Владислав Крапивин. Мальчик со шпагой
Книги в файлах
Владислав КРАПИВИН
Мальчик со шпагой
 
Роман

<< Предыдущая глава | Следующая глава >>

 

9

 
После каникул стал падать замечательный пушистый снег, и за два дня пришла зима. Правда, потом наступила оттепель, но и это было здорово: снег набух, сделался липким. Каждую перемену в скверике перед школой реяли стаи тугих снежков. Снежки разбивались на стенах и дверях влажными серыми звездами.
Изредка звенели выбитые стекла.
С тех давних времен, как в школах вместо бычьих пузырей и слюды появились настоящие стекла, их время от времени разбивают. Иногда виновник признается сам и сразу. Иногда его просто не отыскать. А иногда известно, что виновник где-то рядом, но кто именно, угадать нельзя. Тогда на классном собрании начинается долгий и безнадежный разговор с призывами "найти мужество и признаться". Однако виноватый чаще всего считает это не мужеством, а глупостью и помалкивает. Помалкивает и класс, потому что с давних пор известно: выдавать товарища — свинство. Тогда остается один выход — взять класс измором.
Именно так и решила поступить Нелли Ивановна. Она заявила, что умрет на пороге класса, но не выпустит ни одного, пока не узнает, кто высадил стекло рядом с форточкой.
Класс молчал. Скорей всего, никто и в самом деле не знал виноватого. Стекло выбили снаружи, а снежки в ту перемену летали тучами, и попасть в открытую форточку старались не только второклассники.
Все это Нелли Ивановна слышала от ребят уже много раз. Но в ответ заявляла, что, поскольку стекло выбито, значит, виновник существует и должен понести наказание. Только трех заревевших девчонок она милостиво отпустила — они-то явно были ни при чем.
Остальные не ревели и не признавались. Класс сидел. Осенние сумерки за окном превратились в сплошную темноту. Снег растаял, и земля была черной, а небо — беспросветным.
В классе у Серёжи кончился шестой урок. Серёжа вышел в коридор и увидел Наташу.
— Просто безобразие, — сказала она. — Нелюшка ребят не отпускает. Стаська теперь ни за что один домой не пойдет, он же трусишка. А мне скорей домой надо, маме помогать. Скоро гости придут.
У дяди Игоря был сегодня день рождения. И папа, и тетя Галя, и Маринка собирались в гости к Лесниковым. И Серёжа, конечно. Сразу после уроков. Только сначала он хотел забежать к Генке, который сидел дома с ангиной и даже петь не мог, бедняга.
— Ладно, Генке я позвоню, объясню, — сказал Серёжа. — Ты иди. Я Стаську дождусь, и мы пойдем. Не будет же она их до ночи держать.
— Надо бы мне зайти спросить, когда их отпустят, — нерешительно сказала Наташа. — Я ведь все-таки у них сейчас вожатая. Но бесполезно. Я с Нелюшкой за эти дни уже два раза поругалась.
— Ну и нечего третий раз ругаться. Иди домой.
Наташа ушла, а Серёжа устроился на подоконнике напротив второго "А". Вытащил из портфеля книгу "Архитектура средневековья". Книга была старая, тяжелая. Он сегодня увидел ее в шкафу, в кабинете истории, и под честное слово на два дня выпросил у доброй исторички Анны Валентиновны.
Серёжа разглядывал иллюстрации и все больше огорчался. По сравнению с прекрасными рыцарскими замками на книжных гравюрах его собственный пенопластовый макет казался примитивным и нелепым.
Проходил мимо директор. Серёжа вскочил с подоконника.
— Что читаешь? — спросил Анатолий Афанасьевич и взял книгу. — Ого, серьезная вещь. Интересуешься или случайно?
— Интересуюсь. Немного.
— Молодец. А почему здесь сидишь в одиночестве?
— Жду, — сердито сказал Серёжа. — Все того же Грачёва. Учительница их не отпускает, а он сейчас один забоится домой идти.
В коридор доносился громкий голос Нелли Ивановны.
Директор осторожно приоткрыл дверь и шагнул в класс.
Через три минуты ребятишки, радуясь долгожданной свободе, вырвались из дверей. Стаська увидел Серёжу и заулыбался.
— Ну что, нашли преступника? — спросил Серёжа.
— Не-е... Сказали, что потом.
 
 
Серёжа и Стасик с ребятами вышли из школы. Пришлось делать крюк, чтобы хоть некоторых развести по домам. Сначала с ними шла большая компания, но один за другим второклассники уходили в подъезды и калитки. Наконец, кроме Стасика, остался только один мальчик. Это был тот крупный кареглазый парнишка, который в сентябре сказал про Стасика, что он им не товарищ.
— Ты где живешь? — спросил Серёжа.
Ответил Стасик:
— Рядом с нашим домом, на углу. Он в большом доме живет.
— Вместе домой ходите?
— Вместе, — сказал мальчик. Его звали Валера.
— Ну вот, — усмехнулся Серёжа. — А говорил, что не товарищи.
— Мне сказали, чтобы я над Грачёвым шефство взял, — объяснил Валера.
— Кто сказал?
— Новая вожатая. Ее Наташа зовут.
Стасик свернул в Походный переулок. Валера за ним.
— Вы куда? — удивился Серёжа. — Вы разве здесь ходите? По Октябрьской же лучше: там сухо и фонари.
— Там канаву роют для труб, — объяснил Валера. — Все перекопали. Просто шею можно сломать.
Серёжа не любил Походный переулок.
Ничего особенного в этом переулке не было: домики с палисадниками, газетный киоск на углу. Но когда Серёжа был в первом классе, он видел, как мотоциклист сбил здесь собаку. Большая рыжая собака лежала на краю дороги мертвая, вся в крови... И с тех пор Серёжа старался по этому переулку не ходить.
Но делать нечего, они пошли.
Фонарей не было, свет падал только из окошек. И лишь сейчас увидел Серёжа, что небо очистилось и сверкают, будто отмытые, звезды. Белые и голубые. Он шел позади ребят, запрокинув лицо, и видел все больше и больше звезд, целые миллионы. Они светлой пылью проступали в черноте.
Переулок уже кончался, впереди горели фонари. Серёжа опустил голову и тогда увидел троих ребят. А потом четвертого — он догонял остальных, спешил от закрытого киоска.
Они шли навстречу. В их ленивой и развинченной походке была скрытая угроза. Стасик остановился. И Валера.
— Это, кажется, Киса, — шепотом сказал Стасик. — Пойдемте назад.
Серёжа ощутил в груди неприятный холодок. Но он подтолкнул Стасика в спину.
— Идите, не бойтесь. Что за Киса?
— Он в новом доме живет, его раньше не было. Он в седьмом классе учится, только не в нашей школе.
"Что раньше не было, я и сам знаю, — подумал Серёжа. — Развелись всякие Кисы..."
— Киса — не тигр. Чего вы дрожите? — сказал он как можно беззаботнее.
— Он у ребят деньги отбирает, — объяснил Валера. — Он хулиган. По нему плачет колония.
— Идите, — сказал Серёжа. И подумал: "Малышей не тронут. Не звери же".
Четверо неизвестных приближались. Самый высокий сказал тонким, но хрипловатым голосом:
— Остановитесь-ка. Дело есть.
— Ну? — сказал Серёжа, и ему стало по-настоящему страшно. Это был обыкновенный липкий подлый страх, от которого слабеют ноги.
— Скажи ему, Киса, — нетерпеливо прошептал самый маленький, чуть пониже Серёжи. — Скажи...
— Денежки есть? — поинтересовался длинный Киса. У него получилось мягко, почти ласково: "денюшки".
Серёжа не видел в темноте их лиц. Он различал только фигуры. Трое стояли тесной группой, четвертый чуть в стороне.
"Вот так, — подумал Серёжа. — Опять их четверо. Это тебе не на совете других ругать за трусость".
Это не на совете... И не на фехтовальной дорожке, где противник — твой товарищ, а кругом строгие судьи... И не во сне, когда вражьи пули бьют в тебя безвредно, как дождевые капли...
"Эх, Нока бы сюда", — подумал он.
Страх не уходил. Но Серёжа знал, что пусть хоть до смерти изобьют, а карманы выворачивать он не даст и не побежит без боя. Да и как побежишь, когда Стаська с Валеркой здесь? Не бросишь.
Стараясь, чтобы не дрожал голос, он сказал:
— Валера, Стасик, идите домой. Я тут сам разберусь...
"Если они уйдут, можно пробиться, — думал Серёжа. — Дам Кисе головой в поддых, а пока они будут мигать, выскочу на светлую улицу. Там они побоятся лезть".
— Стоп, козявки. Ни с места, — угрожающим шепотом приказал Киса. — Гусыня, присмотри.
Ага, значит, этот тип в спортивной шапке с помпоном и есть Гусыня... Раньше встретиться не пришлось. После того случая с Митей Серёжа и Кузнечик, прихватив Нока, два вечера искали компанию Лысого и Гусыни, но те не появлялись на улице.
А теперь — вот он!
Гусыня взял Стасика и Валеру за воротники, подвел и прислонил к телеграфному столбу.
— Стойте и не дышите, головастики. Худо будет...
Он, видимо, был уверен, что страх совсем парализует малышей, и даже не оглянулся.
Стасик замер, и в полоске света, падавшей из окна прямо на столб, Серёжа видел его бледное, с полуоткрытым ртом личико. В глазах у Стаськи были ужас и покорность.
Валера тоже на секунду притих, но вдруг рванулся и бросился из переулка к свету.
— Кеша! — тонко заголосил Киса. — Верни гада!
Тот, кто стоял в стороне, кинулся было за Валерой, но не догнал и вернулся.
— Черт с ним, — решил Киса. — Мы тут быстро... — И обратился к Серёже: — Ну как насчет денежек?
— А ты что, взаймы их мне давал? — скручивая в себе страх, сказал Серёжа.
— А как же! — обрадовался Киса. — Давал, конечно. Вчера. Три рубля. Отдашь?
— Да ты не бойся, — успокоил Гусыня. — Бить не будем, если будешь хороший. Мы же вежливые.
Тот, кто бегал за Валеркой, по-прежнему стоял в стороне, а маленький был рядом, но молчал и опасливо вертел головой.
— Ну-ка, раздвиньтесь, мне идти надо, — сказал Серёжа. — У меня времени нет.
— У него времени нет! — подхватил Киса. — Вы слышите? Кеша, проверь у него карманчики, и отпустим человека, ему некогда.
Тот, кого называли Кешей, недовольно обернулся.
— Я же просил не втягивать меня в подобные истории...
И Серёжа узнал по голосу Сенцова!
— Сенцов! — сказал он, забывая на миг о страхе. — Надо же! Быстро отыскал новых друзей.
— Почему новых? — хладнокровно отозвался тот. Он, видимо, еще раньше узнал Серёжу. — Старых друзей у меня и не было. В вашем зачуханном клубе, что ли, друзья?
— На что надеешься? — спросил Серёжа. — Избить вы меня можете, а убить не убьете. Завтра все равно все узнают, какой ты подонок.
— А какие у тебя ко мне претензии? Я тебя, кажется, не трогаю. А кроме того...
— Никто ничего не докажет, — снисходительно объяснил Киса. — А поэтому стой и не возникай.
— Докажут, — сказал Серёжа.
— Кто? Может, этот ребеночек? — Киса кивнул на Стасика. — Он не будет на нас наговаривать, он хороший мальчик. Верно, Стасик? Мы с ним друзья. Хы-ы...
Серёжа увидел, как Стасик заморгал и зашевелил губами. Словно ответить хотел.
— А если и докажут, что будет? — насмешливо спросил Киса. — Сводят в учительскую, скажут, что нехорошо так делать. Вон Гусыню каждый день к директору таскают, а он веселый.
— Пусть карманы покажет, — мрачно потребовал Гусыня.
На что они надеялись? Ну да, они не понимали, что бывают вещи сильнее страха. Что можно бояться и все равно стоять прямо. Потому что есть эмблема с конниками и солнцем, есть друзья, рапиры, слова клятвы. Песни Кузнечика, всадники "Гренады". И где-то далеко — маленький Алехандро Альварес Риос, которому грозят пули. И красный галстук, который, выходя из школы, не прячешь в карман, как эти подонки. И золотой угольник капитана.
В двух шагах от светлых домов, от тысяч веселых и справедливых людей из случайной темноты выползли эти поганки и думают, что они хозяева!
— Дураки вы, — сказал Серёжа. — Вы думаете, на вас управы не найдется?
— Милицией пугаешь, гад? — прошипел Гусыня. — Не пугай, мы там были — и ничего, так же дышим.
— Значит, никто вам не страшен? — с насмешкой спросил Серёжа. — Значит, вы сильней Советской власти?
Киса хихикнул:
— Это ты — власть?
— Я не власть. Но она за меня, а не за вас. А вы — плесень.
В ту же минуту в глазах у Серёжи вспыхнули желтые огни, и от удара в лицо он отлетел на палисадник. Острые концы реек больно уперлись ему в спину. Палисадник был шаткий, он прогнулся под Серёжей, и несколько реек отскочили от нижнего бруса. Чтобы не упасть, Серёжа схватился за одну из них...
Рейка подалась и осталась в руке.
И в ту минуту, когда Серёжины враги думали, что он сломлен, побежден, уничтожен, в нем вспыхнула мгновенная радость. Радость силы и уверенности.
До сих пор он не думал об оружии. Но сейчас, ощутив под рукой деревянный брусок, он вспомнил все, что надо: Олега с рапирой, свечи, серебристый вихрь клинка. Вспомнил, как сам на пустыре длинной линейкой рубил колючие головки на высоких кустах репейника. Это было как вспышка. Он оттолкнулся левым локтем и кинулся к врагам...
Киса ойкнул и отскочил, ухватившись за кисть правой руки. Обратным движением Серёжа сбил Гусыню, который оказался справа: концом рейки, зажатой в ладони, как рукоять, Серёжа ударил его в подбородок. Тот схватился за лицо, заскулил, медленно сел на корточки и уткнулся в колени, но это Серёжа увидел уже после. А сначала он развернулся в сторону Сенцова. Осторожный Сенцов успел отскочить заранее, но при этом неудачно повернулся спиной. Серёжа прыжком догнал его и от души врезал по лопаткам.
— Я тебя трогал?! — заорал Сенцов, изгибаясь. Самый маленький из ребят прыгнул на дорогу и поднял что-то с земли. Наверное, камень. "А он не трус", — мельком подумал Серёжа и повернулся в сторону Кисы. Младшего противника он не боялся: знал, что подойти он не решиться, а камнем сгоряча попасть трудно. Другое дело Киса... Но Киса по-прежнему держался за руку. То ли удар был силен, то ли Киса обалдел от стремительного отпора.
У Серёжиной головы прошелестел камень.
— Ты мне еще покидайся! — пригрозил Серёжа. Перехватил поудобнее рейку, поднял портфель и сказал Стасику: — Пошли.
Сердце у него бухало и колени вздрагивали, но это был уже не страх, а возбуждение боя. И тут он услышал взрослый голос:
— Это шо же такое?
"Сейчас побегут", — подумал Серёжа.
Но враги его не двинулись. Только Гусыня поднялся, все еще держась за подбородок.
Серёжа разглядел, что взрослый человек был невысокий, но широкоплечий. В короткой куртке, плоской фуражке и сапогах. И, судя по голосу, молодой.
— Так шо же случилось? За что ты побил этихь хорошихь мальчиков?
Он то ли старался говорить "по-одесски", то ли просто не очень владел языком. "Кажется, пьян", — понял Серёжа.
Но все-таки это был взрослый человек. Не будет же он заступаться за хулиганов.
— Они сами полезли, — возбужденно сказал Серёжа. — Понимаете, деньги им понадобились. Четверо на одного. Рыцари...
— Ай-яй-яй, — насмешливо произнес человек.
Младший мальчишка прошептал с опаской и почтительным восторгом:
— Это Гаврик...
— Молчи, дубина! — злым шепотом оборвал его Киса. И жалобным голосом объяснил: — Мы его по-хорошему попросили, а он дерется.
— Ай-яй-яй... — снова сказал Гаврик, и Серёжа ясно услышал издевательскую нотку. — Тебя попросили, а ты дерешься... А ведь люди по-хорошему просят. И не один, а целый коллектив... Тебя в школе учили, что коллективное важней личного, а? Что же ты себя про-ти-во-по-став-ляешь? А? Нельзя. А еще, наверное, пионер... А?
И вдруг совсем другим голосом, резким и злым, он сказал:
— А ну брось палку и топай сюда, ты... — И он выругался.
И выдернул из кармана руку.
Может быть, случайно, а может быть, нарочно этот Гаврик протянул руку в полосу света, и Серёжа увидел на его полураскрытой ладони плоский широкий нож.
Стасик громко заплакал. Серёжа машинально закрыл грудь локтем.
В этот миг он понял, что если промедлит хоть полсекунды, то не справится с собой. Бросится бежать, изнемогая от страха за себя.
А Стаська?
Рейку Серёжа держал концом вниз. Рука фехтовальщика сработала молниеносно. Снизу вверх, из третьей позиции, он ударил по оружию противника. Вернее, по его руке. Нож серебряной рыбкой взлетел в полосе света и воткнулся в столб в метре над головой Стасика. Стасик шарахнулся вбок.
— Ай! — как-то по-детски сказал Гаврик.
Но он оставался здоровым, сильным, опасным. И, вливая всю свою силу, страх и ненависть, Серёжа врезал ему по коленям.
Гаврик упал на четвереньки, а Серёжа, не сдержав отвращения, замахнулся еще раз...
И тут его будто опять ударили в лицо. Он зажмурился и снова открыл глаза. С трех сторон широкими светлыми конусами били фонарики.
— Всем на месте! — прозвучал очень громкий голос.
А второй голос, тоже громко, спросил:
— Кто Каховский?
— Я, — сказал Серёжа.
Блеснуло золото на красных околышах.
Кто-то крикнул:
— Куда? Я сказал — быть на месте!
— Я же случайно здесь... — Это жалобно произнес Сенцов.
Тот же голос, уже мягче, сказал:
— Если случайно, зачем бежать? Свидетели будут нужны.
Гаврик медленно поднимался с земли. Лучи фонариков уперлись в него. Серёжа увидел бледное лицо с большим перекошенным ртом и темными впадинами глаз.
Большой рисунок (30 Кб)
— Батюшки мои! Гаврилов! — совсем не по-военному воскликнул один из милиционеров. — Вот встреча!
— Это я, начальник, — слабо усмехнувшись, признался Гаврик.
И быстро опустил в карман ладонь.
— Тихо! — крикнул милиционер и рванул кобуру.
Впервые Серёжа увидел так близко от себя боевое оружие — тяжелый черный пистолет.
Но милиционер опоздал. Гаврик махнул рукой, и что-то тяжелое прошелестело в воздухе, упало за забором.
Большой рисунок (30 Кб)
— Кастет выбросил! — крикнул милиционер с погонами младшего сержанта. — Ничего, найдем!
Гаврик поднял согнутые в локтях руки, помахал кистями, пьяно улыбнулся:
— Все, начальник. Берите птичку.
— Пошли, птичка... — Милиционер махнул пистолетом в сторону фонарей. — Там и клетка есть на колесах. Правда, не позолоченная... Пошли все.
Серёжа выпустил рейку, подошел к Стасику и взял его за плечо. Сбивчиво сказал:
— Ну, пойдем... Не бойся теперь.
 
 
На углу стояла милицейская машина — желтый фургон с темной полосой и синей лампой над кабиной.
Главный милиционер — старший лейтенант — сказал:
— Этих — в машину. А ты, Серёжа, двигай с ребятишками. Тут рядом.
— Куда? — удивился Серёжа. Но обращались, оказывается, не к нему.
— Хорошо, — откликнулся другой милиционер, тоже офицер, с двумя звездочками на погонах, только совсем молодой.
Гаврика посадили в машину. Туда же сели два милиционера, и старший лейтенант скомандовал Кисиной компании:
— Давайте и вы. Там разберемся.
Сенцов захныкал...
Через минуту машина уехала.
— Пойдем, — сказал Серёже лейтенант. — Здесь недалеко.
— А куда?
— В отделение. Надо же у вас показания взять. — Он улыбнулся совсем по-мальчишечьи. — Да не волнуйся, мы вас домой на машине доставим. Не на этой, а на "Волге". Всех троих.
Только сейчас понял Серёжа, что рядом с ними опять Валера.
— Откуда ты здесь?
— Да ведь это же он нас позвал, — объяснил лейтенант. — Мы с задания ехали, а он выскочил на дорогу и давай голосовать. Ты хоть спасибо скажи человеку за выручку.
Валера улыбался откровенно и счастливо, как человек, совершивший подвиг.
— Спасибо, — машинально пробормотал Серёжа.
— Ну, пошли, — повторил милиционер. — Да ты успокойся, браток. Все уже позади... А ты знаешь, кто этот Гаврилов?
Серёжа помотал головой.
Лейтенант сказал:
— Известная фигура... Как тебе удалось его свалить? Это же чудо какое-то.
— Он, по-моему, сильно пьяный, — сказал Серёжа. — А может быть... В общем, я и сам не пойму. — Он слабо улыбнулся. Он совсем не чувствовал себя героем. Его бил озноб.
— Ну и что же, что пьяный, — возразил лейтенант. — Головы-то он не терял. Догадался же кастет выбросить. Ну ничего, там сержант остался, найдет...
— А нож! — спохватился Серёжа. — Взяли?
— Какой нож?
— Но ведь он же с ножом был.
— Тебе не показалось? Темно было.
— Не показалось. Там свет из окна падал! Я по ножу ударил, а он в столб воткнулся. Вот над ним. — Серёжа указал на Стасика, и тот почему-то вздрогнул.
— Роман "Три мушкетера", да и только, — озабоченно произнес лейтенант. — А ну пойдем назад. Нож — штука серьезная.
Он решительно двинулся в переулок, и ребята потянулись за ним. Стасик прихрамывал.
— Можно, я домой пойду? — спросил он. — У меня нога болит.
Лейтенант обернулся.
— А не боишься?
— Дом-то уже рядом, — объяснил Серёжа. — Пусть идут оба, а то родители волнуются. Тут их никто не тронет. А я вам все расскажу и без них.
— Ну, бегите, — разрешил лейтенант.
— Стаська, не вздумай дома рассказывать про это дело, — предупредил Серёжа. — Там с ума сойдут. Скажи, что я к Генке зашел.
Стасик торопливо кивнул и, кажется, обрадовался.
Малыши ушли, а Серёжа и лейтенант снова окунулись в темноту переулка.
Нож они не отыскали. На столбе его не было, в сухой траве вокруг столба — тоже.
— Может быть, показалось все-таки? — спросил милиционер.
Серёжа упрямо помотал головой.
Лейтенант помолчал и спросил:
А ты не помнишь, как нож воткнулся? Вдоль древесины или поперек?
— Вот так, — Серёжа вытянул перед собой ладонь, — наискосок.
Посмотрим... — Лейтенант стал на цыпочки и долго водил светлым кружком фонарика по столбу.
— Точно. Есть такая зарубка, — сказал он.
Кто-то тяжело прыгнул с забора и подошел к ним. Это был сержант.
— Вот он, кастет. На грядках лежал.
Лейтенант сказал ему о ноже. Минут десять они обшаривали вокруг землю, но напрасно.
— Пойдем, — сказал лейтенант. — Нет ничего.
— Вы мне не верите? — спросил Серёжа.
— Верю. Тем более след на столбе... Но где же нож? Может, Гаврилов успел его выбросить?
— Да нет, он его больше не касался.
— Ладно, выясним... А как ты сумел выбить его у Гаврилова?
— Не знаю, — утомленно сказал Серёжа. — Наверно, с перепугу... — Его опять стал трясти крупный озноб, и захотелось поскорее оказаться дома у Наташки, среди своих, где спокойно, светло и весело. Казалось, что он уже много-много часов пробыл в этом переулке.
Сержант, который все молчал, вдруг спросил:
— С перепугу, говоришь? С перепугу люди драпают сломя голову, а ты дрался.
Серёжа не стал объяснять, что драпать нельзя было из-за Стаськи. Еще подумают, что хвастается: вот, мол, какой хороший, не бросил маленького...
 
 
В отделении милиции все произошло быстро. Гаврилова увели. Кису, Гусыню, Сенцова и четвертого мальчишку отпустили домой, сказав, что вызовут в понедельник. Хмурый пожилой капитан, повернувшись к Серёже, слегка улыбнулся:
— Ну, мушкетер, давай по порядку. Как было дело? Да не волнуйся, все уже хорошо.
"Почему они все говорят "не волнуйся"? — подумал Серёжа. — Или заметно, как меня трясет? Но это же от холода".
Он рассказал обо всем. Получилось не много. Капитан записывал. Потом спросил:
— Значит, настаиваешь, что нож был?
— Да.
— Ну ладно... Прочитай и распишись.
Серёжа бегло прочитал разлинованный лист. Все было правильно, только очень уж коротко. Серёжа написал внизу: "Каховский". Буквы получились большие и корявые. Он услышал, как шепотом кто-то сказал:
— Натерпелся малец.
Капитан обратился к лейтенанту, которого тоже звали Серёжей.
— Увези парнишку домой.
— Я и так дойду, здесь недалеко, — сказал Серёжа.
Капитан опять сдержанно улыбнулся.
— Увези, увези... Героям должен быть почет. Он и сам еще не знает, как здорово нам помог...
У крыльца стояла милицейская "Волга". Лейтенант сел за руль, Серёжа — рядом. В зеркале над рулем он увидел на миг свое лицо. На левой скуле был могучий синяк. Это Серёжу почему-то развеселило.
Доехали они за минуту.
Дверь Серёже открыла Наташка.
— Ну, пропащая душа... Мы уж беспокоимся.
При неярком коридорном свете она не разглядела Серёжино лицо.
— Слушай, — шепотом сказал он, — есть у тебя пудра или крем какой-нибудь, которым лицо мажут?
— Ты рехнулся?
— Ни капельки. Надо навести маскировку.
 


 

<< Предыдущая глава | Следующая глава >>

Русская фантастика => Писатели => Владислав Крапивин => Творчество => Книги в файлах
[Карта страницы] [Об авторе] [Библиография] [Творчество] [Интервью] [Критика] [Иллюстрации] [Фотоальбом] [Командорская каюта] [Отряд "Каравелла"] [Клуб "Лоцман"] [Творчество читателей] [Поиск на сайте] [Купить книгу] [Колонка редактора]


© Идея, составление, дизайн Константин Гришин
© Дизайн, графическое оформление Владимир Савватеев, 2000 г.
© "Русская Фантастика". Редактор сервера Дмитрий Ватолин.
Редактор страницы Константин Гришин. Подготовка материалов - Коллектив
Использование любых материалов страницы без согласования с редакцией запрещается.
HotLog