Отряды и неформальная педагогика

Иван Тяглов

В стороне от шумных сборищ

Эти заметки вызваны публикацией "Храм спасителя на песке" С. Молодцева. В материале этом немало ссылок и упоминаний, касающихся истории, да и нынешней позиции "Каравеллы". Вот и хотелось бы от первого лица объяснить эту нашу позицию, тем более, что кое у кого она вызывает немалое недоумение и обиду. В самом деле: отряд не участвует в формальных и неформальных собраниях, слетах, фестивалях. Гостей не зазывает. В общем - подозрительное что-то на фоне рождающейся новой пионерской организации.

Для начала позвольте развеять одну иллюзию. Ни в Свердловской области, ни в стране нет сейчас сколько-нибудь единого движения "детских неформалов" (по выражению Сергея). Да и быть его, строго сказать, не может. Автор статьи видит главную угрозу неповторимым отрядным "храмам на песке" в некоей "новой волне" грубого делячества, похабном уровне видео и тому подобных болячках. Но это, согласитесь, не специфически детская болезнь и тем более - не специфическая болезнь детских объединений. Это - гниение всех общественных структур. И я, безусловно, согласен с Сергеем, когда он видит единственно возможным выходом для отрядов - честную работу с теми ребятами, что приходят к нам. В то же время представляется, что в нарисованной картине есть пробел, мимоходом обозначенный традиционной ныне похвалой в адрес "гайдаровцев, каравелловцев и их друзей". Видимо, за этим обобщающим пробелом от читателя скрылось одно жутковатое явление пионерской жизни последних лет.

Попробую описать его. Верно, многие детские объединения, наверное, большинство, провозглашали себя "родственниками", "друзьями", "соратниками" "Каравеллы". А то и не отряды, чаще всего это были просто восторженные молодые люди. Старательно, как прилежные отличники, переписывали они устав отряда, вчитывались в книги Крапивина. Сколько благого порыва, бури слов. Гневные молнии в адрес проклятой лживой школы. Можно долго перечислять их имена. Таких "гостей" и "союзников" всегда хватало вокруг "Каравеллы" и других объединений, получивших известность.

Но розовый флер быстро спадал, стоило только этим людям попробовать настоящей работы. Будни оказывались жестокими, подчас свинцовыми. А удовлетворение от сделанного казалось теперь неофитам чересчур далеко и даже каким-то ненастоящим. И часто бывало, что интереснее нелегкой повседневной работы представлялась возможность разнообразить жизнь бесконечными знакомствами, встречами, собраниями. Короче - пресловутым "общением".

Слабые - уходили. Те, кто строил из ребячьего доверия скорлупу личного (не дай бог - интимного) благополучия, были отброшены. Оставались те, кто сумел найти себя в работе. Но больше, увы, встречается сейчас людей "без иллюзий", не сумевших разглядеть в мире ничего, кроме холода и злобы, и потому вцепившихся в ребят и "крапивинские заповеди", как в свою спасительную соломинку. А есть еще и другие, по-своему крепкие и дальновидные, даже расчетливые, сделавшие ставку на перспективы нового движения.

"Без иллюзий" - в кавычках. Ибо одна иллюзия осталась: отряд - только выдумка, интересная идея одного человека, воплощенная им для себя и для них - "истинно верующих". Напрасно было звать опомниться. "Истинно верующего" не убедить. Особенно того, кто не хочет заметить, что "Каравелла" со всеми ее законами и обычаями выросла из Нормального Человеческого Детства. И не вина нынешних ребят, что лет шестьдесят назад размахнулась на всю страну гигантская система воспитания уродства, добившаяся с течением времени немалых "успехов". Эта система известна, и речь теперь о ней.

Преодолеть описанное заблуждение можно лишь работая вместе с ребятами. Но здесь-то и возникает главное противоречие. "Истинно верующие" желают строить некую нечувствительную, но непременно Всеобщую Новую Церковь. А строителям нужны камни, хотя и нечувствительные, но во всяком случае хорошенько отесанные и пригнанные. А настоящие дети, с реальной бедой и непридуманной радостью, - разве что полуфабрикат. Поскольку не укладываются даже в самоновейший, интеллекуально выверенный в ходе того самого "общения" ранжир.

Прежняя педагогическая, школьно-казарменная моносистема не оставляла места ни живым людям, ни новым сооружениям. Она вообще не терпела рядом с собой подозрительного вида ростков и построек. Но однажды, чудившаяся непоколебимой, она взяла и рассыпалась, оставив в полной растерянности тех, кто видел единственный смысл жизни в непрекращающейся войне со старой казармой.

Это были, что естественно, именно люди, не желавшие иного дела, кроме упомянутой войны, а также обустройства отношений внутри отрядов, между отрядами. Итак, внешний противник исчез, во всяком случае отступил в беспорядке. А потому главным смыслом энергичной отрядной жизни становилось для них бесконечное выяснение отношений. Это были те самые "архитекторы", устроители Новой Церкви. Час их пробил. Плюрализм прорезался. В моих заметках коротко сказано лишь об одном из многих и многих направлений, так или иначе являвшихся в детской жизни. (Оно было неловко названо "разновозрастными внешкольными отрядами"). А сколько их - разных? И скауты, и коммунары, и всевозможные клубы. Ну и, конечно, отделившая себя от пионерской организации, но по-прежнему "несущая воспитательную функцию" "родная школа". И почти каждый жаждет строить Единое Здание. И каждый второй - с детским самоуправлением и самостоятельностью. И каждый третий - с песнями под гитару, и каждый четвертый - почитатель "Каравеллы" и Крапивина.

Естественно, что при такой "объединяющей разноголосице" главными стали организационные вопросы, а важнейшими людьми те, кто эти вопросы может решить. То есть "архитекторы" - функционеры. Старые и новые, они стремительно находят общий язык. Поскольку, как выясняется, им безразлично в конечном счете, как будет выглядеть система - главное, чтобы она была Единой и Всеобщей. Итог - "никакой", очень благополучный десятый слет в Артеке. Но это - на всесоюзном уровне. А здесь, в Свердловске, будто из-под земли появляются люди, которые (конечно, лучше всяких там командиров отрядов) знают, как обустраивать отрядную жизнь "Каравелле", "ЭВРИКЕ" из Каменска-Уральского, другим. Они едут и едут из Москвы, из Киева, из Омска, не считая местных товарищей. Их просят: "Не мешайте работать, пожалуйста". "Нет! - кричат они, - Мы не посторонние! Ведь мы же - за! Ведь "КАРАВЕЛЛА" не имеет права оставаться в стороне от прогресса!" А в чем они видят прогресс? В бесконечных сборах, слетах, декларациях. В бесконечном круге общения "завязанных" друг на друга людей. А как же ребята, ради которых вроде бы совершается все это мельтешение? Для них устроители Нового Единого Здания в лучших старых традициях быстро и без права обжалования готовят новые необходимо-обязательные роли: тот консерватор, этот - оппозиционер, а там - неформал. И все уже обязаны знать, что "Каравелла" - место паломничества, Крапивин - то ли Иисус, то ли свадебный генерал. Отряд "ЭВРИКА" - главный организатор сборов... И сколько людей захлестнула волна воинствующего идиотизма?

Но если б новые провозвестники и апостолы создали бескорыстно хотя бы одно настоящее дело, дом, яхту, фильм! Увы, у них другая мера. Если изредка что-то подобное и является на свет, так только в качестве очередного пьедестала новому благодетелю или точно рассчитанного хода, в свой черед несущего выгоду. Зато прозвучали предложения типа: объявим по школьному радио, что идет перерегистрация пионеров, а кто не придёт от... до... - не пионер. А вот настоящую аттестацию пионерских дружин и отрядов провалили.

Стоит ли удивляться, что в аляповатом Новом Едином Здании (Церковь явно не получилась), собираемом из множества вроде бы несовместимых построек, все яснее проглядывают поразительно знакомые черты...

Идеологические и просто лидеры, вожди, "папы", взяв пример с "больших" организаций, рвутся к новому пирогу. Честь и совесть опять относительны. А верность даже не построенному Новому Единому Зданию - выше ребенка.

С треском выдираются цитаты из книг того же Владислава Крапивина, превращая их в пункты новомодных инструкций. Или, того хуже, подшивая их в красные книжечки печальной памяти цитатничков а-ля Мао Цзэдун. И, конечно, никто из таких "читателей" не вспоминает, что книги эти были написаны для настоящих живых ребят, а вовсе не для "новорожденных" или "пожилых" функционеров.

Новая система уже показывает крепкие молодые зубы. На ней - раздавленная бесконечными гостями и сборами "ЭВРИКА" (к концу лета в составе каменск-уральского отряда осталось четыре человека), не прекращавшаяся почти весь прошлый год подпольная возня вокруг "Каравеллы". На ней - несостоявшиеся, утонувшие в склоках или просто канувшие отряды Первоуральска и Нижнего Тагила. К слову сказать, не вызывает особого удивления, что лидеры Новой Системы так легко находят общий язык с разными военно-воспитательными объединениями. Как всегда - после разброда и растерянности, после шумных нелепых скандалов прорезается тяга к "твердой руке".

Так что дело, на мой взгляд, не в песочных храмах. Да и к чему их сочинять - песочные или каменные. Не мной придумано, что истинно несокрушим тот храм, что возводит каждый: взрослый ли, ребенок, тяжкой работой человеческой души. В живых отрядах, пусть даже и потрепанных новыми волнами, наверное, сохранилось все-таки главное, то, с чего начиналась "Каравелла" и другие, по-настоящему близкие отряды. Живое детство живых детей и память взрослых о собственном детстве.

Вот почему не было "Каравеллы" на последнем слете в "Артеке", на фестивале детской прессы. Вот поэтому мы в стороне от шумных "неформальных" сборищ. Нам просто некогда. Мы строим и ремонтируем яхты, готовим конкретные материалы для журналов, снимаем фильмы, придумываем игры.

И еще. Мы никогда не откажемся от дружбы с ребятами, которые живут, а не учат жизни других.

Сергей Молодцов хорошо написал в своей статье о нишах Новой Системы, приготовленных для "Каравеллы", "Эврики", "Гайдаровцев", для других более и менее известных. Что ж, каждый решает сам. Но "Каравелла" в нишу не встанет.

(Газета "На смену!", 20 февраля 1991 г.)