ЛИНИИ ЛИТЕРАТУРНОЙ ОБОРОНЫ
(Г. Л. Олди. "Маг в законе". Москва,
"ЭКСМО", 2000 год.)
Олди - мастер мистификации.
Несколько лет его поклонники были уверены, что писатель действительно живет
в Англии. Потом выяснилось, что Генри Лайон Олди един в двух лицах и живут
эти лица в Киеве, а фамилии у них вполне великорусские. У одного Громов,
а у другого Ладыженский. Бывшим анонимам имело смысл начать писать под
собственными фамилиями, но англичанин Олди был сохранен. Англичанину, глядящему
на Россию откуда-то из туманного далека, позволено писать о ней то, за
что русского автора тут же затравят "патриоты".
Возьмем, к примеру, "Мага
в законе". Только англичанину русский читатель способен простить положительного
героя - цыгана-конокрада и героиню - еврейку, "воровку на доверии". К тому
же главные мысли романа вложены в уста грузинского князя, жандармского
полковника. Этот полковник вынужден решать вечную проблему выбора между
страстью и долгом.
Англичанину могут простить
и другое преступление для русского писателя со времен Карамзина - презрительное
отношение к русскому мужику. Только Олди может себе позволить описать быт
русской деревни не просто как бедный или "беспросветный", а как отвратительный,
нравственно и эстетически неприемлемый для нормального человека. Только
Олди может сделать самым мерзким персонажем романа сибирского купца. (На
таком человеке у "патриотов" земля должна стоять вкупе с державой и духовностью!)
Но автор-иностранец - всего
лишь первая из линий литературной обороны "Мага в законе". Вторая и главная
- жанр, в котором книга написана. Олди - фантаст. У него воры в законе
обладают паранормальными способностями, а противостоят им не менее фантастические
жандармы. На этом противостоянии роман и держится на манер классического
детектива. Такая интрига вряд ли заинтересует чересчур интеллектуальных
критиков, зато полностью исключает занудство, свойственное "серьезной"
литературе. Ну в самом деле - попробуйте, оставаясь в рамках реалистического
романа, решать проблему соотношения индивидуальности и коллективного разума,
а в рамках культурной традиции - преемственности поколений. То, что у вас
получится, нормальному человеку нельзя будет прочесть. Во-впервых, из-за
"серьезности", сиречь напыщенности, которой такие темы требуют, а во-вторых,
из-за необходимости постоянных ссылок на предшественников. Раз мы живем
во времена постмодерна, грамотный читатель должен уловить, с кем вы полемизируете.
Тени Борхеса и Достоевского заслонят горизонт, и читать ваше произведение
будет невозможно.
А фантаст имеет право ("низкий
жанр"!) на ту же тему говорить легко, играя, шутя, заставляя героев иной
раз говорить стихами в стиле Игоря Северянина. Невозможные в реальной жизни
обстоятельства и пересочиненная история России создают фон, на котором
мысли героев по поводу извечных вопросов выглядят уместно и свежо. Отчего
роман и заслуживает прочтения.
