Классический образ из романа Стругацких “Улитка на склоне”: человечество сидит над пропастью и болтает ножками. Кто-нибудь обязательно должен взять на себя роль сторожа у края обрыва: может быть, интеллигент Перец, а возможно — мудрец Горбовский. Чтобы в последний миг предостеречь мир от неминуемого падения в бездну…
После Стругацких Александр Громов, пожалуй, самый яркий и самый значительный алармист в российской фантастике. Его “сторожа” смотрят на свою профессию намного более пессимистично. Когда-нибудь миру “крупно не повезет” — вот основной постулат “сторожевой службы”, сформулированный в романе “Шаг влево, шаг вправо” (1999).
Аварию можно отсрочить, но нельзя избежать. Сам писатель считает лучшей своей работой дилогию “Мягкая посадка” (1995) — “Год Лемминга” (1998). В “Годе Лемминга” сконструирована ситуация, когда человечество получает шанс на очищение от мерзавцев бескровным путем, в силу биологических законов. Исправить всех негодяев Земли педагогическими средствами невозможно. А сидеть сложа руки и смотреть, как природа сама с ними расправляется, мешает этический фундаментализм... Социальные механизмы сдерживают работу механизмов биологических. Итак, очищения не произошло. Романы “Мягкая посадка” и “Шаг влево, шаг вправо” предлагают на выбор две версии глобальной катастрофы, которая должна обрушиться на человечество лет через тридцать после сорвавшегося очищения. В первом случае люди проигрывают войну с адаптантами — чудовищными конкурентами по среде обитания. Во втором они видят собственное будущее: рай для тепличных растений с недоразвитым мозгом. В обоих вариантах происходит вырождение человечества. Громов указывает ближайшие причины и называет условия, в которых люди вырождаются. И то, и другое относится к современному состоянию цивилизации. К нашему “здесь-и-сейчас”. Но что привело к нынешнему положению дел? Где, в чем глубинная причина предынфарктной ситуации в мире?
Роман “Запретный мир” (2000) продолжил “траекторию катастрофы” в творчестве А.Громова. Гроздь миров, соединенных порталами (Дверями), застыла в развитии на уровне бронзового века. Секрет открывания-закрывания Дверей известен лишь чародеям, которые передают свои навыки ученикам. Многочисленные раздробленные племена без остановки ведут малые войны друг с другом. Постоянная убыль в людях препятствует демографическому взрыву. Но невозможно и объединить их “сверху”, избавив от внутренних войн. Существование и независимость каждой общины, даже самой слабой, охраняют союзники из соседних миров, способные оказать вооруженную помощь в обмен на такую же помощь в будущем. Таким образом, поддерживается равновесие: чрезвычайно сложно завоевать господство над соседями, но и сгинуть без следа в большинстве случаев тоже не дадут. “Плохой порядок, обидный — но порядок...” — размышляет вождь одного из племен. Общество пребывает в состоянии гармоничного слияния с природой или, как выразился бы Лев Гумилев, гомеостаза.
Впрочем, некоторые из миров не похожи на прочие. Есть “дикие” миры, где история еще далека от стадии бронзового века. Есть миры “пустые”, безжизненные. А есть безжизненные, но не пустые, а “мертвые”, с явственными следами техногенной цивилизации, сгинувшей в каком-то самоубийственном катаклизме. И, наконец, существует “запретный” мир. Это современная земная цивилизация, т.е. “здесь-и-сейчас”. Следуя логике А.Громова, многие тысячелетия назад что-то пошло не так, мы утратили возможность открывать порталы и оказались на полпути к состоянию “мертвого” мира. Мало того, даже легчайшее влияние нашей цивилизации на племена гомеостаза крайне разрушительно. Вот из “запретной” реальности провалились в бронзовый век два комических персонажа — туповатый штангист и шустрый продавец женского белья. Эти, казалось бы, незначительные персоны сыграли роль страшного социального вируса, который вывел из строя всю тысячелетнюю гармонию тамошнего общества. То, что передавалось в качестве Традиции из поколения в поколение и должно было, по идее, воспроизводиться вечно за счет сложной системы обычаев и запретов, было буквально взорвано всего за несколько месяцев…
По антуражу последний роман А.Громова, традиционно тяготеющего к социальной фантастике, напоминает фэнтези. Автор даже написал маленькое и нелепое послесловие, оправдываясь Бог весть перед кем за это сходство. Нет, пишет Громов, этот роман — “авантюрный, легкомысленный, неправдоподобный, но уж никак не фэнтезийный”. Объяснения излишни: получилось то же, что и всегда, — социальная фантастика с алармистским уклоном. От фэнтези — лишь несколько сценографических деталей. Более того, не заметно ни особой авантюрности, ни особого легкомыслия. Повествование течет плавно. Действие разворачивается даже слишком медленно и тормозится обилием весьма правдоподобных археологических и этнокультурных зарисовок из времен бронзового века.
Примерно за полгода до выхода в свет “Запретного мира” автор этих строк взял у А.Громова мини-интервью. Мы разговаривали о том катастрофическом финале биографии человечества, который стал главной декорацией романов “Мягкая посадка”, “Шаг влево, шаг вправо” и незримо присутствует в “Годе Лемминга”. Тогда писатель осторожно высказал предположение: “Может быть, корни такого конца человечества заложены в его природе”.
Эта фраза — стержень скрытой философии “Запретного мира”. Превращение миров с открывающимися Дверями в “запретные” и “мертвые” — глобальный исторический процесс. Вся интрига романа представляет собой его частный случай. Веком раньше или тысячелетием позже Традиция со всеми ее нормами и запретами должна рухнуть. Так или иначе. С участием иномирного катализатора или без него. Сколь бы упорным ни было сопротивление чародеев, их дело обречено. Человек жаждет большего, чем ему положено. Человек готов нарушить самые строгие табу в погоне за большим. А падение Традиции ведет в трактовке А.Громова к неизбежной катастрофе. Таким образом, когда нарушен запрет, включается действие разрушительного социального механизма. Минут, быть может, десятки и сотни поколений, расцветут и погибнут величественные империи, культура соткет свои многоцветные ковры, но блистательный пир мировой истории закончится всеобщей гибелью. Иного не дано, поскольку в человеческой натуре отсутствует плавкий предохранитель, не позволяющий “сгореть” всей системе. На психофизиологическом уровне люди никак не защищены от собственной тяги к нарушению запретов. А социальные барьеры никогда не бывали достаточно прочными. Вот в чем глубинная причина падения.
На пути в бездну развороты для машины истории не указаны. Нет возврата в какой-нибудь XV век, поскольку последующие столетия необратимо соблазнили человека прогрессом и материальным комфортом. Сил нет — отказаться. И нет умения — пожелать меньшего. У человечества нет шансов “закрыть” свои америки. Конечно, пессимист Громов прав…
Но не заложил ли Творец в человеческую натуру еще одну хорошо упрятанную программку: возрождаться, когда все погибло?
