя доктор Кранц клялся, что джинну ничего не грозит.

— Уууух! — вышел из джинна воздух, он сложился и превратился в большую разноцветную тряпку.

Так Алиса оказалась одна против пиратов на корабле «Пинос», где беспробудно спали капитан Спиро, сто гребцов и матросов.

Деваться ей было некуда, оставалось только ждать, пока ее возьмут в плен или отправят на корм акулам.

Через несколько минут пиратский корабль догнал «Пиноса», прижался к нему бортом и рулевой крикнул:

— А ну, кто есть живой, выходи с поднятыми руками!

Алиса не выносила выходить с поднятыми руками.

Поэтому она забежала за каюту капитана, чтобы ее не было видно.

Она услышала чьи-то легкие шаги и голос:

— Здесь сонное царство! Сто человек спят без задних ног. Перепились, что ли? А может заколдованы?

— Ты осторожнее, Аль-Могила, — произнес крикун, — нам еще с тобой заклинателей не хватало!

— Но если они заколдованные, — сказал пират с загадочным арабским именем Аль-Могила, — может, среди них наша Гюль-Гюль?

— Ну что за чепуху ты несешь! Ты лучше загляни за каюту капитана. Не может быть, чтобы на корабле с нами один джинн сражался. Мне кажется, что рядом с ним стоял мальчишка.

Алиса не смела пошевелиться. Если попытаешься убежать — рулевой сразу тебя увидит. И уж, наверное, у него найдется еще одна стрела! Или этот самый Аль-Могила разрубит ее саблей...

Все ближе стучат легкие шаги. Алиса зажмурилась и тут же услышала совсем рядом голос. Он раздался снизу, от коленок. Как будто Аль-Могила подполз к ней незамеченным.

— Вижу мальчишку! — сказал Аль-Могила. — Он жмурится от страха. Что делать?

Алиса открыла глаза.

И увидела, что перед ней стоит не человек, а большой зеленый попугай.

Алисе приходилось видеть в жизни разных попугаев. Белых и синих, красных и разноцветных, серых и зеленых, говорящих и поющих, умных и глупых. Но это был особенный, пиратский попугай.

Аль-Могила ростом был чуть побольше вороны, но, видно, в жизни ему пришлось немало пережить. Один глаз был у него завязан наискосок черной ленточкой, вместо правой ноги у него была аккуратно выпиленная деревяшка, а подмышкой левого крыла он опирался на костыль.

Голову попугая украшала белая чалма с золотым полумесяцем. Физические недостатки не мешали попугаю шустро передвигаться по палубе. Единственный глаз сверкал как изумруд. Голос у птицы был хриплый и нахальный.

— Ты чего молчишь? — спросил он Алису. — Язык, что ли, проглотил, Мандалай?

— Ничего я не проглотил, — ответила Алиса.

— А меня, кстати, надо бояться. Я и заклевать могу. Смотри, — сказал попугай. — На моей совести немало невинных душ. Я ведь безрассудный: сначала заклюю, а потом разбираюсь, кто прав, а кто виноват.

Пиратский корабль привалился бортом к «Пиносу». Алиса разглядела рулевого пиратского корабля — мальчишку чуть постарше ее самой. Черные курчавые волосы были схвачены красным платком, на ногах — красные штаны до колен, подвязанные широким золотым ремнем, за который был засунут кинжал.

Алиса поймала конец тяжелого каната.

— Давай заматывай, крепи! — крикнул мальчишка.

— А наш мальчик — сухопутная крыса, — сказал попугай.

— Помолчи, Аль-Могила! Ты лучше скажи, что будем делать с сонными пленниками?

— За борт их, — сказал попугай. — Чего жалеть-то.

— Тебе бы всех утопить. — Мальчишка обернулся к Алисе: — А тебя как зовут?

— Аладдин, — ответила Алиса.

— Что-то знакомое имя. Так это твой джинн в лампе был?

— Вы его убили!

— Вот чудо! — закричал попугай Аль-Могила.

Как потом оказалось, это маленькое существо не выносило, если его звали попкой, попугаем, птичкой или даже смели сократить его боевое имя. Он разрешал называть себя Аль-Могилой. Но не иначе. Попугаю было триста лет, из них двести он провел на пиратских кораблях, так что считал себя последним профессионалом пиратского дела.

Попугай тяжело взлетел над палубой — летать ему мешал костыль, который приходилось держать под мышкой, и сделал круг над кормой, где лежал джинн с выпущенным воздухом.

— Похоже, сдох, — сказал попугай. — Надо будет всем рассказать, как мне удалось в поединке одолеть настоящего джинна. Этого мне еще делать не приходилось.

— А почему все спят, а ты нет? — спросил мальчик-пират.

— Потому что мне не хочется, — ответила Алиса.

— Ты отвечай, не увертывайся. Ты у нас с Аль-Могилой в плену, — сказал мальчик, положив ладонь на рукоятку одного из кинжалов.

— Я вас не боюсь, — произнесла Алиса. — Ты, наверное, слышал, что Аладдин ничего не боится, потому что он хитроумный.

— Хитроумный ты был, пока у тебя джинн в лампе болтался, а теперь ты — пустое место.

— Что тебе нужно от меня узнать? — спросила Алиса.

— Это твой корабль? — поинтересовался мальчик.

— А как тебя зовут? — спросила вопросом на вопрос Алиса.

— Меня зовут Рашид, — ответил мальчик. — Я буду со временем великим полководцем или даже султаном.

— Это не мой корабль, — сказала тогда Алиса. — Капитан Спиро согласился взять меня на борт мальчиком на кухню, помогать повару.

— То-то ты так бедно одет!

— Это был несчастный случай, — сказала Алиса. — А почему ты один на корабле?

— Он не один, он не один! — закричал попугай, который уже взлетел на мачту. — Он со мной, так что можете не беспокоиться.

— А джинн твой был? — спросил Рашид.

— Мой.

— А куда вы плыли?

— Куда плыл Спиро, я не знаю, но он обещал отвезти меня на остров Крит, где недавно видели Синдбада Морехода.

— На что тебе Синдбад Мореход? — спросил Рашид.

— Меня просила его найти Шехерезада.

— А что тебе за это обещали?

— Ничего, — сказала Алиса. — Это же приключение!

— Ты только из-за приключения помчался в море? — спросил Рашид. — Аль-Могила, ты слышишь, что говорит этот малыш?

— Я слышу и удивляюсь, — ответил попугай. — Типичный Мандалай!

— Такие мальчишки встречаются редко, — сказал Рашид.

— А что с этими делать будем? — кивнул попугай на матросов.

— А пускай себе спят, — сказал Рашид. — Мы ограбим корабль, а они пускай спят.

— Можно начать грабеж? — спросил попугай Аль-Могила.

— Давай, разве тебя остановишь, — вздохнул мальчик.

Он перепрыгнул на палубу «Пиноса» и протянул Алисе руку:

— Давай будем дружить. Ты мне, Аладдин, понравился.

— Но у меня теперь нет джинна, — сказал Аладдин.

— Обойдемся. Ты будешь носить пустую лампу, а люди будут подозревать, что там джинн.

— Ах нет! — закричал из каюты капитана попугай. — Пускай Аладдин таскает в лампе меня. А я буду работать вместо джинна.

Алиса засмеялась, но попугай не любил шуток.

Он выскочил, хромая, из капитанской каюты и погрозил Алисе костылем:

— Ты что, считаешь, джинн меня страшнее? Да ты у Рашидика спроси! При виде меня джинны разбегаются.

Алиса пожалела птичку-инвалида и перестала смеяться.

— Я думаю, — сказал Рашид, обходя палубу корабля Спиро и заглядывая в трюм, откуда доносился дружный храп гребцов, — что мы опустим плавучий якорь, чтобы их не кинуло на скалы. И я надеюсь, что сон у них не вечный.

— Наверняка не вечный, — ответила Алиса. — Доктор Кранц плохого не придумает.

— Кто?

— Я тебе потом расскажу, хорошо? — сказала Алиса.

Рашид ей тоже понравился, хоть и был пиратом.

— Тогда давай вернемся на наш корабль, — предложил Рашид, — там напьемся чаю. Мне не хочется, чтобы они вдруг проснулись, а мы здесь сидим.

Алисе тоже этого не хотелось.

— Аль-Могила! — закричал мальчик. — Вылезай, возвращаемся к себе.

— Помоги тащить! — откликнулся попугай.

Он волок по полу шкатулку с золотом и драгоценными камнями.

— Извини, Рашидик, — спросила Алиса, — неужели тебе нужно столько золота?

— Мне нужно куда больше золота. Иначе зачем бы я пошел в пираты? — со вздохом ответил мальчик.

Он подхватил тяжелую шкатулку с драгоценностями и перенес к себе на корабль.

Потом крикнул Алисе:

— Ты останешься или плывешь с нами?

— А вы куда? — спросила Алиса.

— Если ты хочешь, то на Крит. Нам все равно. А оставаться на «Пиносе» тебе опасно. Как они увидят, что нет драгоценностей, они тебя растерзают.

Алиса перепрыгнула к пиратам.

— Учти, — сказал попугай, устраиваясь на борту рядом с Алисой, — что с точки зрения закона ты вступаешь в компанию бандитов и грабителей. Если тебя поймают, то обязательно отрубят голову.

— Ну, раз мне все равно голову терять, — сказала Алиса, — лучше с вами.

— Эй! — воскликнул Рашид. — Они просыпаются.

И в самом деле. Один за другим матросы на корабле Спиро открывали глаза, поворачивались, поднимались, еще минута-две — и они все вспомнят.

Рашид кинулся к борту и стал рубить канат.

Он крикнул Алисе:

— Стой у руля!

Алиса схватилась за рукоять руля. Она была толстой и тяжелой и вырывалась из рук.

Но, к счастью, Рашид перерубил канат, и течение быстро разнесло корабли в разные стороны, а поднимавшийся вечерний туман скрыл пиратов.



Глава девятая
НЕСЧАСТЬЕ РАШИДА

Попугай Аль-Могила быстро ходил по борту, опираясь на костылик.

— Славно, — повторял он. — Славно. Теперь у нас настоящая банда. Пока мы были с Рашидиком вдвоем, мы были дуэтом. А сейчас настоящая банда. И придется вам избрать меня предводителем.

— Почему? — спросил Рашид.

— Ах, ему неясно, Мандалай! — возмутился попугай. — Кто здесь самый старший? Кто настоящий разбойник? Я — Пират-Костыль, гроза морей Аль-Могила!

Алиса сказала:

— Давайте я ужин приготовлю. Я умею готовить.

— Только пшено не трогай! — предупредил попугай. — Я пшено так люблю, что готов убить каждого, кто притронется к мешку. Вы ешьте что хотите, а мне отсыпьте пшена. Это настоящая пиратская пища!

Алиса пошла на кухню. Кухня была простым очагом на корме судна, огороженным камнями, чтобы не задувало ветром.

Рашид пошел за ней.

— Иногда, — признался он, — Аль-Могила мне так надоедает, — голову бы ему свернул. Хотя без него мне пришлось бы трудно.

— Расскажи мне о себе, — попросила Алиса. — Если, конечно, это не секрет.

— Родился я в простой княжеской семье, — сказал Рашид, — в стране Крым. Тебе это что-нибудь говорит?

— Да я там тысячу раз была!

— У тебя там владения?

— Нет, у меня там друзья, — ответила Алиса.

— Значит, ты не знатного рода?

— Давай потом в этом разберемся, — сказала Алиса. — Ты пока о себе расскажи.

— Княжество у нас небольшое, от Ялты до Ливадии, — продолжал Рашид. — Ни с кем мы не воевали, растили виноград, давили вино и ловили рыбу. Но тут откуда-то приехал неприятный человек по имени князь Симеиз. Он выстроил себе замок на самом высоком мысу и назвал его «Ласточкиным гнездом». Он начал нападать на наши владения, но мы сопротивлялись как львы. Тут у меня подросла сестренка, прекрасная и милая девушка Гюль-Гюль. Симеиз потребовал у моего отца, чтобы он отдал Гюль-Гюль ему в жены. «Ты с ума сошел! — закричал мой папа. — Гюль-Гюль нет еще и шестнадцати лет, а тебе уже пятьдесят шесть. Ты древний старик». — «Все равно, — крикнул Симеиз, — я ее получу!» Он набрал войско из крымских разбойников — жестоких коктебельцев, хитрых караимов, зловещих евпаторийцев и даже проходимцев из Керчи. Они напали на наше маленькое княжество, и началась неравная война. В ней погибли мои папа и мама и почти все наше войско. Симеиз увез к себе в «Ласточкино гнездо» нашу любимую Гюль-Гюль...

Тут рыдания подступили к горлу юного пирата, и он ненадолго замолчал. Затем взял себя в руки и продолжил печальный рассказ:

— Тогда моя старая кормилица Фатима села верхом на последнего нашего коня и поскакала по крымским замкам и крепостям с рассказом, что произошло. И все князья и султаны Крыма собрались на съезд и вызвали негодяя Симеиза. Съезд выслушал нашу жалобу и ответное слово князя Симеиза и постановил: «Коли князь Симеиз победил в честной войне, то владения, за исключением одной деревни, переходят к нему. Но вот жениться на Гюль-Гюль он не имеет права, если она этого не захочет». Привели Гюль-Гюль и спросили, хочет ли она выйти замуж за князя Симеиза. Заплакала моя сестренка и сказала, что скорее бросится со скалы Дева в Черное море, чем согласится на это.

— Молодец! — сказала Алиса. — У нее настоящий характер.

— Наш характер, княжеский, — сказал попугай.

— Тогда Симеиз сказал: «Раз я не могу на ней жениться, я ее спрячу от всего света и сделаю так, чтобы она заснула вечным сном. А отдам я ее только тому, кто привезет мне сундук, полный золота. Я люблю золото даже больше, чем хорошеньких девушек». Князья Крыма подумали и согласились. А пока она будет спать беспробудным сном, кто-нибудь привезет сундук золота, и Симеиз отдаст ему мою сестру.

— И ты пошел в пираты? — спросила Алиса.

— Я сначала об этом и не думал. Я решил работать. Но скоро понял, что вернуть сестру я смогу только через сто лет. Я сел на наш последний корабль и отправился в путешествие в надежде, что добуду богатство в дальних странах. И надо же было так случиться, что вскоре я попал в плен к страшному пирату Барбароссе. Он меня не убил, а полюбил и стал учить своему ремеслу, а когда ушел на пенсию, то подарил мне маленький корабль и попугая.

— То есть меня, — сказал Аль-Могила.

Алиса разлила по мискам похлебку с курицей, они с Рашидом взяли по ложке и принялись есть. Попугаю Алиса положила в миску разваренного пшена. Он спешил, обжигался, потом потребовал посахарить пшено и насыпать туда изюму.

— Я гурман, — заявил он. — За триста лет я столько всего перекушал, что запомнить невозможно.

— Вот и все моя история, — закончил свой рассказ Рашид. — Присоединяйся к нам, будем разбойничать вместе.

— Нет, спасибо, — ответила Алиса, — я не хочу разбойничать. Давайте доплывем вместе до Крита, а там каждый пойдет своим путем.

— А жалко, — сказал Рашид, — я к тебе почти привык.

— И мне ты по сердцу. А меня за триста лет интуиция никогда не обманывала, — поддакнул попугай. — Оставайся!

— Нет, — твердо произнесла Алиса. — Пирата из меня не выйдет. Я вообще не люблю пиратство, и среди пиратов у меня есть злейшие враги.

— Если так, — рассердился Рашид, который считал себя хорошим человеком, — то сам мой посуду после ужина.

— Пожалуй. — И Алиса стала мыть посуду.

Звезды падали с неба, одна даже ударилась в миску и отскочила в воду. Это была очень красивая звездочка. Но Алиса знала, что это не звездочка, а обыкновенный магниево-железный метеорит, поэтому она за ней не стала нырять.

Попугай забрался на самую вершину мачты. Он иногда дремал, но не забывал посматривать вперед.

Ветер дул ровно и нежно, будто гладил щеки.

Наступила ночь.



Глава десятая
ПОПУГАЙ И МИНОТАВР

На следующее утро на горизонте показались лиловые горы острова Крит.

— Здесь, — сообщил попугай, — живет Минотавр. Не слышали?

— Конечно, слышал, — подтвердила Алиса-Аладдин. — Его нашел в лабиринте, а потом убил древнегреческий герой Тесей. В честном бою. Потом взял Ариадну, ту самую девушку, которую подарила ему клубок ниток, чтоб найти путь к Минотавру, но я думаю, что Минотавр не имеет отношения к нашему Синдбаду.

— Но Спиро говорил тебе, что Синдбада здесь видели?

— Говорил, — согласилась Алиса.

— Тогда прощай, приятель, — сказал Рашид. — Тебе здесь оставаться, а мы спешим на север, в страну Крым. Сундук почти полон.

— Нет, — возразил попугай. — Нам тоже надо пристать. Взять свежих фруктов, воды налить, пшено у нас кончается...

— Но мы только что в Багдаде всем запаслись!

— Ну, Рашидик, ласковый ты мой, — запрыгал вокруг попугай. — Я тебя по-дружески прошу. Сколько раз мы с тобой стояли спина к спине у грот-мачты и отражали атаки врагов... нет, ты не предашь меня!

— Ничего не понимаю, — признался Рашид.

— Не понимаешь — тогда слушайся старших!

Рашид послушался и повернул свой корабль к гавани острова Крит. Алиса только посмеивалась, глядя, как спорят ее спутники. Ей жалко было с ними расставаться — лучше бы искать Синдбада вместе. Но у Рашида своя забота, им с Алисой не по дороге. «Однако даже ради благородных целей нельзя становиться разбойником», — думала она.

У причала приезжих ждали торговцы, посредники, жулики и всевозможный портовый люд.

Рашид вышел на нос корабля и крикнул:

— Нас не трогать! Мы пираты. Церемониться не станем. Но и безобразничать тоже не намерены. Привезите нам бочку свежей воды, мешок пшена и дюжину ощипанных куриц.

— Надолго ли к нам, уважаемые пираты? — спросил начальник порта.

— Вот оставим вам мальчонку, — Рашид показал на Аладдина, — и завтра с рассветом отправимся дальше, к северным землям.

— Там вам добычи не найти, — сказал начальник порта. — Льды надвигаются, люди туда не плавают.

— Это нам решать, — ответил Рашид. — А вы лучше скажите, какие у вас сегодня развлечения? Может, мы в театр сходим или на танцы?

— Особых развлечений нет, — сказал начальник порта. — Если не считать смертельной борьбы с Минотавром.

И он показал на большую надпись на очень древнем греческом языке, которая была привязана к двум столбам на набережной:

 

«СМЕЛЬЧАКИ! Желающие проверить, остался ли в живых Минотавр после того, как его убил Тесей, могут за три золотых монеты посетить лабиринт. Лабиринт открыт ежедневно до обеда. Кроме воскресенья.

Администрация».

 

— Что же это получается? — спросила Алиса. — А разве Минотавра не убили?

— Кто же его одолеет? — спросил начальник порта. — Наш Минотавр, можно сказать, чемпион мира по единоборствам на дубинах.

— А Тесей? — спросила Алиса. — А нить Ариадны?

— Только не надо мне рассказывать сказок, — ответил критянин. — Мы все об этом в детстве слышали. И про то, как Афины обязаны были отправлять ежегодно десять самых красивых юношей и девушек в жертву чудовищу Минотавру, который обитал в нашем лабиринте, и как однажды в число этих жертв попал и юный Тесей. А Тесея полюбила Ариадна — дочка нашего короля и дала ему клубок, который он разматывал, чтобы не заблудиться в лабиринте, где скрывается наше национальное чудовище с туловищем человека, а головой быка. Правильно я рассказываю?

— Об этом даже дошкольники знают, — сказала Алиса.

— И Тесей убил Минотавра? — спросил Рашид.

— Ну зачем ему это? Он побегал по лабиринту и вернулся назад.

— А может, все-таки Минотавр убит?

— Если он убит, кому же мы каждую неделю котлами похлебку с мясом таскаем?

— Значит, — спросила Алиса, — вы считаете, что он жив?

— А ты, мальчик, проверь, гони три монеты!

— Я бы сходил проверил, — сказал Рашид, — но не имею права рисковать жизнью. Без меня никто не выручит Гюль-Гюль.

— И я не буду туда лазить. Потому что боюсь темноты и тараканов, — сказала Алиса.

— Ну что ж, — попугай спрыгнул с плеча Рашида на землю, — видно, придется мне самому проверить.

— Давай, — согласился Рашид, совсем не испугавшись за судьбу своего друга. — Слетай посмотри, только учти, там коридоры низкие, особенно не разлетаешься.

— Где не пролечу, пройду пешком, — ответил попугай.

— Ребята, вы что, задумали! — испугалась Алиса. — Ведь это же опасно! Вы что забыли, что Минотавр уже убил многих славных героев Греции и других стран. Что он обладает гигантской силой? Ради чего наш Аль-Могила пойдет на верную смерть?

— Ради куража! — ответил маленький пират. — Триста лет я иду на смерть ради куража. Все уже погибли, потонули, перестали дышать, одни кости остались, а я все живу, и ого-го какой! И не пытайтесь меня остановить!

Попугай взлетел и понесся к гигантскому мрачному сооружению, похожему на глиняную шапку, над маленьким входом в которую было написано:

«ЛАБИРИНТ».

Но войти в лабиринт попугаю не удалось, потому что у входа стояли два мрачных воина в железных шлемах и с копьями в руках.

— Билет! — зарычали они хором.

— Потом. — Попугай опустился на землю и оперся о костыль. — Когда я его победю... или правильно говорить — побежу!

— Побежу, — сказал один из воинов.

— Нет, победю, — сказал второй.

— Я тебе сколько раз твердил: побежу! Побежу!

— Ты бы хоть раз послушался умных людей! По-бе-дю!

— Нет, побежу!

Попугай покачал головой и прошел между колен стражников, которые продолжали выяснять, кто из них грамотней.

Они совсем забыли о попугае, но Алиса переживала за него. Она подошла к стражникам и спросила:

— Скажите честно, Минотавра убили или нет?

Страж поглядел на мальчишку и добродушно сказал:

— Ну скажи, кто может одолеть Минотавра, который на голову выше обычного человека, мышцы у него как у Геракла, рога как у дикого буйвола, сила... ну о силе и говорить не будем. Тут у нас недавно были соревнования быков, он троих забодал.

— А он разве выходит?

— Что ж ему, всю жизнь в тюрьме сидеть? Выходит, но лучше бы уж не выходил. То девушку потопчет, то стадо овец разгонит... одна мамаша с ним может справиться.

— Кто?

— Ихняя мамаша, — ответил страж, — царица Пасифая, супруга нашего короля Миноса.

— А ваш король, значит, бык?

— Мальчик, ты сошел с ума! — изумился страж. — И если бы не твой нежный возраст, я бы лично проткнул тебя копьем за оскорбление королевских величеств.

— Не знаю, чем я их оскорбил. Но, наверное, нечаянно.

— Если ты еще не знаешь, — сказал страж, — то учти: так бывает даже в королевских семьях — ребеночек родился похожим не на папу, а на одного морского быка. Потому что Пасифая его безумно полюбила. Ну что будешь делать, куда деваться королю Миносу, когда его сын так сильно на него не похож? Вот и было объявлено, что Минотавр — мутант. Мы не знаем, что это значит, наверное — урод.

— Правильно, — подтвердила Алиса. — У нас тоже мутанты бывают.

— А ты сам, мальчонка, откуда будешь? — спросил страж.

— Мы багдадские, — ответила Алиса.

— А чего тебя к нам занесло? — удивился страж.

Разговор был неспешным, мирным, они сидели в ряд и разговаривали, как будто не в эпохе легенд, а в самой обыкновенной, современной.

— А я Синдбада Морехода разыскиваю, — объяснила Алиса. — По просьбе его несчастной жены Шехерезады. Он, как всегда, отплыл за сказками и не вернулся. Мне капитан Спиро сказал, что его на Крите видели.

— А ты зайди в управление порта, — посоветовал страж. — Там у них есть специальный свиток — в него заносят имена всех капитанов и названия кораблей. Если Синдбад сюда заходил, значит, он там записан.

— А вдруг попугайчику моя помощь потребуется?

— Твой попугайчик пока бродит по темным ходам и переходам и ищет Минотавра, но ищет он его зря, потому что Минотавр сейчас спит. Вот через полчасика начнется шум — уничтожение твоего пирата. Полетят его последние перья.

Алиса вздохнула и пошла в низкое здание управления порта, где стоял один стол, и был один служащий — пожилой, с красными надутыми щеками, в белой тунике, похожей на детскую распашонку.

Он щелкал лесные орехи, и нащелкал их столько, что к столу пришлось идти по колени в скорлупе.

— Здравствуйте, — сказала Алиса. — Могу ли я узнать у вас, когда приходил в ваш порт корабль Синдбада Морехода?

— Кто его знает! — ответил служащий и плюнул шелухой в муху. И только тогда Алиса поняла, что в комнате происходит отчаянное соревнование. Служащий плевал скорлупой так, чтобы сшибить муху, а мухи летали вокруг, словно тореадоры вокруг быка, и умело увертывались от скорлупы.

— А нельзя узнать? — спросила Алиса.

— Иди и смотри, — сказал служащий, — я неграмотный.

Он подтолкнул к ней громадный свиток, что лежал на столе, наполовину заваленный скорлупой.

— Вообще-то этим занимается начальник порта, но он тут напился пьяный, пошел сражаться с Минотавром... и... вот и похоронили мы его косточки. Безобразие у нас, а не жизнь.

Служащий тут же забыл об Алисе.

Она стала разворачивать свиток.

Последним в нем числился «пиратский корабль, название стерто, командир Аль-Могила. Экипаж из двух негодяев, по которым веревка плачет».

Алиса подумала, что, наверное, попугай сам забегал сюда и написал это. У него было зверское чувство юмора.

Когда Алиса уже думала, что сойдет с ума от щелканья орехов и жужжания мух, она вдруг увидела такую надпись: «Торговое судно «Багдадский купец», капитан Синдбад Мореход. Разгрузка товаров, загрузка новых, записывал все истории про Минотавра, однако сражаться с ним не захотел. Встречался и разговаривал с Дедалом. Вчера отплыл на север, желая поглядеть на коня Пегаса и гору Олимп». Числа возле этой надписи не было, года тоже — да и какие могут быть годы в эпоху легенд!

— Спасибо, — сказала Алиса служителю, но он не слышал — он выбрал самую большую синюю муху и попробовал сшибить ее целым орехом. Остальные мухи тучей кружили над ним и жужжали: «Нечестно, нечестно, целым орехом не стреляют!»

И тут снаружи донесся страшный рев.

Алиса выбежала на площадь.

И чуть в обморок не упала от ужаса, хотя, как вы знаете, Алису испугать нелегко.

Из ворот лабиринта с трудом вылезло невероятное чудовище — гигантского роста детина, почти голый. Голова у него была бычья, шире плеч, а рога торчали в стороны, загибаясь как клешни у краба.

Это чудовище и ревело.

Народ, что был на площади и на набережной, прыснул в разные стороны, некоторые корабли даже начали на всякий случай поднимать якоря и отваливать от пристани.

И тут Алиса разглядела, что же так рассердило Минотавра.

Перед самым носом чудовища, размахивая костылем, летел попугай, который держал в свободной лапке острую длинную сабельку и, подлетая к чудовищу, норовил его уколоть.

Минотавр был в полном отчаянии. Он даже нырнул было в воду, но и тут попугай от него не отстал.

— Мама! — кричал Минотавр. — Скажи ему, что я больше не буду!

Сверху, от королевского дворца, бежала толпа придворных дам, впереди неслась немолодая толстая женщина.

— Я спешу, мой мальчик! — кричала она. — Кто посмел обидеть мое чудовище!

Если признаться честно, то, кроме этой женщины, в которой Алиса угадала маму Минотавра — царицу Пасифаю, никто Минотавру не сочувствовал.

Добежав до площади, Пасифая стала грозить палкой попугаю.

— А ну улетай отсюда, подлая птица! — приказала она.

— Улечу, как только он сдастся и освободит невинные жертвы!

— Никогда! — кричал Минотавр.

— Миленький, а может, мы согласимся? — спросила его мать.

— И еще одно условие! — крикнул попугай, взлетая повыше, чтобы царица не достала его своим жезлом. — Пускай переходит на вегетарианство.

— Это еще что такое? — спросил Минотавр.

— А это питание овощами, фруктами и кашей, — сказал попугай. — Быкам вообще не к лицу пожирать людей. Неприлично. Ты потому до сих пор не женился, что ни одна корова с тобой играть не хочет.

И в доказательство того, что он не шутит, попугай больно кольнул Минотавра саблей и сразу отлетел.

— Эх, не был бы я хромой, — крикнул попугай при этом, — ты бы у меня, Мандалай, попрыгал здесь, как балерина в «Лебедином озере».

— Откуда ты это знаешь? — удивилась Алиса.

— Ах, — ответил попугай, — «Лебединое озеро» — это древняя легенда, она старше эпохи легенд, ее еще мастодонты друг другу рассказывали.

Тем временем обессиленный Минотавр опустился на землю.

— Мама, — сказал он. — Я больше не могу. Ну сделай что-нибудь!

Из толпы вышел очень богато одетый человек в короне, — судя по всему, царь Минос.

— Ах, мой пасынок, — воскликнул он. — Пора тебе смириться. Перебесился, и хватит. А то приедет какой-нибудь Тесей и отрубит тебе голову. Тебе нравится, когда тебе отрубают голову?

— Я должен подумать, — сказал Минотавр.

— Думать ему нельзя, — заметил попугай. — Думать он не приучен. Отправьте его на луга щипать траву, познакомьте с красивой коровой, вот он у вас и остепенится.

— А ты будешь щипать травку, мама? — спросил неумный Минотавр.

— Еще чего не хватало! — обиделась царица.

— Хватит, договорились, — сказал попугай. — Выпускай пленников.

Минотавр с проклятиями вернулся к входу в лабиринт, достал из связки ключей, висевших у него на поясе, самый большой и открыл маленькую дверцу рядом с основным ходом. Над дверцей было нацарапано: «Мясная кладовая».

— Выходите! — жалким голосом произнес Минотавр.

С плачем и стонами из кладовки выбежали несколько молодых девушек и юношей, затем на свободу выбралось стадо козлят и ягнят. В конце выползли две черепахи. Алиса подумала, что никогда не читала в греческих сказках и мифах, что Минотавру и черепах давали на обед.

— Иди! — крикнул попугай. — Отдыхай, дыши воздухом, наслаждайся солнцем. А любопытных прошу в лабиринт нос не совать.

— Почему? — стали спрашивать люди. — Почему?

— А потому что там плохо пахнет, он же никогда не мылся, — ответил попугай. — Я еле выдержал этот бой.

Мама Пасифая взяла Минотавра за кольцо в носу, и они пошли прочь, за ними толпой придворные.

Царь Минос задержался, он подошел к попугаю, который устало стоял на большом камне, опершись о костыль, и сказал:

— Спасибо вам от меня лично и всего населения нашего острова. Вы спасли репутацию Крита.

— Боюсь, что это еще не конец истории, — вздохнул попугай.

— Счастливого пути, — сказал царь Минос. — Будете в наших краях, заглядывайте. Если встретите Тесея, скажите, что его услуги больше не требуются.

С этими словами царь Минос расстался с попугаем, тот перелетел на борт корабля и крикнул Алисе:

— Отдать концы!

Алиса кинула Рашиду конец каната.

Рашид поднял паруса.

Попугай взлетел на верхушку мачты и смотрел, как стража заходит в лабиринт.

— Давай поскорей, — приказал он Рашиду.

— Я и так спешу, — ответил Рашид.

Он поднял парус и навалился на руль. Набирая скорость, корабль стал уходить от острова Крит.

Попугай волновался. Он прыгал на мачте, летал к Рашиду, мешал ему и все торопил и торопил рулевого.

— Что с ним? — спросила Алиса. — Нервы?

— А ты посмотри, что творится на берегу!

Алиса оглянулась и увидела, что из лабиринта выскакивают воины и бегут к берегу, громко крича и размахивая руками.

К счастью, попутный ветер все крепчал, на верхушках волн появились белые барашки, серые клочья туч понеслись по темнеющему небу.

— А чем они недовольны? — спросила Алиса.

К этому времени погоня уже отстала.

— Покажи ей, — сказал попугай.

Рашид сказал:

— Пошли вниз.

На столе в каюте стоял небольшой ящик. Рашид открыл его, и Алиса увидела, что он полон золотыми монетами.

— Это откуда? — удивилась она.

— Это плата, которую должны были вносить те храбрецы, что решили сразиться с Минотавром. Плата за вход. За пять лет накопился целый ящик, но Минотавр ни с кем не хотел делиться и берег монеты пуще своего ока. А когда Могилка выманил его из лабиринта, началась такая суматоха, что даже ты не заметил, как я сбегал в лабиринт и принес коробку.

— Но это же воровство!

— А мы и есть пираты, — ответил попугай. — Мы грабители и особенно любим грабить то, что добыто нечестным путем.

— Почему нечестным? — спросила Алиса.

— А где те смелые герои, которые заплатили Минотавру за вход в лабиринт? Он их всех забодал и затоптал. А теперь пускай жует травку...

— Мне самому не нравится, что я пират, — сказал Рашид, — но я благородный пират.



Глава одиннадцатая
НЕУДАЧЛИВЫЙ ИКАР

Нельзя сказать, что Алиса радовалась тому, что попала в пиратскую компанию, но другой у нее не оказалось, к тому же пираты к ней привыкли и считали своей. Оказалось, что Алиса лучше всех готовит, быстрее всех стирает и умеет делать массу других полезных вещей. В отличие от ее спутников, она учила геометрию и тригонометрию и могла вычислить расстояние до далекого острова или путь по звездам. Конечно, попугай, как кормчий тоже мог стать к рулю, но за триста лет он многое подзабыл.

Весь следующий день они держали путь к северу. Пираты спешили попасть в Черное море, а Алиса хотела узнать, побывал ли Синдбад Мореход на горе Парнас, и видел ли он крылатого коня Пегаса.

К тому же Алису беспокоило упоминание в портовом свитке о Дедале. Зачем он нужен был Синдбаду?

Ветер был сильный, порывистый, и корабль покачивало. Правда, на борту собрались бывалые моряки, и никто из-за этого не переживал.

По небу неслись белые кучевые облака.

Иногда можно было увидеть, как среди облаков парит коршун или орел.

Вон еще два орла — да какие большие!

— Погляди, Рашид! — позвала Алиса. — Какие большие птицы.

Рашид только отмахнулся. Он с утра пересчитывал деньги.

— Не беспокойся, — утешал ее Аль-Могила, — в случае чего, я их заклюю. Я теперь вообще высокого о себе мнения. Все-таки я победил Минотавра. Пора складывать обо мне легенды.

— Нет, — сказала Алиса, снова посмотрев на небо, — кажется, что это все-таки не орлы. Да посмотри ты, в конце концов, Рашид!

Рашид оторвался от своих трофеев и посмотрел в небо.

— Это крылатые люди, — сказал он, — наверное, ангелы. Я о них где-то слышал.

— Странно, — сказал попугай, — христианство ведь еще не существует, может, это еврейские ангелы?

Птицы-люди быстро снижались. И видно было, что одна из них летит уверенно, а вторая то снижается, то взлетает.

— Не лети высоко! — Крик был слышен даже на корабле. — Воск расплавится!

Вторая птица послушалась и стала спускаться.

— Не летай низко, — закричал первый человек-птица, — в воду попадешь.

Но последнее указание опоздало. Несчастная птица врезалась в волны и исчезла под водой.

— О, горе! — закричала первая птица. — О, крушение всех моих жизненных планов!

Громко стеная, птица удалилась к горизонту.

— Смотрите, — крикнул попугай, который сидел на мачте. — Он не утонул, его крылья на воде держат.

И в самом деле — крылья птицы были сделаны из деревянных палочек и веревочек, к которым были приклеены гусиные перья. Они и не дали утонуть летуну.

Рашид с Алисой вытащили его на борт.

Молодой человек лежал на палубе и тяжело дышал. Потом открыл глаза и спросил:

— Простите, я жив?

— Вот именно! — закричал попугай Могилка. — Вот именно. Хотя мало кто остается живым, грохнувшись с такой высоты.

Молодой человек застонал, Алиса дала ему напиться и смазала синяки волшебной мазью, которую попугай хранил на борту на всякий случай.

— Меня зовут Икаром, — сказал молодой человек. — Мой отец Дедал — ученый-энциклопедист и великий изобретатель, изобрел воздухоплавание. Он сделал крылья на легких рамах из птичьих перьев и скрепил их воском.

Алиса хотела сказать: «Хватит, хватит, я это уже в школе проходила», но сдержалась, потому что ее спутники о драматической истории Икара и Дедала ничего не знали.

— Вы стали как птица! — сказал Рашид. — Хотел бы я тоже полетать.

— Ну и чего бы добился? Был бы как я, — возразил попугай, — только куда менее поворотливым. Так что не радуйся. К тому же смотри, чем это кончилось. Твой Икар чудом не утонул.

— Отец хотел как лучше, — сказал Икар. — Он хотел, чтобы я летал так же хорошо, как он. Но мне стало очень страшно, когда я увидел землю так далеко внизу.

— Летать надо учиться, — сказал попугай. — Иначе бы яйца летали. Полет — это искусство.

— Что же теперь мне делать? — расстроенно спросил Икар. — Мой отец в Афинах умрет от горя, что я пропал.

— Ладно, — решил Рашид. — Мы тебя не бросим. Но в Афины нам сейчас не по дороге. У меня как раз накопилось достаточно денег, чтобы поговорить с князем Симеизом. Если хотите, я ссажу вас на острове, мимо которого мы сейчас проплываем, а вы уж добирайтесь до Афин как можете. Или потерпите — сделаем наши дела в Крыму, и на обратном пути я вас обязательно завезу в Афины.

— Может быть, так лучше, — сказал Икар, который пришел в себя, и сразу стало видно, что этот курчавый черноглазый молодой человек из хорошей семьи. — Я отдохну от папы и его бесконечных поучений. Ну, не всем же быть пилотами. Я, например, всю жизнь имел склонность к цифрам. Я буду чудесным, полезным финансистом.

Романтика цифр куда выше романтики облачных пространств, где сыро, дует и нет никакого порядка!

— Тогда мой посуду, — сказал попугай. — На корабле тоже должен быть порядок.

Молодой человек согласился, даже обрадовался, что его не возвращают к папе в небо.



Глава двенадцатая
НА ПУТИ В КРЫМ

Пиратский корабль взял курс прямо на пролив Геллеспонт, который ведет в Черное море.

Икар оказался юношей очень наивным и отсталым, он все время удивлялся, неужели в Черном море черная вода, а если в Черном море черная вода, то можно ли писать ею вместо чернил.

— Чепуха, — кричал попугай, разгуливая по борту. — В мире много разных морей, есть Красное — ты думаешь, в нем вода красная, как кровь? В нем вода обыкновенного цвета. А есть еще Желтое море. И вода в нем не желтая, но говорят, что вокруг него живут люди, у которых желтая кожа.

— Потому что они в нем купаются? — спросил Икар.

— Если бы было так, — ответил попугай, — то вокруг Черного моря жили бы одни негры.

— Ах, кто такие негры? Только не пугайте меня, — заволновался нежный Икар.

— Вам лучше таких людей и не видеть. У них черная шкура, губы наружу и они едят таких, как ты, Икаров.

— Давай поплывем тогда в Белое море, — попросил юноша.

Все посмотрели на Алису как на самую образованную.

— Белое море, — сказала она, — лежит так далеко на севере, что промерзло до самого дна, а сверху там слой льда повыше нашей мачты.

— А как же там живут? — удивился Рашид.

— В дни моей молодости, — сказал попугай, — когда я еще ого-го каким молодцом-орлом был, наши иногда и в Балтийское море плавали. Слыхал о таком? — Попугай обернулся к Алисе.

— Я там бывал, — ответил Аладдин.

— Вот именно, и я думаю, что ты куда старше, чем хочешь казаться, — сказал попугай Аль-Могила.

Дальше они плыли без всяких приключений, если не считать, что у одного маленького островка им стали петь сирены, и они чуть не потеряли Икара. Алисе пение сирен показалось нестройным, фальшивым и недостойным того, чтобы ради него кидаться в морские волны, Рашид сказал, что любит только восточную музыку, а попугай заявил, что у него на всякий случай сегодня с утра в ушах вата. А вот Икар, как истинный грек, начал бегать по палубе и кричать, что сейчас вот-вот бросится к сиренам.

Сирены летели за кораблем небольшой стаей, некоторые пели, некоторые просили чего-нибудь вкусненького, некоторые специально звали Икара:

— Иди к нам, мальчик! Удовольствие получишь.

— Знаете что, — сказал тогда Икар, — я за себя не ручаюсь, может, привяжете меня к мачте?

— Да ты присмотрись, Мандалай! — сказал попугай. — Одна другой страшнее. По происхождению они — средиземноморские тюлени. Только с крыльями. Ну какая тут может быть любовь?

— Привяжи! — настаивал Икар.

Его привязали к мачте и сели ужинать. Тут же Икар потребовал, чтобы его развязали или кормили с ложки, потому что сирены не отставали и совсем обезумели — они тараторили, что уже третьи сутки голодные, а из чугунного горшка, в котором Алиса сварила чудесный гуляш из пшена с курицей, поднимался и тянулся за кораблем как хвост такой аромат, что сирены украли горшок, обожглись и в конце концов уронили его в море.

На закате по небу промчался крылатый конь Пегас. Зрелище было фантастическое! Громадный прекрасный конь светился голубым светом, и сквозь его шкуру просвечивали звезды.

— Привет тебе, Пегас, — крикнула Алиса. — Спешишь на работу?

— Привет, Алиса, — откликнулся Пегас, — спешу на свое место среди созвездий. Наступает ночь. Надо показывать путь мореходам.

— Пегас, — крикнула Алиса. — Не видел ли ты Синдбада Морехода?

— Видел, — ответил крылатый конь, — я даже рассказал ему некоторые правдивые истории из моей жизни.

— Куда он дальше поплыл?

— Я думаю, что к гиперборейцам, на север, — сказал Пегас. — Ему хотелось поглядеть на ледяные реки и снежные горы. Он все твердил, что такой сказки его дорогая Шехерезада еще не слышала. Прощай, Алиса!

— Как это он тебя назвал? — спросил подозрительный попугай.

— Я не расслышал, — сказала Алиса.

— Но мне кажется, что он назвал тебя женским именем, — сказал попугай.

— Ты ослышался, — сказала Алиса.

— Наверное, приятно иметь столько знакомых, — позавидовал Рашид.

— Да уж, мне приходилось путешествовать, — ответила Алиса.

Все улеглись спать прямо на палубе, заснули сразу, только попугай остался на вахте. Он сидел на верхушке мачты и ворчал:

— Никому нельзя доверять! Подсовывают неизвестно кого! Если Аладдин уже не Аладдин, то может и я жар-птица?

И тут он начинал хихикать, как будто кто-то возил гвоздем по жестяной банке.

Наконец впереди показались голубые горы земли Крым.

— Скорей бы ступить на твердую землю, — повторял Икар.

Попугай с Рашидом склонились над картой.

— Вот здесь, — Рашид показывал на высокий утес, нависающий над морем, на котором прилепилась круглая башня, — в замке «Ласточкино гнездо» живет страшный тиран Симеиз. А вон там, правее, где в море сползает язык ледника — первый из ледников, что добрался сюда из Руси, лежит моя родимая земля. Она томится под гнетом Симеиза. Ах, зачем я родился на свет, чтобы переживать все эти мучения!

Он направил корабль в небольшую бухту, умело провел его между вылезающих из голубой воды скал.

Сверху, с гряды снежных гор, которые, как сказал Рашид, назывались Ай-Петри, скатывались серые снежные облака.

К каменному молу сбежалась небольшая толпа одетых в шкуры людей. Они узнавали своего принца и радовались его возвращению. Никто, оказывается, уже и не надеялся, что он жив.

— Ты совсем не изменился, Верный Волк, — сказал Рашид пожилому воину в волчьей шкуре и железном шлеме. У него было обветренное бородатое лицо.

— Вы тоже, господин. Только подросли и стали мужественней.

— Это моя работа, — сообщил попугай. — Я его учил уму-разуму.

Собравшиеся вокруг люди засмеялись. Они никогда еще не видели пиратской птицы и решили было, что это маскарадный костюм.

— Как моя сестренка Гюль-Гюль? — спросил Рашид. — Что о ней известно?

— Мы обыскали все горы, — сказал Верный Волк, — мы облазили все пещеры, но найти ее не смогли.

— Пойдем в дом, перекусим по-человечески, — сказала добрая женщина. — Наши хозяйки уже приготовили обед. Чем богаты, тем и рады.

— Спасибо, Фатима, — сказал Рашид и пояснил Алисе: — Фатима — моя кормилица. Когда мои папа и мама погибли, она мне заменила родителей.

— А что у тебя нового? — спросил Верный Волк, когда все стали подниматься по тропинке к кучке каменных хижин, которые теснились на склоне горы.

— Вот возьми этот сундучок, — сказал Рашид Верному Волку, — и попробуй его.

— Ого, тяжелый сундук! Вы камни, что ли, в нем возите?

— Целый сундук золота. Я привез выкуп за мою сестру.

— Слава нашему князю! — закричали жители крымского княжества.

— Я бы никогда этого не сделал, — сказал Рашид, — если бы мне не помогли друзья. Разреши, я тебя с ними познакомлю. Рядом со мной идет прекрасный юноша. Его зовут Икар. Он родом с острова Крит. Его папа, Дедал, изобрел воздушные путешествия. Но, к сожалению, Икар не смог удержаться на крыльях и упал в море. Там мы его и подобрали. С тех пор он путешествует вместе с нами.

— Так мы же видели папу Икара, — сказала Фатима, — он покружился над нами и полетел к Кавказу, видно, там теплее.

— Он все еще разыскивает меня. — Икар смахнул крупную слезу.

— А это мальчик Аладдин. — Рашид показал на Алису: — У него была волшебная лампа с джинном, но джинн лопнул в бою, а лампа осталась. К тому же Аладдин мой хороший друг и добрый парень.

Тем временем попугай уже извелся оттого, что его не представляют. Он прыгал по борту, размахивая костылем.

— А это, — объявил Рашид, — мой главный друг и помощник, попугай Аль-Могила. Он опытный пират и мореход. Без него я никогда бы не добыл выкуп и не смог вернуться живым. Так что всем хорошим в жизни я теперь обязан нашему Могилке.

— Не Могилке, — поправил попугай Рашида, — прошу называть меня Аль-Могила!

И никто не стал спорить, хотя некоторым людям было трудно понять, почему главным пиратом стал хромой попугай.

— Ну ведите нас, давайте отдохнем. Ты, Верный Волк, отдай вот этот сундучок самым надежным и верным воинам. Тут наше с тобой счастье.

— Слушаюсь, принц, — ответил Верный Волк.

И все они пошли по тропинке еще выше, к самым каменным домам. Над некоторыми поднимались струйки дыма.

— С дровами плохо стало, — сказал Верный Волк. — Все леса подо льдом, приходится посылать корабли на Кавказ, но далеко не все возвращаются, там ведь всегда война идет.

Из домов высыпали женщины и дети. Их было немного, и Рашид расстроился.

— А где же остальные? — спросил он.

— Остальные? Кто погиб, кто умер прошлой зимой от голода, кого звери загрызли, кого увели в плен солдаты Симеиза. Мало у тебя людей осталось. Но теперь надежда есть — вернулся принц, вернется и жизнь.

В самой большой каменной хижине они уселись на войлочные коврики.

— А где же твой дворец? — спросил Икар.

— Ах, ты не знаешь, Икарчик, — сказал Рашид. — Мой дворец теперь принадлежит тирану.

— Какое безобразие! — сказал Икар. — А сестра у тебя красивая?

— Самая красивая девушка в Крыму.

— Мало ли кого можно назвать красавицей!

Рашид обиделся:

— Клянусь тебе... да что клятвы! Верный Волк, есть у нас еще портреты Гюль-Гюль?

— С большим удовольствием, — сказал Верный Волк. — Сейчас достану.

И пока женщины разносили блюда со скромной крымской едой, он принес небольшой, сделанный красками в самом Иране портрет принцессы.

— Конечно, — сказал Верный Волк, протирая портрет волчьей шкурой. — Конечно, он не может передать живости и непосредственности этого лица, но тем не менее похож...

— Как вылитая, — всхлипнула кормилица Фатима.

— Похож... — повторили все местные жители, что набились в комнату.

И когда они замолчали, все услышали короткий глухой стук.

Это упал, ударившись о ковер затылком, великий герой Крита, воздухоплаватель Икар.

И когда его откачали и отпоили мятным чаем, он попросил портрет снова и, покрывая его страстными взглядами, возопил:

— Это невероятно! Она прекраснее богини Геры!

Раздался грохот, земля зашаталась, с потолка посыпалась штукатурка.

— Нет, — вскричала Алиса, вскакивая на ноги. — Нет смертной девушки, которая могла бы сравниться с Герой, а также с Афродитой, Венерой, Деметрой и рядом других богинь.

— Ты о чем? — спросил Рашид.

— Она права! — закричал попугай, прыгая по подушкам. — Нельзя злить богинь — это никогда хорошо не кончается.

Землетрясение улеглось, Икар успокоился.

— Я не хочу тратить времени даром, — сказал Рашид. — Я пойду к князю Симеизу.

— Я с тобой, можно? — спросила Алиса.

— И я! — закричал Икар.

— А без меня тебе туда и соваться нечего, обдерут как липку, — предупредил попугай.



Глава тринадцатая
ХИТРЫЙ СИМЕИЗ

В замок к Симеизу отправились всей честной компанией. Впереди топал Верный Волк, он нес копье и шуровал им под кустами — не спрятались ли там змея или прыгучий скорпион.

Затем два воина несли на носилках сундук с драгоценностями.

За ними следовал Рашид, который надел по этому случаю чалму, праздничный халат, обмотал себя поясом длиной в сто шагов, отчего казался втрое толще обычного, и это ему нравилось.

— Таким, — сказал он Алисе, — я стану, когда займу трон. Настоящий султан должен быть солидным.

Толстая кормилица Рашида Фатима проводила их до горы. Дальше им с Верным Волком пути не было, на прощание она вздохнула:

— Ну, совсем исхудал, совсем жирка на мальчике не осталось.

— Молчи, старуха! — закричал сверху попугай, который неровными кругами носился над процессией. — Я его еще заставлю спортом заниматься. Он у меня еще станет настоящим разбойником!

— Ну что вы говорите, уважаемая птица! — отвечала кормилица. — Мальчик у нас — сиротка, а сиротки должны хорошо питаться.

Следом за Рашидом, по дорожке шли Алиса с Икаром. Икар норовил выйти вперед, потому что считал себя героем, а Аладдин в его глазах был просто мальчишкой. Но ссориться с ним не хотел, он знал, что Аладдин состоит в друзьях с попугаем и Рашидом, порой вздыхал и повторял:

— Ах, что будет, когда папа узнает о моем решении жениться на простой крымской княжне? Он меня проклянет. За мной, знаете, ухаживали многие принцессы с великих островов — Пафоса, Какоса, Макоса и Ньюфаундленда.

Перед воротами в замок «Ласточкино гнездо» стояли два воина в кольчугах и высоких железных шлемах. Мост был поднят.

Попугай взлетел повыше и крикнул:

— Эй, там, в «Ласточкином гнезде», принимайте гостей!

Алисе сразу представилась сказка из тех, что ей приходилось видеть в детстве. Открываются двери таинственного замка, и страшный злодей в черном балахоне и черной короне протягивает горящий жезл, отчего все вокруг замирают или вообще превращаются в каменные статуи.

На крик попугая воины даже не вздрогнули, лишь повели глазами.

Зато внутри замка что-то зажужжало, зашуршало, и наконец раздался скрипучий голос:

— Заходите по одному. Оружие складывайте у дверей. И не пытайтесь обмануть моих стражей. В первую очередь это касается попугая.

Ворота со скрежетом растворились.

Двор замка был ухожен, дорожки посыпаны песочком, они вились между клумб, на которых нежились скромные, изящно подобранные цветы, а над ними вились пчелы, и порхали бабочки.

Сам замок изнутри был побелен, а наличники окон покрашены в приятный зеленый цвет.

Перед ними оказалась невысокая дверь.

— Вон тут и живет этот скорпион, — сказал Рашид.

Дверь широко открылась, и появился пожилой человек в бархатном халате и высоком красном колпаке, на босых ногах у него были войлочные туфли. Руки хозяин замка сложил на круглом животике.

— И кто же это из нас скорпион? — спросил он.

— Вы и есть скорпион, Симеиз Разгальдович, — заявил Рашид. — И не пытайтесь ввести в заблуждение моих друзей. Они и вправду могут подумать, что вы добрейшее существо во всем Крыму.

— И не только в Крыму, я бы сказал, во всем мире, если бы память о вашем покойном папеньке и вашей покойной маменьке не останавливала меня напоминанием:

«Ты не прав, Симеиз! Опомнись, мы были лучше тебя!»

— Заходите, — продолжал Симеиз, — угощать мне вас нечем, времена у нас неурожайные, но газированной минеральной водички могу предложить в изобилии. Прошу.

Они попали в кабинет, уставленный книжными шкафами, посреди него стоял большой письменный стол, заваленный бумагами, там же возвышался старинный микроскоп, который во времена легенд конечно же еще не был изобретен.

— Располагайтесь, располагайтесь в приюте горного отшельника, — произнес хозяин замка.

Алиса получше рассмотрела его — у Симеиза было розовое лицо и такая же розовая лысинка, окруженная венчиком седых волос. Нос у Симеиза был пуговкой, уши круглые, большие, и росли они поперек головы. Ни бороды, ни усов у князя не оказалось.

— Нам некогда, — твердо сказал Рашид. — Мы принесли выкуп.

— Ах, этого не может быть, — ответил Симеиз. — Такую сумму нельзя заработать честным путем, да и бесчестным трудно.

— Эй, тиран! — крикнул хрипло попугай. — Тебе денежки нужны или поговорим иначе?

— Поговорить всегда важнее.

— Ребята, — приказал попугай, — бери ящик, пошли назад. Как он наговорится, пускай крикнет погромче, мы, может, вернемся, а может, другого мудреца найдем.

— Могилка! — взмолился Рашид.

— Я тебе не Могилка, а Аль-Могила, и еще неизвестно, мавританский ли граф или просто испанский. И жизненного опыта у меня в сто раз больше, чем у тебя, мальчишка! Ты погляди на него — у него же ручки трясутся, как хочется на наши деньги лапы наложить.

— Замолчи, презренная птица! — закричал Симеиз. — Сейчас прикажу тебя в суп пустить.

— Для меня еще кастрюля не заготовлена, — ответил попугай, но на всякий случай взлетел наверх и уселся на книжный шкаф.

— Попугай, ты не прав, — решительно заявил Икар. — При всем моем желании как можно скорей жениться на Гюль-Гюль, я считаю, что птицам не положено разговаривать так с благородными людьми. Каждый должен знать свое место.

— Тогда и людям нечего делать в нашем небе, — ответил попугай. — Ты чего полез в небо? Если бы не я — конец тебе пришел.

— Ах, как интересно, — сказал Симеиз. — Какая любопытная беседа. Кстати, мне давно хотелось спросить, сколько фунтов золота в этом сундучке?

— Двадцать фунтов чистого золота в монетах и драгоценных камней, — твердо сказал Рашидик. — Все проверено.

— И я проверяла по просьбе Рашида, — сказала Алиса.

— Кто проверяла?

— Извините, я хотел сказать — я проверял!

— Ох, не люблю я все эти переодевания! Мальчик, скажи мне, ты случайно не девочка?

— Перестань, старикашка! — закричал попугай. — И не смей смотреть так на моего друга Аладдина. Заклюю!

— Я пошутил, пошутил, — быстро ответил Симеиз. — Ставьте сундук на стол, принесите сюда десять медных тазов, я буду считать деньги.

— Может, потом посчитаешь? — осведомился попугай. — Мы с тебя сдачу требовать не будем.

— И в самом деле, — скажите нам тайну, — потребовал Икар. — И мы уйдем.

— Если бы я был простым деспотом и горным колдуном, — ответил Симеиз, — конечно, я бы сказал, и вы бы ушли. Но вы же видите, что я образованный человек, много читаю, изучаю инфузорий и всякую морскую мелочь, жду не дождусь, когда родятся Ньютон и Ломоносов, чтобы с ними в переписку вступить.

Говорил он мягко, гладко, а глаза у него были лживые и недобрые. Воины внесли стопку мисок. Симеиз принялся вынимать из шкатулки монетки по штучке и кидать их в миски. Такой счет должен был занять немало времени.

Алиса пошла вдоль книжных полок.

Она приоткрыла книжный шкаф и попробовала снять с полки книжку. И ничего из этого не вышло, потому что все переплеты были склеены между собой, а за ними обнаружилось пустое пространство, заставленное статуэтками нимф, наяд, богинь, сирен и всяких других раздетых красивых женщин.

Симеиз заметил, что Алиса нечаянно открыла тайну его «учености», и с отчаянным криком кинулся к полке. Он вырвал у Алисы крышку из переплетов, поставил на место, захлопнул стеклянную дверцу шкафа и сказал:

— Настоящее знание показывается только настоящим ученым, а наглым мальчишкам никогда не увидать света истинного знания. Так что убирайся из комнаты, пока тебя не сбросили со скалы!

— Уважаемый сосед, — сказал тогда Рашид. — Мы в Крыму не одни. За каждым нашим шагом следят люди. И люди знают цену вашему слову. Хотите доживать свою жизнь в стыде и позоре — ваша воля.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Симеиз. — Я вот со счета сбился. Придется сначала начинать.

— Не надейся! — крикнул попугай. — Я знаю. В сундуке лежит три тысячи четыреста сорок монет, не считая драгоценностей.

— А если чего-то не хватает, даю вам слово, — сказал Рашид, — что я привезу недостающие деньги в течение года.

— Давайте лучше тут нахулиганим, книги порвем, вазы разобьем, стулья поломаем! — не унимался попугай. — Он как шелковый станет.

— Я пошутил! — испугался Симеиз. — Я давно хотел все рассказать! Принцесса заколдована отравленным яблоком. Она откусила его и погрузилась в вечный сон. А чтобы ее никто не потревожил, она спрятана в пещере. Там она лежит на хрустальном ложе и ждет рыцаря, который ее разбудит поцелуем.

— Это буду я! — крикнул Икар.

И поцеловал портрет Гюль-Гюль.

— Нет, — возразил Симеиз. — Поцеловать можно только любя всем сердцем. Она от этого проснется. А если это просто увлечение, пустяк — то и не шелохнется.

— Но я же все равно на ней женюсь! — крикнул Икар.

— Пожалуйста, — ответил колдун. — Но сначала она должна проснуться.

Тогда Рашид сделал шаг к столу, протянул руку и сказал Симеизу:

— Ключ!

Симеиз вздохнул и открыл ящик письменного стола. Там лежал небольшой медный ключ. Он кинул его Рашиду, тот повернулся и быстро вышел из комнаты.

— Поищи, поищи! — крикнул вслед Симеиз. — У тебя впереди вечность!

Алиса побежала за Рашидом.

— Ты в самом деле знаешь, где пещера? — спросила она.

— Найдем! — прохрипел попугай. — Недаром мы все моря проплыли. Да чтобы паршивой пещеры не найти — быть того не может!



Глава четырнадцатая
В ТАЙНОЙ ПЕЩЕРЕ

Рашид вышел во двор замка и осмотрелся.

Попугай ходил кругами и постукивал костылем.

— Чего мы здесь ждем? — спросил Икар. — Время идет впустую!

— Погоди, — сказал Рашид. — Мы с Могилкой думаем.

— Аль-Могила думает, — поправил его попугай.

— Надо отправляться в горы! Пещеру надо искать в горах, — настаивал Икар.

— Ты ищи в горах, — сказал попугай, — а я здесь погляжу.

— Почему? — спросила Алиса.

— Эх, Аладдин, Аладдин, не знаешь ты людей, — вздохнул попугай. — Ведь князь Симеиз хочет все время пещеру держать под прицелом. Мало ли что случится. Что он, в горы побежит проверять, хорошо ли замки и засовы стерегут принцессу? Нет, он держит принцессу под рукой, чтобы каждое утро заглядывать туда.

— Попугай прав, — сказал Рашид, — я тоже так думаю. Надо только догадаться, как он эту пещеру замаскировал.

Алиса сразу включилась в эти поиски.

— Может, на кухне? — спросила она.

Заглянули туда, но никакого хода из кухни не нашли.

— Может, в подвале под башней, где котельная?

Заглянули в котельную. И там пещеры не было.

— А это что такое? — спросил попугай.

Он постучал костылем в небольшую дверцу, на которой была прибита табличка:

 

«СКЛАД крупы, муки и сахара.
Вход строго воспрещен».

Рашид подошел к двери, попробовал, и оказалось, что ключик замечательно подошел к замку.

— Нет там никого! — закричал Симеиз, высовываясь из окна на втором этаже.

Рашид его не послушался, шагнул в пещеру и прошел вглубь, протискиваясь между мешками с крупой и сахаром.

В глубине склада, вырубленного в скале, они увидели еще одну дверь. Она была не заперта, а только закрыта на засов. Внутри горели керосиновые лампы, и было светло.

Рашид первым вошел внутрь.

Потом все остальные.

И странная, удивительная картина открылась их взорам.

Посреди пещеры стояла хрустальная кровать с шелковым матрацем и пуховыми подушками. На кровати безмятежно спала красивая девушка, удивительно похожая на Рашида — и брови такие же, и нос, и рот.

У ее ног, прямо на каменном полу пещеры, спал еще один человек.

Красивый, усатый и смуглый.

— Синдбад! — закричала Алиса. — Синдбад Мореход! Я тебя нашла! То есть я тебя нашел! Просыпайся!

Никто не проснулся. Ни княжна, ни Синдбад.

Лишь дикий хохот волшебника Симеиза донесся сзади. Оказывается, хозяин замка тоже прибежал в пещеру.

— Сейчас узнаем, — сказал попугай, — главное — добыть свидетеля. Всегда есть свидетель, надо только его схватить и выкрутить ему руки!

Тут послышался слабый писк, и все увидели, что попугай стоит на выступе стены и держит за круглое ухо небольшую летучую мышь.

— И что же мы видели? — спросил попугай таким ледяным голосом, что даже Алисе захотелось провалиться сквозь землю. Все же за триста лет он поднабрался жестокости.

Мышь спросонья била крыльями, попискивала и никак не могла сообразить, чего же от нее требует такая страшная хромая птица.

— Ты здесь живешь? — спросил попугай.

— Чего? — не поняла мышь.

По крайней мере, она умела разговаривать. Существа, жившие в эпоху легенд, обычно могли разговаривать, но среди них встречались и безмолвные, — например, грибы и головастики. Зато лягушки, яблони и груши говорить умели и любили.

— Давно здесь скрываешься? — спросил попугай.

— Всегда, — сказала мышь. — Я живу здесь.

— И помнишь, как принцессу заколдовали?

— Конечно, помню, — ответила мышь. — Только не делайте мне больно. Еще два года назад волшебник Симеиз сюда ее принес, дал ей яблоко и запер дверь. Ну, думаю, — заморит ее голодом. Да отпустите вы меня — никуда я не улечу, тоже мне, орел выискался! — крикнула мышь.

— Ладно, ладно, — проворчал попугай и отпустил пленницу.

Мышь поправила помятое ухо и продолжала:

— Девица поплакала, поплакала, а потом взяла яблоко и откусила. Я хотела ее предупредить, что яблоко, вернее всего, заколдованное, знаете ведь, как это бывает в сказках?

Все согласно кивнули.

— Но разве княжна послушается жалкую мышку?

— Откусила? — воскликнул Рашид. — Кусочек откусила?

— Целый кусище, — ответила летучая мышь. — А потом, как и положено, пошатнулась и рухнула на хрустальное ложе...

— А дальше что было? — спросила Алиса. — Как там очутился Синдбад? Почему он тоже спит?

— Дело житейское, — ответила летучая мышь. Ей нравилось быть в центре внимания, она спрыгнула на пол и расхаживала среди людей, что было не по нутру попугаю, который постукивал костыликом по камню, как будто стрелял из пулемета.

— Этого, который здесь валяется, сам господин Симеиз привел. «Вот, говорит, вы сказки собираете, такой сказки вы еще не видели. Лежит княжна, спит вечным сном, я знаю секрет, как ее оживить. Догадаетесь — красавица ваша». А этот самый, который спит, отвечает: «Большое вам спасибо за предложение, но у меня дома осталась жена по имени Шехерезада, женщина несравненной красоты и невероятных достоинств. Я ее не променяю даже на сто иностранных принцесс. Ради нее я путешествую по свету, собираю сказки, а она их рассказывает шаху, у которого работает сказочницей». — «Хе-хе-хе, — говорит тогда мой сосед Симеиз, — знаем мы, какая она у него сказочница, и какие они там сказки рассказывают». Тогда вот этот, что лежит на полу, страшно рассердился и кинулся на господина Симеиза. А господин Симеиз — скользь в дверь и захлопнул ее за собой. Тогда этот самый...

— Синдбад! — сказала Алиса. — Сколько раз тебе повторять! Его зовут Синдбад Мореход и он мой друг!

— Тогда этот Синдбад побегал по пещере, постучал в дверь и опечалился. Сел на пол и принялся думать. Вдруг видит — лежит на полу яблочко, от которого княжна откусила. И говорит так печально: «Известен лишь один способ оживить принцессу — поцеловать ее! Но меня этот способ не устраивает, потому что я женат». И вот в такой печальной задумчивости Синдбад откусил от яблочка, потому что ему очень хотелось пить. И некому было его предупредить...

— Он откусил от яблока! — ахнула Алиса.

— Вот именно. И заснул вечным сном рядом с княжной Гюль-Гюль.

Все замолчали.

Гнетущая тишина воцарилась в темной пещере. Тени скользили по стенам и потолку. Было страшно.

— Что же будем делать? — спросил попугай.

— Надо их целовать, — сказал Икар. — Мы сейчас всех перецелуем...

— Не получится, — сказал Рашид. — Целовать надо нечаянно, от чистого сердца. Не зная, что из этого получится.

— И все же я попробую, — сказал Икар и направился к хрустальному ложу.

Рашид встал у него на пути.

— Не смей целоваться с моей сестрой! — пригрозил он. — А то останешься без головы.

— Рашид даст тебя мне на растерзание, и останешься без головы, — сказал попугай.

— Да я не просто так, я жениться хочу, — сказал Икар.

— Пока что о женитьбе и речи быть не может, — сказал попугай, — потому что если она не проснется, то получится целование без просыпания.

— Но ведь надо попробовать, — требовал Икар. — Может, нас обманывают.

— А кто будет Синдбада целовать? — спросила Алиса.

— С ним потом разберемся, — сказал Икар и наклонился к принцессе. Он нежно поцеловал ее в щеку. И ничего не произошло.

— Щека у нее прохладная, — сказал Икар, — почти холодная.

— Еще бы, — сказал попугай, — летаргический сон.

Зато Икар, как юноша чувствительный и нежный, после этого поцелуя закатил глаза и упал без чувств рядом с Синдбадом Мореходом.

— С ума сойти, что за картинка! — сказал попугай. — Такого ни в одной сказке не придумаешь. — Давайте я их клюну как следует — сразу проснутся.

Тут все рассмеялись, даже летучая мышь запищала от хохота. Попугай кинулся было за ней, да не догнал.

— Могилка прав, — сказал Рашид. — Где вы слышали о том, чтобы витязь пришел к спящей красавице, сам откусил от заколдованного яблока и заснул мертвым сном? А второй поцеловал красавицу и грохнулся в обморок?

— Тоже мне, Синдбад Мореход! — буркнул попугай. — Яблоки любит, свою жену любит, а чужих принцесс не любит!

Все отсмеялись, и наступила тишина. Думали, что делать дальше.

И вдруг все услышали из-за мешка с крупой и сахаром шорох, потом раздался громкий щелчок. Затем наступила тишина.

— Рашид, — спросила Алиса. — Ты ключ от двери с собой взял?

— Кажется... — сказал Рашид, — кажется, я его оставил в двери...

И кинулся через склад к двери.

К сожалению, опасения оправдались. Дверь была заперта снаружи.

Тут как раз пришел в себя Икар.

— Разойдитесь! — крикнул он. — Сейчас я всем покажу! Больше вы не посмеете надо мной смеяться.

Он бросился на дверь, как бык на красную тряпку, отлетел от нее, упал на мешок с сахаром, схватился за ушибленное плечо и обиженно произнес:

— Ну почему никто не предупредил меня, что дверь железная?

Ему никто не ответил.

А Рашид печально произнес:

— Обидно погибать в одном сантиметре от цели!

— Погоди, погоди, — сказал попугай Могилка. — А как ты, летучая мышь, сюда прилетаешь и отсюда улетаешь?

— Вам не выбраться. Тут есть ход, но он такой узкий, что только летучие мыши и тараканы могут им пользоваться.

Все снова загрустили. Кроме попугая.

— Где пройдет летучая мышь, — сообщил он, — там пролетит стальная птица. Стальная птица — это я, закаленный в боях пират из попугаев. Показывай мне дорогу, Мандалай!

Зашуршали крылья, и послышался далекий голос летучей мыши.

— Здесь вам узко будет, вы костылик уберите.

— Без костыля я не воин, — ответил попугай. — Ничего, проберемся.

И наступила гробовая тишина.



Глава пятнадцатая
НА ВОЗДУШНОМ ШАРЕ

Было так тихо, что стало слышно, как похрапывает во сне Синдбад Мореход и потрескивает факел.

— В крайнем случае, будем рыть подземный ход, — сказал Рашид. — Мы будем рыть отсюда, а Верный Волк и кормилица будут рыть с той стороны.

— Если Симеиз им разрешит, — заметила Алиса.

— А я больше надеюсь на моего папу. Он уж, наверное, узнал, что я спасен, и меня пора выручать, — сказал Икар.

— А как он мог узнать?

— Пегас меня видел? Видел. Туземцы меня видели? Видели. Птицы и те моему отцу сообщат. Возможно, он уже подлетает.

Алиса подумала, что никто не знает, где она, даже родители, потому что она на особом задании. Но комиссар Милодар наверняка о ней думает.

Неожиданно заскрипела дверь.

Все обернулись к ней.

Дверь никак не открывалась — словно кто-то тянул за нее, но не мог открыть.

Алиса первой подбежала к двери и навалилась на нее. Дверь подалась легко. Оказывается, с той стороны за ручку тянул попугай Могилка, который выбрался наружу и повернул ключ. Повернуть-то повернул, а открыть силы не хватило.

— Ура! — закричали все хором. Спящая княжна, не просыпаясь, отмахнулась от этого крика как от комара.

— Как ты достал ключ? — спросил Рашид у своего друга.

— Проще простого. Вы не осудите меня за то, что я совершил кражу?

— Нет, мы тебя не осудим, — ответил за всех Рашид.

— Ключ лежал на письменном столе этого злодея, — сказал попугай. — Он меня даже не заметил.

— А где Симеиз? — спросил Рашид.

— Послушай, — ответил попугай.

Все замолчали. И слышно было, как со второго этажа замка раздается тихий звон и затем бормотание: «Шестьсот семьдесят два, шестьсот семьдесят три, шестьсот семьдесят четыре, шестьсот семьдесят пять...» Симеиз считал монеты!

— Обратно! — приказал Рашид. — В пещеру. Будем держать совет.

— Что будем делать дальше? — спросила Алиса.

— Разбудим и убежим, — предложил Икар.

— Нам их не разбудить! — воскликнул Рашид.

— Тогда зови своих людей, — сказал Икар.

— Но двери в замок Симеиза заперты. Как сможет Верный Волк и городской люд пробиться сюда? Да и не вытащить нам спящих...

— Все, кто хочет уйти, — свободен, я никого не удерживаю, — печально произнес Рашид. — А я останусь возле сестры.

— Не говори чепухи, — ответил попугай. — Никто не бросит тебя в беде.

Они сидели и все вместе размышляли. В конце концов они доразмышлялись до того, что будут ждать ночи и в темноте попробуют незаметно перелезть через стену.

Но дождаться темноты им не удалось, потому что во дворе замка раздались крики:

— Где ключ? — неистовствовал Симеиз. — Я всех в лягушек превращу!

Еще секунда, и он догадается, что случилось. Так и есть. Он кинулся между клумбами к складу.

— Открыто! — закричал он. — Открыто моими ключами!

— Ничего не остается, — сказал Рашид, — как идти на бой.

Он вышел из двери в подвал, размахивая кинжалом.

— Стража! — перепугался Симеиз. — Стража! Зарубите его. А то он сделает мне больно.

Со всех сторон сбежались воины. И тут во дворе замка потемнело. Будто большое облако опустилось с неба. От страха воины попадали на землю, а Симеиз залез в копну сена. И лишь Алиса знала, как называется та большая круглая штука, что медленно опустилась на замок «Ласточкино гнездо».

Это был воздушный шар. Совершенно первобытный, только что изобретенный, склеенный рыбьим клеем из рыбьих и акульих кишок.

К шару была привязана плетеная корзина. С одной стороны из корзины высовывался пожилой носатый мужчина с лавровым венком на голове. С другой — уже знакомая Алисе краснощекая толстая кормилица Рашида по имени Фатима.

— О, мой отец! — закричал Икар и побежал к шару. — Ты великий изобретатель нашего времени! Ты изобрел новые крылья, которые могут поднять наверх нас всех.

— Что-то вас очень много! — закричал в ответ воздухоплаватель Дедал. — Но я все равно рад тебя видеть.

— И не пытайся бросить в беде моих друзей, — крикнул Икар. — Мы летим или все вместе, или остаемся все вместе на мучительную смерть.

— Но почему я должен спасать совершенно чужих людей? — спросил Дедал.

— Во-первых, они сами меня спасли, когда ты махнул крыльями и улетел. Во-вторых, я люблю девушку, которая спит в этой пещере, и намерен на ней жениться.

— Сначала я должен познакомиться с родителями невесты, узнать, какое у нее приданое, а потом уж будем решать все в семейной кругу.

— Отец, ты всегда был эгоистом. Для тебя не существует людей — тебе бы только прославиться!

Пока шла эта перепалка, Симеиз опомнился, вылез из сена и приказал своим воинам зарубить пленников. Воины побаивались Рашида и Икара, не говоря уж о воздушном шаре, который висел над их головами. Поэтому они производили много шума, махали саблями, громыхали щитами, но вперед не шли.

— Дедал, — сказала тогда Алиса. — Вы любите золото?

— Каждый настоящий ученый любит золото, — ответил Дедал. — Будь у меня много золота, я бы построил дирижабль из китовой шкуры.

— Если мы вам дадим сундук с золотыми монетами, у вас в корзине найдется место для всех нас?

— Мне надо проверить.

— Эх, — сказал Икар. — Как жаль, что мой папа спешит разбогатеть. А ведь он талантливый изобретатель.

— Помолчи, мальчишка! — крикнул Дедал.

— Я молчу, — сказал Икар, — потому что я уже утонул. Но люди, которые вытащили меня из воды, никогда не спрашивали, сколько я им за это заплачу.

— Покажи золото! — крикнул Дедал Рашиду.

Рашид кинулся по лестнице на второй этаж, в кабинет Симеиза, а Симеиз побежал за ним с криком:

— Это грабеж! Это мое золото!

— Вы называете это грабежом? — крикнул вслед Симеизу Икар. — Я на любом суде могу подтвердить, что вы взяли у нас сундук с драгоценностями, а в благодарность заперли нас в пещере! Вы обманщик и злодей, господин Симеиз!

Воины перестали размахивать мечами, а Дедал опустил свой шар пониже, чтобы корзина была вровень с подоконником окна на втором этаже.

Рашид подтащил к окну сундук и поставил его на подоконник. Он открыл крышку, и Дедал смог убедиться, что там в самом деле лежат золотые монеты.

— Везешь или нет? — спросил Рашид.

Алиса снизу видела, как загорелись глаза у изобретателя.

— Эх, была не была! — крикнул он и протянул руки.

Корзина наклонилась. Дедал вцепился в сундук, но в этот момент Симеиз оттолкнул Рашида и схватился за другой край сундука. Сундук накренился, и из него золотым водопадом посыпались во двор замка монеты. Дедал тянул сундук к себе, Симеиз к себе, а воздушному шару, видно, надоело качаться над самой землей, и он взмыл вверх.

— Ох! — закричали все хором.

Потому что увидели, как за открытую крышку сундука держится Симеиз, а его ноги болтаются над бездной. С другой стороны сундук держит Дедал, свесившись над краем корзины.

Не успел шар улететь далеко от замка, как случилась беда: Дедал перевалился через край корзины и полетел вниз, а за ним полетел сам сундук и злобный Симеиз.

Их отчаянный вопль донесся до замка.

А воин, который стоял на башне, доложил оттуда:

— Они бухнулись в воду!

— Я не хочу, чтобы мой папа утонул. Может, он неважный отец, но изобретатель знаменитый! — закричал Икар.

— Они плавают и держатся за сундук! — сообщил часовой.

— Ничего с ними не случится, — сказал Рашид. — Разве что охладятся немного. Жалко только нашей с тобой добычи, Могилка.

— А ты не жалей, — сказал хриплым голосом попугай. — Я знаю, где наши деньги!

— Где? — спросил Рашид.

— Прикажи всем воинам и слугам Симеиза выстроиться у стены, — сказал попугай.

Рашид приказал им выстроиться. Воины отказались, некоторые даже пытались сопротивляться и махали своими саблями. Но с ними быстро справились. Они поняли, что раз старого хозяина нет, то лучше слушаться новых!

Когда воины и слуги выстроились, попугай, прихрамывая, пошел вдоль строя. Он останавливался перед каждым и говорил:

— Вот ты, рыжий, спрятал сто шестьдесят две монеты. Из них восемьдесят в поясе, тридцать за пазухой, а остальные в сапогах.

Затем переходил к следующему и сообщал скрипучим голосом:

— А ты у нас чемпион. Двести сорок монет, два жемчужных ожерелья и сорок колец с изумрудами.

— Это клевета! — кричал воин.

— Сам отдашь, или заклевать тебя? — спрашивал попугай.

И очередной воин сдавался. Рашид расстелил на земле скатерть, и скоро на ней уже сверкала гора золота и драгоценностей.

Алисе эта операция наскучила. Ее куда больше волновало, как выбраться отсюда и вызволить Синдбада.

И вдруг опять потемнело.

Неужели?

Да, над замком снова снижался воздушный шар. Но ведь Дедал плавает в море!

Шар медленно опустился посреди двора, и все увидели, что в корзине сидит кормилица Рашида, толстая Фатима. О ней-то все забыли!

— Когда ты научилась управлять шаром? — удивился Рашид.

— А я смотрела, как Дедал это делает. Ты что думаешь, женщины глупее мужчин? Залезай в шар, — сказала Фатима.

— А шар выдержит нас? — спросил Икар. — Ведь папа возражал.

— Если шару будет тяжело, он не поднимется или сразу опустится, — сообразила Фатима. — Давайте попробуем.

С помощью воинов из пещеры вынесли Синдбада и принцессу Гюль-Гюль. Их положили в корзину шара. Затем забрались остальные. Рашид затащил и скатерть, в которую были завернуты монеты и драгоценности.

— Полетели! — сказал Икар, который командовал полетом, как сын воздухоплавателя.

Шар с трудом оторвался от земли и повис в воздухе. Выше он подниматься не желал.

— Надо скидывать балласт, — сказала Алиса.

Но никакого балласта в корзине не было.

— А золото? — напомнила Алиса.

— Ты с ума сошла? — рассердился попугай. — Да я за него жизнью рисковал.

— Дорогой Аль-Могила, — сказала Алиса. — Золото тебе нужно было, чтобы выкупить княжну. Зачем оно теперь?

— Золото всегда нужно! — ответил попугай. — Я построю на него дворец.

— А принцесса останется спящей?

— Выспится, проснется, — нагло заявил попугай. — А не проснется, Мандалай, пускай спит.

— Я этого не допущу! — закричал Икар. — Я требую, чтобы принцессу везли в Багдад, там есть настоящие волшебники и доктора.

— А ты как думаешь, Рашид? — спросила Алиса.

— Я думаю, что ты прав, Аладдин, — сказал Рашид.

— Бог с ними, с деньгами, — вздохнула Фатима, — были бы все здоровы, а деньги мы заработаем.

И тогда Алиса высыпала из скатерти золото вниз, во двор замка, и воины и слуги бегали и прыгали под золотым дождем, как дети, хватая монеты.

А воздушный шар постепенно набрал высоту и направился в сторону моря.

Шар медленно летел над берегом и никак не мог подняться выше. И тут они увидели, как из моря выходит мокрый и несчастный изобретатель Дедал. За ним подплывает Симеиз.

Увидев шар, Дедал замахал руками и закричал:

— Снижайтесь! Возьмите меня.

Все посмотрели на Икара.

— Прости, папа, — сказал Икар. — Но ты отказался увезти моих друзей, как же я могу сейчас выгнать их из воздушного шара?

Икар покраснел, потому что был послушным сыном и никогда еще не осмеливался так разговаривать со своим строгим отцом.

И тут послышался тихий голос Фатимы.

— Простите, — сказала кормилица, — но мне совершенно нечего делать в вашем Багдаде. У меня с утра белье замочено, грядки недополоты. Если можно, я тут сойду.

Шар снизился у самой воды, кормилица расцеловалась со своим Рашидом и приказала ему строго-настрого, чтобы он вылечил сестренку и скорее возвращался домой. Вместо нее в корзину влез сердитый Дедал.

— Без меня улететь хотели, — ворчал он, — без великого ученого! Наука вам этого не простит.

Симеиз стоял в стороне, грозил шару кулаком, но приблизиться не смел. Без воинов он был не такой смелый.

На этот раз шар сразу оторвался от земли и легко полетел через Черное море, а потом над горами и пустыней направился в сторону славного города Багдада.

Когда шар поднялся выше облаков и гордо плыл на юг, все постепенно успокоились, лишь Икар, не отрывая глаз, смотрел на спящую Гюль-Гюль да попугай ковылял по борту корзины и бормотал:

— Такие деньги, Мандалай, выкинули! Нет смысла в жизни!

— Скажи, пожалуйста, Могилка, — спросила Алиса, — а что это за странное слово Мандалай, которое ты так часто произносишь? Это иностранное ругательство?

— Ах, какая ты необразованная! — возмутился попугай. — Мандалай — это сказочный город в далекой стране Бирме, где я имел счастье родиться триста лет назад. О Мандалай, Мандалай, жемчужина Востока!



Глава последняя
ВСЕ ПРОСНУЛИСЬ

Летели долго. Прошла целая ночь, прежде чем на горизонте показались широкая река и могучие стены Багдада.

Шар пролетел над домами и дворцами, и Алиса показала, где опускаться, — у стоящей за городской стеной уединенной усадьбы, которая была окружена глинобитной стеной.

Шар медленно опустился у ворот в усадьбу, подняв тучу песка и пыли. Закричал осел, закудахтали куры, залаяли собаки, дверь открылась, и в ней показался волшебник Оох.

— Ранние гости, — сказал он, протирая глаза. — Я наколдовал, что вы прилетите к полудню, а вы поспешили.

— На рассвете лететь приятнее, — ответил Рашид и поклонился волшебнику. Хоть он никогда не встречался с Оохом, он сразу догадался, что перед ним настоящий могущественный волшебник.

— Заходите в дом, — пригласил волшебник. — Если не ошибаюсь, то судьба свела меня с великим изобретателем воздухоплавания Дедалом и его сыном Икаром.

— Вот мой сын Икар, — сказал Дедал.

— Здравствуйте, — сказал Икар, — но я так и не полюбил летать. Мне очень хочется жениться.

Слуги вынесли из корзины спящих Синдбада и Гюль-Гюль, и все остальные прошли в большую теплую комнату, где напились чаю с такими свежими лепешками, словно их еще не начинали печь.

Пока завтракали, все наперебой рассказывали о своих приключениях.

И когда кончили, волшебник Оох, один из одиннадцати главных Магов Востока, произнес:

— Все ваши проблемы решаются легко. Кроме одной. Это проблема сонного яблока. Вы привезли мне хоть огрызок его?

— Эх, в голову не пришло! — воскликнул попугай. — А ведь должен был догадаться. Как же я так опростоволосился!

— Вот именно, — сказал волшебник Оох, — возраст еще не основание для мудрости.

Он подошел к спящим.

Княжна Гюль-Гюль и Синдбад лежали рядом на низких диванах, и лица их были спокойны.

— Эх, как странно в жизни бывает, — сказал попугай. — Если бы Синдбад взял и поцеловал девушку, все были бы живы и здоровы.

— Ничего бы не вышло: он любит Шехерезаду, — напомнила Алиса.

— Мы бы ей не сказали, — ответил попугай.

— Иногда мне хочется тебе голову отвертеть, — сказал Рашид. Попугай обиделся и взлетел на шкаф.

— Наверное, придется тебе всех волшебников собирать, — сказала Алиса. — Это называется консилиум.

Вдруг снаружи раздались крики, портьера, которая прикрывала дверь в комнату, отлетела в сторону, как боевое знамя, и в дверях показалась женщина изумительной красоты.

Это была Шехерезада.

— Где Синдбад? — закричала она. — Где вы его скрываете?

Она увидела на диване своего мужа и кинулась к нему.

Она стала покрывать его горячими поцелуями, и минуты через две он открыл глаза и сказал:

— Ну что ты, Шехочка, люди же смотрят.

— Где ты был? Где тебя носило почти два года? — спросила Шехерезада. У нее быстро менялось настроение. И если всего три минуты назад она трепетала от ужаса, то теперь уже успокоилась и даже начала сердиться.

Синдбад сел на диване и сказал:

— Я привез тебе сорок две новых сказки. Я старался.

— А еще чем ты занимался?

— Он лежал в пещере, — сказал попугай, — вон с этой девушкой.

— Вдвоем? В пещере? С девушкой? И что же они делали? — строго спросила Шехерезада.

— Они спали, — ответил Рашид. — Моя сестра Гюль-Гюль была заколдована и лежала в пещере на хрустальном ложе. А когда ваш супруг пришел в эту пещеру, то вместо того, чтобы поцеловать ее как положено, он доел заколдованное яблоко и тоже заснул.

Шехерезада тут же успокоилась. Она поцеловала мужа в лоб и сказала:

— Ну и правильно. Иногда лучше отравленное яблоко, чем чужие поцелуи.

— А как ты сюда попала? — спросила Алиса.

— А я просто убежала от Милодара, — сказала Шехерезада. — Антарктида — это место не для меня. Синдбад, пошли домой, дети ждут!

— Постойте, ханум! — взмолился Рашид. — А как разбудить мою сестренку?

— Как обычно, — сказала Шехерезада, — поцеловать. Неужели здесь нет ни одного влюбленного в нее молодого человека?

— Я! — закричал Икар. — Это я! Я готов!

— Он уже целовал — и ничего не получилось, — сказал Рашид.

— Икар, не слушай их, — сказала Шехерезада, — попробуй еще раз. Я по твоим глазам вижу, что ты уже по уши влюблен.

Икар, пошатываясь, подошел к дивану.

— Может, не стоит? — спросил Дедал. — У нас с тобой такая важная научная работа впереди! А эта девушка иностранного происхождения...

Слова отца как бы подстегнули Икара. Он тут же опустился на колени и поцеловал княжну в розовые губки.

Гюль-Гюль словно ждала этого момента.

— Ну наконец-то, — сказала она, открыв глаза. — Я уж давно слышу все, что вокруг происходит. И думаю — неужели ты все еще не полюбил меня по-настоящему?

Княжна Гюль-Гюль вскочила с дивана, отстранила Икара и кинулась к брату:

— Рашид, ты не представляешь, что ты для меня сделал. Ты самый лучший брат на свете!

— Вот то-то, — попугай смахнул крылом слезу, — а то я уж думал, что настоящих героев никто не заметит.

— Я тебя заметила, — сказала княжна. — Ты будешь жить у нас в доме, у тебя будет большая золотая клетка...

— Только этого мне не хватало! — воскликнул попугай и прыгнул к открытому окну. Он задержался на подоконнике.

— Прощайте, друзья! — крикнул он. — Душа бродяги и разбойника не выдержит золотой клетки. Ваша сказка кончилась, моя — продолжается.

И он вылетел в синее небо. Рашид кинулся за ним, но не успел его остановить.

— Как ты могла так обидеть бродягу и разбойника! — упрекнул он сестру.

— Не расстраивайтесь, Рашид, — сказал волшебник Оох. — Вы с ним еще встретитесь.

— Вот и сказка вся, — сказала Алиса. — Как мне жалко с вами расставаться.

Отдохнув и попрощавшись со всеми, Алиса с помощью волшебника Ооха вернулась к опушке Дремучего леса, где ее ждала кабина Времени.

Только она собралась войти в дупло гигантского дуба, как услышала хриплый голос:

— Эй, девчонка, не спеши. Разговор есть.

Алиса обернулась.

На низкой ветке дуба сидел хромой, одноглазый попугай в чалме.

— Ты прилетел проводить меня, Могилка? — спросила Алиса.

— Не совсем так, — сказал попугай. — Дело в том, что я в эпохе легенд испытал уже все опасности и пережил все приключения. Возьми меня в будущее. Я буду жить у тебя, охранять тебя от злодеев, а когда ты полетишь на корабле в космос, я тебе пригожусь. Я же старый бессовестный бандит, но верный друг, Мандалай, забери меня!

Алиса поняла, что за эти дни она полюбила старого разбойника.

— Ну что мне с тобой делать, — сказала она. — Полетели в двадцать первый век. Если тебе не понравится, ты всегда сможешь вернуться обратно.

— Нормально, Мандалай, — сказал попугай и уселся Алисе на плечо. Потом наклонил к ее уху клюв, ущипнул за мочку уха и прошептал:

— Но никогда не смей называть меня Могилкой. У меня есть честное имя — Аль-Могила.

— Слушаюсь, Аль-Могила, — повторила Алиса.

 


Кир Булычев -> [Библиография] [Книги] [Критика] [Интервью] [Иллюстрации] [Фотографии] [Фильмы]
Опасные сказки -> [Библиографическая справка] [Текст] [Иллюстрации]



Фантастика -> [ПИСАТЕЛИ] [Премии и ТОР] [Новости] [Фэндом] [Журналы] [Календарь] [Фотографии] [Книжная полка] [Ссылки]



(с) "Русская фантастика", 1998-2007. Гл. редактор Дмитрий Ватолин
(с) Кир Булычев, текст, 1997
(с) Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, дизайн, 1998
Редактор Михаил Манаков
Оформление: Екатерина Мальцева
Набор текста, верстка: Михаил Манаков
Корректор Вадим Мамед-заде
Последнее обновление страницы: 27.11.2002
Ваши замечания и предложения оставляйте в Гостевой книге
Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие материалы
НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей