Мне никогда не доводилось летать с настоящим Старшим. И теперь, когда мы втроем отправились в наш город, я увидел, как дается Шоки полет.
Нет, он летел довольно быстро, а иногда так удачно ловил воздушные потоки, словно имел Настоящее зрение. Наверное, ему помогал многолетний опыт. Вот только не было в его полете той легкости и красоты, которая была у любого Младшего, и лицо было таким сосредоточенным, словно он выполнял тяжелую работу.
Предлагать Шоки отдых было неудобно, смотреть, как он летит, — неприятно. Мне помог случай.
На грязно-бурой цепочке холмов, где исходили паром от света Солнца лужи и зеленели редкие пятна травы, мы увидели караван.
Самое удивительное было в том, что караван шел по тропе. Солнце лишь пару часов назад зажглось в небе, и вряд ли сейчас хоть кто-то в мире Крылатых занимался повседневной работой. А торговцы продолжали свой путь.
— Ты видишь их? — крикнул я Шоки. Тот кивнул, распластывая в воздухе крылья и явно радуясь возможности отдохнуть.
— Спускаемся! — не то приказал, не то просто сообщил я и заскользил вниз. Караван начал медленно останавливаться; охранники неторопливо разбрелись вокруг быков, изготовили к стрельбе арбалеты.
Пусть только посмеют...
Я опустился метрах в двадцати от замершей колонны, через мгновение, раскинув черные крылья, рядом сели Лэн и Шоки. Так втроем мы и двинулись к маленькой группке в голове колонны. Там было несколько охранников и двое торговцев... торговок...
— Привет, Даня, — помахала мне рукой Гарет. Реата, стоящая у нее за спиной, подмигнула мне.
У меня внутри все опустилось, а сердце забухало часто-часто. Гарет сделала несколько шагов, подходя ко мне, положила руку на мое плечо. В отличие от дочери она улыбалась.
— Я рада, что ты победил, — продолжила она. — Сумрак не воюет со Светом. Этому миру потребуется многое... очень многое из других миров. И только мы сможем дать ему зерно для посевов, животных для пастбищ, стекла для окон... — Гарет улыбнулась. — Солнцезащитные очки и крем от загара.
— А расплачиваться придется светом?
— Нет конечно же. Свет — вовсе не самый выгодный товар, Даня. Умелые бойцы стоят куда дороже.
Я молчал. Не собирался я спорить с торговцами, и единственное, что хотел сказать, спускаясь к каравану: "Убирайтесь навсегда!"
Вот только Гарет я этого сказать не смогу.
— Сумрак не воюет со Светом, — повторила Гарет. — Он достаточно силен, чтобы позволить себе мир.
— Мы не случайно встретились, — прошептал я.
— Конечно. — Гарет кивнула. — А что было случайного в твоей жизни с тех пор, как ты встретил Котенка? Все происходило так, как хотел Свет.
— Не все, — очень тихо, чтобы не услышал Лэн, ответил я. — Там, в башне, я поступил по-своему...
— Да, — неожиданно легко согласилась Гарет. — Поэтому ты мне и нравишься, Даня.
Может быть, мне показалось. А может быть, она и вправду говорила искренне. Только я отступил назад, словно мне стало страшно.
Так оно и было — на самом деле. Сумрак не воюет со Светом, а Свет — с Сумраком. Но и мира между ними нет... Не может быть.
— Прощайте, — не то Гарет, не то всему каравану, не то своему детству сказал я.
— Прощай, — кивнула Гарет. — Мы не встретимся больше под этим небом.
Крыло отозвалось болью, когда я взмыл в небо — голубое небо с пушистым оранжевым Солнышком. Крылу был нужен отдых — но я не мог сейчас отдыхать.
Хорошо, что ни Лэн, ни Шоки не стали ничего спрашивать. Мы летели домой — над голыми скалами, над речушками, над обратившимися в груду щебня башнями Летящих, над городами Крылатых, где улицы пестрели от высыпавших из домов людей.
А над городом Лэна небо было пустым, и по улицам носилась лишь малышня. Отсюда на войну ушли почти все.
— Я лечу на площадь, — сказал мне Шоки, когда мы стали снижаться. — Надо все рассказать...
— Я туда не полечу. Извини. — Я глянул на Шоки с неожиданным даже для себя вызовом. Но он не спорил. Завис в воздухе — и я почти физически почувствовал боль, бьющуюся в его Крыле.
— Это был мой последний вылет, Данька, — как-то очень строго сказал Шоки. — Я выложился весь, мне больше не взлететь. Но я рад, что мы воевали рядом... жаль только, что не я первым нашел тебя.
Что я мог ему сказать?
А Шоки протянул руку — это очень трудно сделать, когда паришь на месте, и коснулся моего плеча.
— Женщина торговцев сказала, что вы не увидитесь под этим небом. А мы с тобой не увидимся никогда. Я чувствую. Спасибо тебе, что мы можем видеть это небо. Прощай.
Он сложил Крыло и провалился вниз, лишь перед самой землей начиная тормозить.
— Что это с ним? — хмуро спросил Лэн.
— Не знаю, — признался я. — Летим домой, Лэн.
Мы сели на площадку своей башни и спустились в дом по винтовой лестнице. Первым делом я стянул Крыло, бросил его на кровать, забрался в ванну и полоскался минут двадцать, смывая с себя сладкий запах гари и мелкий, как пыль, песок. Потом постоял минуту под ледяным душем и до боли растерся полотенцем.
Голова стала ясной, и даже настроение улучшилось. Но усталость не ушла, лишь отползла куда-то глубоко внутрь. Натянув шорты, я вышел в свою комнату.
На моей кровати спал Лэн. Крыло он не снял, и черные перепонки крыльев слегка подрагивали, отзываясь на обрывки его снов. Наверное, Лэн дожидался меня, чтобы о чем-то поговорить, но усталость взяла свое.
Я лег рядом, подложив руки под голову и бесцельно глядя в потолок. Почему-то мне казалось, что я не смогу уснуть — слишком близко была башня Повелителя Летящих, и Настоящий враг, и мертвый Лэн, и Солнечный котенок... Но Лэн ровно дышал во сне, и пятнышко света, просочившееся сквозь полузадернутые шторы, лежало на моей руке теплым прикосновением.
Я уснул.
Пробуждение было резким, как от толчка. Тело ныло, наверное, я спал так крепко, что даже не поворачивался во сне. Лэн повернулся на бок и уткнулся мне в плечо. Пятнышко света переползло ему на щеку.
Осторожно, чтобы не разбудить Младшего, я встал подошел к окну и распахнул шторы. Хорошо, что дом Лэна стоит почти на окраине. Солнышко садилось за горизонт, лишь край его сверкал над горами. Но зато никакие дома его не загораживали и комнату наполнял мягкий вечерний свет.
— А звезды ночью будут? — сонным голосом спросил Лэн, садясь на кровати. Да, что-то я не сообразил, что Крылатых легче разбудить светом, чем тумаками или ведром холодной воды.
— Должны быть, — авторитетно пообещал я. Лэн подошел к окну, и минуту мы стояли рядом, держась за руки и глядя на уползающего за горизонт Котенка.
Друзья умирают или предают... но обычно у них нет другого выбора.
— Данька, а как пускают солнечные зайчики? — вполголоса спросил Лэн.
— Как правило — с помощью зеркала.
— Я сейчас... — Лэн выбежал из комнаты, но почти сразу вернулся. В руках у него была маленькая шкатулка.
— Это в ней Герт хранил Солнечный камень, — смущенно сказал Лэн. — Я ее взял... на память.
Он раскрыл шкатулку, и я увидел, что изнутри она выложена зеркалами.
— Подставь под солнечный свет, пока он еще есть. — У меня вдруг перехватило дыхание. Лэн пожал плечами и повернул раскрытую шкатулку к окну.
На темной ткани отдернутых штор задрожал маленький солнечный зайчик. Мы с Лэном опять переглянулись, потом я осторожно кивнул.
— Не уходи, останься, — шепотом попросил Лэн.
Секунду мне казалось, что ничего не случится. Потом пятнышко света дрогнуло, обретая объем и становясь куда ярче.
— Глупые мальчишки! — заявил Котенок, планируя на пол.
— Это еще почему? — остолбенел Лэн.
— Могли и раньше сообразить! — прыгая ему на руки, сказал Котенок наставительно. — Думаете, болтаться в небе и светить для всяких охламонов интересное занятие? Ни фига подобного!
Я сел на подоконник, стараясь сдержать улыбку. Лэн с Котенком на руках подошел ко мне.
— Ты что, даже поздороваться не хочешь? — сварливо спросил Котенок.
— А мы утром виделись, — отпарировал я. Котенок моргнул, потом поднял лапку и принялся ее яростно вылизывать.
— Ну привет, привет, — сказал я, осторожно беря Котенка на руки. Тот подумал секунду и лизнул меня в ладонь.
— Сливки будешь? — предложил Лэн, незаметно подмигивая мне.
— Да они наверняка прокисли, пока мы сражались, — махнул лапкой Солнечный котенок.
— У меня сгущенные есть.
— Да?
Лэн, не говоря ни слова, выскочил из комнаты. Мы с Котенком остались одни.
— Данька, — не поднимая глаз, произнес Котенок, — там, в башне, я не мог по-другому... Я ужасно рад, что ты смог оживить...
— Об этом не надо говорить. Никогда. Ладно? — попросил я очень серьезно. И Котенок понимающе кивнул.
— А кто сейчас там?.. — Я взглядом указал на темнеющее небо.
— Я.
— Это как?
— Ну, за солнышко остался тоже я, только большой и важный. А себя прежнего я отослал к вам, раз уж вы догадались подставить Настоящее зеркало под Настоящий свет. — Котенок ухмыльнулся. — Тот я, который большой и важный, очень сочувствует мне маленькому. Дурак. Ему даже сливок не попробовать...
— Сливки вот, — сообщил Лэн, входя.
Котенок спрыгнул с моих рук, недоверчиво обошел вокруг чашки с густыми, как сметана, сливками. Потом спросил:
— И это что — можно лакать?
— Если хочешь, разбавлю водой...
— Нет уж! — твердо заявил Котенок, отхлебывая хороший глоток сливок.
Пока они препирались, я тихонько спустился вниз. Достал из шкафа пару свежих Крыльев — для себя и для Лэна, покидал в сумку какой-то еды. Постоял секунду перед одной из картин Керта — той, где Крылатые и Летящие неслись навстречу друг другу. Здорово, когда умеешь рисовать... Вот только, наверное, обидно видеть, что жизнь не похожа на твои картины.
Я поднялся в свою комнату, молча бросил Лэну новое Крыло и принялся одеваться сам. Котенок, вылизывающий блюдце, покосился на меня:
— На прогулку собрались?
— Не темни, — пристегивая к поясу меч Крошки Туака, сказал я. — Не получится.
— Солнечные котята темнить не умеют, — гордо сказал Котенок. — Куда собрались?
— Это ты куда собрался! — возмутился я наконец. Скажешь, Свет отправил тебя к нам просто так? В жизни не поверю! Опять где-то надо сражаться с Тьмой...
Котенок фыркнул. Потом повалился на пол и стал подергивать в воздухе лапками, не прекращая хихикать.
— Ты чего? — хмуро спросил Лэн, натягивая Крыло.
— У...у...уморил, — не то прошептал, не то пропищал продолжающий смеяться Котенок. — Вечный герой! Мальчик с мечом! Берегись, Тьма, к тебе идет...
Солнечный котенок замолчал и бросился в сторону, уворачиваясь от брошенной подушки. Увидев, что я тянусь за второй, нахмурился и быстро сказал:
— Глупый мальчишка, никто не собирается втягивать тебя в новую потасовку! И я тоже сыт ими по горло!
— А почему тебя отпустили к нам? — подозрительно спросил я, продолжая держать подушку в вытянутой руке.
— Чтобы я вернулся в твой мир и отрапортовал об успехе! Ну и вы, конечно, можете со мной пойти...
Пальцы разжались сами собой, и подушка упала на пол.
— Не шути так, — попросил я, чувствуя, как голос предательски становится жалобным.
— А я и не шучу.
— Но ты же говорил, что только три Потаенные двери ведут из одного мира в другой!
— Да. Только три. Зато есть миллионы дверей, чтобы выйти в еще какой-нибудь мир и уж там поискать те, что ведут на твою Землю.
Это было так просто, что я даже обрадоваться не смог. Лишь одна мысль оставалась в голове: почему я не понял этого сам?
— Злишься, что сам не догадался? — мягко спросил Котенок. — Брось, тебе было трудно поверить в еще один мир...
— Но мы же были в мире... этого... Тамала вместе с Гарет, — через силу произнес я.
— Ты же старался забыть эту прогулку. — Котенок ехидно улыбнулся. — Перестань, Данька. Мы сможем вернуться. Это главное.
Я кивнул, соглашаясь, и посмотрел на Лэна. Тот сидел на кровати, положив на колени меч в черных кожаных ножнах, сосредоточенно вычерчивая на полу носком ботинка какие-то узоры.
— Лэн...
Он поднял глаза.
— Ты пойдешь с нами?
— Кто там меня ждет, в вашем мире. — Лэн кисло улыбнулся. — Кому я нужен.
— Мне, — сказал я. И жестко добавил: — Или этого мало?
— Нет, серьезно ответил Лэн. — Немало... Котенок, а скоро мы дойдем до Данькиного мира?
— Дойдем, — невпопад, но оптимистично заверил Солнечный котенок. Помолчал, но, увидев, что ответ нас не устроил, скромно сообщил: — Может быть, часов за десять, может быть, — за десять лет.
— Тогда мне нужно проводить тебя, Старший, — быстро сказал Лэн. — Мало ли что...
Забавно, что дружба порой нуждается в оправданиях больше, чем предательство.
— Спасибо, Младший, — только и ответил я.
Солнечный котенок тихо замурлыкал. Потом сказал:
— Очень рад, что все так хорошо складывается...
— У тебя все поначалу хорошо, — отрезал я. — Будем искать Потаенную дверь?
— А чего ее искать? — пренебрежительно отозвался Котенок, подходя к стене. И слабый оранжевый свет вычертил контуры решетчатой железной двери.
— Фотоны-протоны? — полюбопытствовал я.
— Скорее — электроплетки и серебряные пули, — Котенок быстро отошел от двери. — Должны быть еще, повеселее...
Следующая дверь оказалась за коллекцией оружия, развешанной на стене. Ничего так дверь, веселенькая, похожая на витраж из разноцветных стекол, сквозь которые пробивался свет.
— Пойдет, — решил Котенок. — Открывай, Данька. Я иду первым, а вы с Лэном сзади.
Я послушно подошел к двери и толкнул ее вперед — ручки на ней не было. Но перед тем как войти обернулся и посмотрел в окно, за которым уже начиналась ночь.
Интересно, что в этом мире продадут на этот раз? Может быть — тьму?
И что продали в том мире, где мы сейчас окажемся?
Плечом к плечу мы с Лэном шагнули в Потаенную дверь.
