Владислав Крапивин. Бабушкин внук и его братья
Книги в файлах
Владислав КРАПИВИН
Бабушкин внук и его братья
 
Роман

<< Предыдущая глава | Следующая глава >>

 

Тишина странного мира

 
Арбуз наконец выполнил давнее обещание: устроил младшему брату взбучку. Он сел на крыльцо, положил Николку себе на колени и начал впечатывать в его штаны пухлую ладонь.
— Будешь еще бегать, паразит?.. Будешь?
Во время воспитательной процедуры Николка вел себя сдержанно: по-лягушачьи дрыгал ногами, но молчал.
Я увидел это дело от калитки, когда вошел во двор. Подскочил, ухватил Гошку за руку.
— Кончай! Он же комар! А ты...
Арбуз стряхнул Николку с колен, будто пучок соломы. Встал, сказал плаксиво:
— Этот комар снова летать начал неизвестно куда! В театре дела его кончились, вот он и опять...
Николка деловито заправлял в разноцветные шаровары оранжевую футболку. Арбуз мрачно пообещал:
— В следующий раз всыплю ремнем по голой заднице.
— Ладно, — покладисто отозвался Николка. — В следующий раз.
— А могу и теперь! Чтобы время не терять!
— Нет. Лучше потом.
Я спросил Николку:
— Что тебе опять дома не сидится?
— Дома не интересно. Все одно, не видно другого...
— Крыльцо — это крыльцо, тополь — это тополь. Забор — это забор и больше ничего, да?
Он глянул на меня чуть лукаво и кивнул.
— Все равно, Николка, одному гулять опасно... А ты, Арбуз, тоже хорош! Как медведь на лягушонка! Не лупить надо, а убеждать.
— Я его в другой раз убежду... Убедю... что не сядет неделю.
— Тебя Бог накажет, — пообещал Николка.
— Он меня и так наказал. Таким братом... — И Арбуз сцепил толстые пальцы замочком, чтобы не оказалось, будто слова его — полная правда. Потом пожаловался с надрывом в голосе: — Ты знаешь, где я этого “лягушонка” сегодня утром изловил? Среди сосен в зоне.
— В какой зоне?
— Ну, в Завязанной роще!
— Ух ты, куда усвистал!
Завязанная роща была на краю Стекловска. Остатки обгорелого забора местные жители растащили, и теперь этот островок темных сосен был открыт для всех. Казалось бы, готовый парк для прогулок. Но ходили туда мало. И рассказывали про это место всякие странные истории.
Был слух, будто во время прогулки там заблудилась целя группа детского сада и блуждала с воспитательницей почти до полуночи.
Местные пьяницы, которые любят посидеть с бутылочкой на природе, усаживались только под крайними соснами, а в глубину не совались. Говорили, что нет никакого интереса, потому что непонятный хвойный воздух тут же выгоняет из головы приятный хмель.
Известно было так же, что вздумали одно время ходить туда любители прогулок с собаками, но “лучшие друзья человека” там будто с ума сходили: вырывали поводки и с воем неслись к дому...
Арбуз вспомнил про это и опять плаксиво поглядел на брата:
— А его никакой страх не берет. Он как кошка. Кошки там не боятся. Ходят туда со всего Стекловска и сидят на соснах, будто совы.
— Потому что они без хозяев и без поводков, — сказал я. — Кошка, как известно, гуляет сама по себе.
— Вот именно... — И Арбуз показал брату кулак. Тут появились Настя и Вячик (который перед этим чинил Настин велосипед). Включились в разговор про загадочное место. Настя вспомнила слухи, что там повышенная радиация.
— Никакая не повышенная, — неожиданно отозвался Арбуз. — Я сегодня туда дозиметр брал, есть у нас такой, для домашнего пользования. Все нормально, одиннадцать микрорентген в час... Другое дело, что там будто бы рамки вертятся бешено. Ну, знаете, которые из проволоки или из прута, с их помощью всякие необычности ищут, даже следы инопланетян. Но это у тех, кто знает, как с такими рамками обращаться. Я не знаю...
И никто их не знал.
Зато Вячик вспомнил, будто его мама говорила, что районное начальство хотело устроить в роще кладбище, а какой-то экстрасенс отсоветовал:
— Сказал, что покойники будут ощущать там постоянное беспокойство...
— Вылезать наружу будут? — нерешительно пошутила Настя. Я поежился.
— Чушь, — отозвался Арбуз. — Я сегодня специально там большой крюк сделал, когда этого беспризорника домой тащил. Все там совершенно спокойно. Даже хорошо...
— Потому что ты не покойник, — сказал Вячик.
 
Кончилось тем, что мы договорились отправиться в Завязанную рощу вместе. Арбуз, Вячик, Настя и я. И Николка, потому что оставить его дома было не с кем.
От двора Стебельковых до рощи оказалось не так уж далеко — шли минут двадцать. Странно. Когда я смотрел на рощу с пригорка на берегу Стеклянки, казалось, что она гораздо дальше.
— Оптический эффект, — сказал Вячик. Он вместе с Настей шел впереди. Шагали они локоть к локтю, дружно так. Мне подумалось, что в последнее время они часто так ходят.
Но я не позволил едкой досаде овладеть моей душой. Сказал себе, что ревность — самое идиотское чувство. Насильно мил все равно не будешь... Ну и к тому же ничего не ясно. Вероятно, мне просто кажется. Тоже оптический эффект...
Остались позади домики и заборы Застеклянской улицы, роща оказалась метрах в ста. Перед ней лежал не то луг, не то пустырь: местами репейник и осот, местами ромашки и клевер. Тропинок не было, мы пошли через шелестящую траву.
Я оглянулся на город. И опять странное дело! Город показался незнакомым, лежащим в отдалении, на крутых всхолмленностях. Элеватор и водонапорные башни были похожи на остатки рыцарской старины. Наверно, это теплый воздух изгибался прозрачными слоями и так причудливо менял всю картину.
Под соснами сразу окружила нас тишина. Особая, которую трудно передать словами. В ней было как бы приглашение: ну, шагай, шагай дальше, здесь хорошо. Я на миг насторожился: нет ли подвоха? Но тишина словно посмеялась надо мной — необидно, по-дружески: не бойся, трусишка...
И был в этой тишине такой хвойный запах, что я задышал с удвоенной частотой: чтобы побольше пропустить через себя этого воздуха. И широко раскрыл не только рот, но и глаза.
Удивительным был не один лишь запах. Сами деревья — тоже.
Обычно сосны, растущие в лесу — прямые, с голыми стволами и с ветками только в верхней части (такие, как у нашей школы). А сосны-одиночки чаще всего кривые и косматые до самого низа. А вот в этой роще словно собрались из разных мест как раз такие одинокие хвойные великаны. Надоело жить без друзей, и они сошлись.
Кривизна их была такая, что нарочно не придумаешь. Толстые стволы не просто изгибались по-всякому, а кое-где скручивались в кольца. Или даже завязывались узлами. Кора их была грубой только у самой земли, а выше — словно из розово-золотистой многослойной чешуи. Мохнатые лапы — не зеленые, а почти синие. Очень зелеными они делались только под ярким солнцем, и тогда на каждой иголке горела искра...
— Наверно, это реликтовые деревья, — шепотом сказала Настя. Мы все тут говорили шепотом.
— Странно, что здесь так пусто, — слегка забеспокоился Вячик. Они с Настей держали друг друга за руки и, кажется не замечали этого.
— Потому и пусто, что странно, — отозвался Арбуз.
“Странно, но не страшно”, — подумал я. И захотелось в глубь рощи.
— Пошли дальше.
— А не заблудимся? — пискнула Настя.
Арбуз хмыкнул:
— Где? Вся роща триста шагов в поперечнике.
Николка быстро глянул на меня. Так, словно знал что-то больше других. И взял меня за локоть горячей ладошкой.
— Мя-а... — вдруг негромко донеслось сверху.
Прямо перед нами на изгибе могучего бронзового ствола сидел серый тощий котенок. Не маленький уже, а “переходного возраста”. Поглядел на нас и опять разинул розовый рот. На этот раз беззвучно.
— Ой, киса... — Вячик отпустил Настину руку. — Наверно, он забрался, а слезть боится... Сейчас, Мурилка, я тебе помогу...
Он скинул кроссовки и полез по сосне. Забраться по причудливо скрученному стволу и веткам было нетрудно.
Мы задрали головы. Я смотрел и думал, что бабушка так и не завела котенка. Сама она об этом не заговаривала, а я не напоминал. А то опять начнет разговор о своей будто бы недалекой кончине...
Может, принести ей этого найденыша?
Котенок будто ждал Вячика. Но когда Вячик протянул руку, это серый плут, словно белка, сиганул на другое дерево. И скрылся в хвойной гуще.
Вячик полез обратно, прыгнул с двух метров и стал отклеивать от ног сосновые чешуйки. Они были похожи на клочки розовой папиросной бумаги. Потом он выпрямился и засмеялся:
— Вот жулик, да? Обдурил меня. А я-то хотел стать героическим спасателем...
Вячик не сердился на котенка. В его глазах горели те же искры, что и на сосновых иголках. И был он очень славным. Я не мог это не заметить. Несмотря даже на то, что он то и дело с Настей.
Я подумал, что Вячик изменился с прошлой осени. Раньше он на весь белый свет смотрел с опаской, будто исподлобья. И никогда не смеялся так, словно звал других порадоваться вместе с собой...
А Николка мягко, но настойчиво тянул меня за руку. Дальше...
И я пошел за ним, за молчаливым, а остальные за нами.
Скоро мы увидели постройки. Обшитый досками дом, приземистые сараи и что-то вроде трансформаторной будки. На ней висели оборванные и скрученные провода. Все тут было заброшено, у стен и окон стоял прошлогодний, в рост человека, репейник и хищно зеленела свежая крапива.
— Полезем внутрь? — неуверенно сказала Настя.
Мы запереглядывались. И хотелось, и... не очень. А Николка вдруг тихо, но твердо сообщил:
— Не надо внутрь. Надо туда... — И потянул меня в проход между кирпичной будкой и сараем. Проход был заросший, но Николка упрямый. Хорошо ему в шароварах и футболке с длинными рукавами. Но мы не спорили. Шипя от укусов, лезли за Николкой. Была сейчас в этом шестилетнем пацаненке особая уверенность.
За проходом оказался отгороженный полуповаленным забором двор. С лопухами и подорожником. В лопухах валялись бочки и кузлы для пилки дров. И какие-то ржавые штуки, словно составленные из батарей отопления. Николка без остановки повел нас дальше.
Мы пролезли сквозь пролом в заборе.
Завязанная роща как-то сразу оказалась позади. Здесь был невысокий смешанный лес. Через него вела тропинка, местами скрытая под ползучими стеблями мышиного гороха. Мы пошли друг за дружкой: Николка, я, потом остальные. И скоро оказались на краю дороги.
Это была проселочная дорога. Она шла по неглубокому логу с поросшими березняком склонами. Видно было, что в этом году здесь не ездили. А может, и в прошлом не ездили. В колеях росли высокие лиловые колокольчики.
В траве пробежал кто-то рыжий — может, лиса, а может, бродячий кот.
— Непонятное дело, — сказала Настя. — Мы с Вячиком недавно объехали всю рощу кругом. Решили прокатиться, ну и объехали. Только внутрь не заезжали... И этой дороги мы не видели. И этого леса. Тут должны быть домики и ограды. Верно, Вячик?
Он смущенно кивнул. Он понимал, о чем я думаю. “Без меня ездили, да? Хорошо вам на колесах-то. А меня, “безлошадного”, взять с собой не захотели...
— Тебя, Алька, тогда почему-то не оказалось дома, я звонила с автомата, — сказала Настя.
Ну и ладно. Я вздохнул. Вернее, вдохнул здешний воздух. Пахло уже не соснами, а лесными травами. На стеблях, колосках и листьях блестели капли. Неужели здесь недавно шел дождик?
Мы пошли по сырой колее, и скоро лесистый лог кончился. Дорога вывела нас на склон, с которого мы увидели поля и перелески. Такой простор! И над этим простором стояли круглые белые облака.
— Дальше пока не надо, — вдруг сказал Николка.
— Почему? — удивился Вячик.
— Потом...
Было в этом “потом” что-то убедительное. Мы послушались. И заоглядывались.
Рядом с дорогой валялся небольшой столб. В его макушку был вбит железный штырь. На штыре кто-то укрепил широкую доску. Давно укрепил. Раньше на доске была надпись, но теперь краска облезла, не разобрать.
Такие столбы ставят у въезда в деревни и у мостов — чтобы все знали название населенного пункта или речки. Но здесь не было ни того, ни другого...
Была только тишина. Тишина безлюдных пространств, которые нам неожиданно открылись рядом со Стекловском.
В этой тишине ощущался близкий вечер.
— Ладно, пошли домой, — слегка виновато решил Арбуз. Будто ему пора, а нам еще нет.
Мы не спорили. Мы знали, что придем сюда еще много раз. На эту дорогу...
Не по ней ли ушел неизвестно куда незнакомый нам друг Демида, изучавший явления странного мира?.. Хотя Демид говорил, наверно, в переносном смысле.
Мы пошли назад. Прежним путем миновали рощу. С ее окраины я опять увидел город, измененный стеклянными глыбами воздуха. Но ничего не сказал ребятам, постеснялся. Может, они и сами видят, да молчат.
Застеклянскую улицу пересекал ручей, впадавший в Стеклянку. Мы прошли через горбатый бревенчатый мост. Николка шел рядом со мной. Я шепотом сказал ему:
— Мост — это книга со сказкой про Снежную королеву. А еще — старый самолет, забытый на краю заросшего аэродрома. Да?
Он ничего не ответил. Но глянул опять с лукавинкой.
— Завтра снова пойдем туда, — сказал я ребятам. — Правильно?
Однако оказалось, что завтра Арбуз и Николка не могут. И послезавтра не могут. Уезжают на свой загородный участок. А Вячик сказал, что его дома съедят заживо, если не поможет матери со стиркой.
— А у нас в кружке заключительное занятие перед летним перерывом, — заявила Настя.
— Ну, тогда через два дня! Только обязательно!
И все согласились, что да, обязательно. А Настя вдруг сказала:
— Вы знаете, что синьор Алессандро сочиняет для театра новую сказку?
— Ты откуда знаешь? — изумился я. Настя почти не бывала в театре Демида. Разве что на спектаклях.
— От Маргариты. Она недавно стала заведовать нашим кружком мягкой игрушки. Вместо прежней руководительницы, та в декретный отпуск ушла... Маргарита зовет меня помогать ей готовить костюмы для нового спектакля.
Это было здорово!
Настя вдруг взглянула на меня с какой-то осторожностью.
— А ты не уедешь в Подмосковье с родителями?
Я в этот миг совсем твердо решил, что не уеду.
 
А на следующее утро я из-за этого крупно поспорил с отцом.
Я понимал: он думает, будто я не хочу ехать, потому что не желаю встречаться с Алексеем. Ревную, мол, отца к старшему сыну. А я — ничего подобного. Мне хотелось с ним встретиться. Может, и подружились бы. Но еще больше мне хотелось быть летом с ребятами. Особенно после открытий в Завязанной роще. Но ведь не объяснишь отцу, какой там таинственный мир. Скажет — бред подросткового воображения.
— Если я не хочу расставаться с друзьями, что тут такого?
— Ну да, — с нарочитой грустью кивнул отец. — Друзья, они бывают ближе брата. Братья — они ведь такие, какие есть, а друзей мы выбираем сами...
Тогда я сказал, что есть еще одна причина: не хочу оставлять бабушку одну.
Бабушка возразила:
— Я не одна, мы постоянно бываем с Надеждой Петровной, помогаем друг другу.
Надежда Петровна — это женщина из соседней квартиры, бабушкина ровесница.
“Не можешь меня защитить, да?” — глазами упрекнул я бабушку. Но бабушка отвела глаза. Она не хотела быть причиной моей ссоры с родителями.
Тогда я сказал отцу в упор:
— Десять лет скрывали от меня, что есть брат, а теперь вдруг срочно понадобилось: знакомься без разговоров! А у меня своя жизнь. Не поеду, и все! Насильно, что ли, потащите?
Я знал — насильно не потащат. Но отец впервые откровенно вспылил и, уходя на работу, грохнул дверью. Мама ушла за ним, на меня не взглянула.
Тогда я тоже ушел из дома. Нет, не демонстративно, без хлопанья дверью. Просто сказал:
— Бабушка, я к Вячику.
Но к Вячику я не пошел. Плохо мне было, одиноко. Я дошагал до трамвайной остановки и поехал. Сам не зная куда.
 


 

<< Предыдущая глава | Следующая глава >>

Русская фантастика => Писатели => Владислав Крапивин => Творчество => Книги в файлах
[Карта страницы] [Об авторе] [Библиография] [Творчество] [Интервью] [Критика] [Иллюстрации] [Фотоальбом] [Командорская каюта] [Отряд "Каравелла"] [Клуб "Лоцман"] [Творчество читателей] [Поиск на сайте] [Купить книгу] [Колонка редактора]


© Идея, составление, дизайн Константин Гришин
© Дизайн, графическое оформление Владимир Савватеев, 2000 г.
© "Русская Фантастика". Редактор сервера Дмитрий Ватолин.
Редактор страницы Константин Гришин. Подготовка материалов - Коллектив
Использование любых материалов страницы без согласования с редакцией запрещается.
HotLog