Владислав Крапивин. Праздник Лета в Старогорске
Книги в файлах
Владислав КРАПИВИН
Праздник Лета в Старогорске
 
Вторая книга трилогии
"Голубятня на желтой поляне"

<< Предыдущая глава | Следующая глава >>

 

ДВОЕ НА РЕЛЬСАХ

 
Янка сел рядом со мной.
Юрки и Глеба уже совсем не было видно. Только маковки черной травы рисовались на закате, который все бледнел и стал зеленоватым. Над закатом висел вверх ногами очень большой и очень тонкий месяц.
Не хотелось вставать, не хотелось ничего делать. Но не сидеть же всю ночь. Тем более что вдруг она в этой бесконечности тоже бесконечная...
– Поедем? – спросил я у Янки.
– Ну... пожалуйста,– сказал он. И встал. Я тоже. Шурша по головкам травы курткой, пошел к вагону. Вагон громоздился на рельсах, как темное чудовище. Янка вдруг сказал:
– Гель... подожди.
Я остановился.
– Вот...– проговорил он неловко.– Возьми это... Юрка велел передать. Еще давно велел, да я как-то... не получалось.– Он сунул мне в руку что-то маленькое, плоское и твердое.
И я сразу понял. Догадался. Это была та арабская монетка.
– Откуда?
– Он ее тогда нашел. Долго лазил по траве... Потом говорит: "Отдай как-нибудь..."
– Да? – сказал я, и захотелось зареветь, как в давнем дошкольном детстве, когда первый раз уезжала мама.– А сам-то... он почему не отдал?
– Ну, он вообще...– вздохнул Янка.– Я ему один раз сказал: "Зачем ты так с Гелькой? Ему же обидно". А он говорит: "Так надо".
– Почему надо? – горько спросил я.
– Он говорит: "Гелька – такое существо... Он привязчивый. Я уйду, а он будет изводиться. Пускай уж лучше злится на меня..."
– Почему? – прошептал я.– Разве он знал, что уйдет?
– Давно...
– Откуда? Он же только сегодня увидел эти рельсы. Он из-за Глеба...
– Не из-за Глеба,– виновато сказал Янка.– Наверно, из-за меня... Потому что я играл ему "Восстание".
– При чем тут "Восстание"? Ты же не хотел, чтобы он ушел!
– Не знаю...– шепотом отозвался Янка.– Теперь все равно... Гель...
– Что?
– А зря мы не отдали искорку...
– Кому?! – испугался я. Сразу вспомнил о Клоуне.
– Глебу и Юрику. Им она нужнее. Они там одни, впереди неизвестно что... А в ней вон какая энергия.
"И опасность",– подумал я. И боязливо оглянулся. А что если кто-нибудь в темноте скажет сейчас шелестящим голосом: "Геля Травушкин, подари искорку..."
И фонарь не горит, Глеб его зачем-то погасил.
Я прыгнул на площадку вагона, дотянулся до выключателя "сатурна". Но "сатурн" не зажегся, сколько я ни давил кнопку. Я потряс его – никакого результата.
– Теперь не загорится, пока не зарядим на солнце,– сказал снизу Янка.
Мне по-прежнему было страшно. Я соскочил с площадки и судорожно нащупал свой фонарик – он оттягивал боковой карман куртки и колотил по колену. Без света нельзя. Войдем в темный вагон, а там – хлоп – и кожаные браслеты на руках... "Геля, подари искорку..."
– Янка! – сказал я.
– Что?
"Ну, а если расскажу? – подумал я.– Чем он поможет? Легче разве, если будем бояться вдвоем?"
– Янка... чего теперь говорить. Юрку и Глеба все равно не догнать...
– Не надо их догонять. Сделаем бумажного голубка, искорку – на него. Пустим – и он долетит.
– Он-то долетит. А мы без искорки как доберемся домой?
– Пешком. Это же недалеко, оглянись.
В той стороне, откуда мы приехали, за вагоном, горели огни Старогорска: ряды окон в многоэтажном квартале, освещенные прожекторами башни монастыря, красные лампы телевышки.
– За час дошагаем,– вздохнул Янка.– Не такая уж длинная оказалась эта бесконечность...
– Да,– сказал я и обрадовался: не хотелось мне в темный вагон.
– Значит, пошлем искорку?
Я молчал.
– Неужели жалеешь? – тихо спросил Янка.
– Янка, я не жалею. Ты не знаешь...
– Что?
– Сядь.
Он сразу послушался. Мы опять сели на теплые рельсы. Друг против друга.
И я наконец-то рассказал про все. И даже про то, почему молчал до сих пор. Наверно, я это очень сбивчиво объяснил, но Янка понял. И не удивился.
– Кажется, я про такие дела уже слышал.
– Да? Янка, где?
– Не помню. Давным-давно. Может, дедушкина сказка...
– Это не сказка, Янка. Опасно посылать искорку. Вдруг эти... Клоун и его дружки, начнут охотиться за Юркой и за Глебом, а те даже ничего не знают...
– Можно объяснить им. Написать прямо на голубке... Гель, они искорку сберегут лучше нас. Они сильнее нас, и смелости у них побольше.
Это была правда.
– Ладно, давай! – Я встал.– Бумага для голубка у тебя есть?
– Ой нет...
Я накинул свою длиннополую куртку на Янку, а сам зашарил по карманам на шортах и на рубашке.
– Да тут в куртке полно каких-то листов,– сказал Янка.
– Это нельзя, это записки Глеба... Вот, я нашел... Смотри, это письмо Еремы!
Янка включил фонарик. Прочитал. Сказал серьезно:
– В самый раз. Вот его и пошлем. Только напишем еще...
У Янки в кармане оказался автоматический карандашик. Янка разложил листок на твердой шпале. Я светил, а он писал:
Мы посылаем вам искорку. Вам с ней будет лучше. Только охраняйте ее от врагов. Не верьте клоунам в масках и берегитесь гипсовых шпионов, они охотятся за искоркой. Вот Еремино письмо. Он хотел что-то рассказать, но не успел.
Янка и Гелька
Мы свернули из письма голубка. Такого, каких пускаем в школе на переменах (а иногда и не на переменах). Выпустили из ампулы искорку. Посадили ее на бумажный клюв. Крошечная галактика засветилась ярко-ярко, будто прощалась с нами.
– Пускать? – спросил Янка.
– Пускай.
Он встал и легонько толкнул голубка – в ту сторону, где все еще светлело над горизонтом небо и горел месяц. Голубок пошел легко и ровно. Последний раз мигнула нам искорка и вместе с голубком растворилась в темном воздухе.
– Долетит,– сказал Янка.
Я кивнул. И спросил:
– Пошли домой?
– Да...
Мы не стали заходить в вагон. Не потому, что страшно. Теперь-то бояться было нечего. Просто "Курятник" был для нас как дом, а прощаться с опустевшим домом всегда грустно. Лучше уж так... Хорошо, что вагоны не умеют думать и чувствовать. А то ему сейчас тоже было бы тоскливо. Мы уходим, а он смотрит вслед. Что он будет делать один? Стоять бесконечное время на пустых путях...
А почему на пустых? Что мы знаем про эту линию? А если оттуда, из бесконечности, вылетит на полной скорости поезд?
– Янка! А вдруг кто-нибудь врежется в вагон?
Мы быстро оглянулись.
Вагона не было.
Там, где он только что громоздился черным неровным кубом, не было ничего. Только рельсы да высокая трава рядом с ними.
– Не врежется...– прошептал Янка.
Я даже не удивился. Мало ли что может быть на границе разных пространств. Просто сделалось горько-горько. Понял я, что все кончилось.
Кончились вечера в "Курятнике", приключения, сказка про искорку, неуклюжая моя дружба с Юркой, тайна Глеба, опасности... Даже страхи и опасности мне стало жаль.
– Пойдем...– прошептал я.
И мы пошли к недалеким огням Старогорска.
Шагать по шпалам было неудобно. Ступать на каждую – это слишком частый шаг, а через одну – широко. Я встал на рельс и двинулся по нему, как по канату. Ничего, можно идти. Главное, не думать все время про равновесие, оно само собой появится.
Янка тоже шел по рельсу.
Звезды были очень яркие, да и месяц за нашими спинами набирал силу. Можно было различать дорогу и друг друга. Я посмотрел на Янку, он на меня. Еремина куртка была теперь на Янке, и он в ней казался похожим на пингвина-канатоходца из цирка.
Я чуть-чуть улыбнулся. Янка сказал:
– Давай держаться за руки, будет легче идти.
– Давай.
В самом деле стало легче. Не так шатаешься, когда рука в руке. Янкины пальцы были теплые и очень тонкие. Но были такие крепкие...
Так мы шли минут пятнадцать. А впрочем, кто знает? На часы я не смотрел: вдруг там опять какая-нибудь путаница. Тяжелая куртка часто сползала с Янкиного плеча, он ее поддергивал.
Я сказал:
– Мешает? Давай понесу.
– Да ничего... Она какая-то вся бумагой набитая. Все карманы.
– Я же говорю, это Глеб мне оставил.
– Гель... А дашь почитать?
Я усмехнулся:
– Ну... пожалуйста.
– А давай сейчас посмотрим...
– Зачем? – удивился я.– Не успеешь, что ли?
– Ну... так. Давай немножко глянем, а? Мне всегда было интересно, что он пишет, а спросить боялся. Там стихи?
– Да с чего ты взял?
Мы остановились. Я включил фонарик.
– Доставай.
Янка вытащил мятые свернутые листы. Серые, исчерканные.
– Да не то,– сказал я.– Это старые какие-то. В другом кармане возьми.
Но Янка придвинул мою руку с фонариком.
– Гель, смотри... Это Еремины чертежи. Это же Васька!
Я увидел какие-то линии, квадраты, а среди них – начерченную фигуру тонконогого роботенка. А потом, на других листах, его улыбающуюся квадратную голову с носом, похожим на рожок чайника. Руки, туловище...
– Гелька! – радостно сказал Янка.– Раз есть чертежи, можно сделать Ваську!
– Мы же не умеем.
– Научимся! Главное, что есть чертежи!
– А искорка? Ее-то нет.
– Гель... Разве мы не можем сделать вторую?
"А ведь правда же! – подумал я.– Мы же помним рецепт!"
Но тогда опять... Опять надо жить с оглядкой, бояться всяких клоунов и других непонятных врагов.
Но если прятаться от них, так и не поймешь, кто они такие! Не поймешь, зачем им нужна искорка, и почему так легко разлетелся от удара барабанной палочки гипсовый дурак с веслом...
А он хорошо разлетелся!
Я засмеялся, вспомнив это. А потом честно сказал Янке:
– Страшновато.
– Из-за Клоуна?
– Из-за пальца. Я знаешь как боялся иголкой тыкать. А теперь опять...
– Я еще больше боялся.
– Ты?!
– Конечно. Ты все же сам проткнул, а я струсил... Ну, ничего.
– Как-нибудь,– согласился я.
– Зато будет Васька.
– Будет,– сказал я. И подумал, что ничего еще не кончено.
Мы затолкали чертежи в карман и опять пошли по рельсам. Каждый по своему. В одной руке я держал Янкину руку, а в другой сжимал Юркину монетку. И все время помнил, что где-то далеко от нас так же шагают Юрка и Глеб. И, наверно, держат в ладонях голубка с искоркой. И помнят про нас.
– Гелька! – вдруг встревоженно сказал Янка.– А ведь нас всего двое!
– Ну и что?
– А капелек надо не меньше трех. Кто еще даст? Я даже не задумался. Сразу мелькнула в памяти огненная рубашка и веселое лицо.
– Даст,– сказал я.
– Надо, чтобы надежный человек.
– Он надежный. Тот мальчик, что принес от Еремы письмо.
– А, ясно,– откликнулся Янка, и я понял, что он улыбнулся.
Но тут же он печально сказал:
– Нет, Гелька, ничего не получится.
– Почему?
– Ты же скоро уедешь в Ярксон.
Я не сразу ответил. Не так-то легко было ответить. Я вспомнил печальные мамины глаза и еще многое вспомнил. И отца, и свои тревоги. А Янка ждал, я понимал, что он ждет. Почему-то мне вспомнилось, как он при первой встрече загораживал скрипку и какое у него было лицо.
И мне показалось, что теперь у него в темноте такое же лицо.
– Нет, Янка,– сказал я.– Не уеду.
Он задышал так, будто сбросил в траву со спины тяжеленный рюкзак. И заговорил быстро и весело:
– Конечно! Нам же столько сделать надо! И узнать про многое надо!
– Про Клоуна...
– Конечно. А когда будет полнолуние, надо пробраться на свалку. Есть на самом деле ржавые ведьмы или нет?
– По-моему, Ерема не врал,– сказал я.
Справа, от темного горизонта, потянул ветерок. Сильно зашелестела трава, ночные кузнечики опять примолкли. Ветерок был зябкий, и я вздрогнул, дернул плечом. И задел им плечо Янки. И только сейчас понял, что мы идем вплотную друг к другу. Не вытягиваем руки, чтобы держаться, а касаемся локтями.
– Янка, ты разве не по рельсу идешь?
– По рельсу.
Рельсы – Янкин и мой – стали ближе. Может быть, бесконечность искала еще одну точку, где параллельные линии могут сойтись?
Снова потянул свежий ветер. Видимо, предрассветный. Янка распахнул куртку. Она была широченная, как плащ. Янка накинул ее на нас двоих. Это нетрудно, если идешь совсем рядом.
Большой рисунок (55 Кб)
 
 
 

<< Предыдущая глава | Следующая глава >>

Русская фантастика => Писатели => Владислав Крапивин => Творчество => Книги в файлах
[Карта страницы] [Об авторе] [Библиография] [Творчество] [Интервью] [Критика] [Иллюстрации] [Фотоальбом] [Командорская каюта] [Отряд "Каравелла"] [Клуб "Лоцман"] [Творчество читателей] [Поиск на сайте] [Купить книгу] [Колонка редактора]


© Идея, составление, дизайн Константин Гришин
© Дизайн, графическое оформление Владимир Савватеев, 2000 г.
© "Русская Фантастика". Редактор сервера Дмитрий Ватолин.
Редактор страницы Константин Гришин. Подготовка материалов - Коллектив
Использование любых материалов страницы без согласования с редакцией запрещается.
HotLog