Русская фантастика
Искать в этом разделе
Казнь
Общий список Романы Повести Рассказы
(1 из 3)
На главную
Вперед

   

ГЛАВА ПЕРВАЯ


   
    * * *
   
   На повороте, где дорога выписывала петлю над самым обрывом, Ирена остановилась. Вышла из машины, чтобы посмотреть на туман.
   Провал начинался сразу же за полосатыми столбиками дорожной разметки. На дне провала сидело самое настоящее облако - даже на вид плотное, струйчатое, медленно перетекающее само в себя. Серые ложноножки, поднимаясь над краем провала, таяли в лучах восходящего солнца - сквозь расплывающиеся лохмотья проступали горы, дальний лес, красная крыша маленькой кофейни, до которой еще десять минут езды...
   Из-за поворота осторожно - а в этих горах все ездят осторожно - выглянула мелкая синяя легковушка. При виде созерцающей Ирены притормозила, остановилась; из-за руля выбрался лысеющий мужчина - Ирена его где-то уже с ним сталкивалась Впрочем, в этих местах все когда-нибудь встречаются, людей-то не так уж много...
   - Что-то случилось с машиной? Вам помочь?
   Над опадающими клочьями тумана летела, мерно взмахивая крыльями, белая птица. Лес проступал яснее - он тянулся с горы на гору, будто небрежно наброшенная шаль.
   - Э-э-э... Извините за беспокойство...
   Она очнулась:
   - Нет-нет... спасибо. С машиной все в порядке.
   Мужчина нерешительно топтался на месте. Вероятно, бранит себя за неуместное рвение. И боится показаться глупым.
   Туман таял. Скоро проявятся валуны на дне провала и ручей между валунами.
   - Спасибо, - повторила она, думая о другом.
   - А говорят, - неожиданно сказал мужчина, проследив за ее взглядом, - говорят... Знаете эту примету?
   На красную крышу кофейни легло солнце, отчего черепица засияла, будто мак.
   - Говорят, - мужчина кашлянул, - что если в безлюдном месте долго смотреть в плотный туман - можно увидеть Создателя. Он ходит в тумане, как в облаке... Вы не Создателя, случайно, караулите?
   Ирене захотелось кофе. Она вообразила маленькую фарфоровую чашечку с петелькой ручки, такой крохотной, что иначе, как двумя пальцами, за нее не взяться...
   А до кофейни еще десять минут пути!..
   - Извините, - снова сказал мужчина, и через секунду за спиной Ирены заурчал мотор его синей легковушки.
   - Нет, я просто люблю это место, - сказала Ирена в пустоту. - Красиво, правда?
   Синяя машинка удалялась, виляя хвостом выхлопного дымка. Вероятно, в знак согласия.
    * * *
    Кафедра филологии помещалась в центральном корпусе - самом большом и пышном, с административными кабинетами, с каменными гарпиями, охраняющими вход. Ирена терпеть не могла и администрацию, и гарпий.
   Она опоздала на десять минут. Заведующая кафедрой демонстративно посмотрела на часы:
   - Когда госпожа Хмель явится вовремя, я поверю в скорый конец света...
   Ирена не ответила. Села в углу у стола, достала записную книжку и принялась водить ручкой по пустым клеточкам.
   - ...итоги нынешней сессии позволяют сделать выводы о...
   Заведующая кафедрой, моложавая блондинка, была похожа на крупного кудрявого ангела, голос имела приятный и глубокий, а рассудок трезвый и совершенно мужской; поколения студентов передавали друг другу ее неизменную кличку: Карательница. Ирена знала, что, будучи хоть при смерти, студент - если у него нет надежды помереть до начала ближайшей сессии - приползет к ней на лекцию, опасаясь неминуемых, неслыханных в своей жестокости санкций...
   Половина неудачников, вылетевших из университета после первого же триместра, с полным основанием могли благодарить за это госпожу Карательницу. Что до кафедры, то те, кто уцелел на ней за последние пять лет, давно уже привыкли к вечной грызне на заседаниях.
   Ирена водила ручкой по чистому листу. Сквозь бледный узор клеточек проступали очертания замка - половина башен обрушилась, и над донжоном вздымался огонь. Осадная башня, таран у ворот, полчища варваров, взбирающихся на стены...
   Темпераментная речь госпожи Карательницы сменилась ядовитой тирадой длинного, как жердь, профессора восточной литературы; конфликт вспыхнул, как куча промасленного тряпья, Ирена раздраженно поморщилась.
   - ...А то, что за подачу работ на конференцию взялись именно вы! И как понять, что я и мои студенты узнали о ней за неделю, в то время как ваши успели подготовить три развернутых доклада?!
   Ирена оторвала взгляд от горящего на бумаге замка.
   В просторной комнате кипели страсти. На чахлых веточках комнатного лимонного дерева спокойно шил свои сети тощий, болезненного вида паучок, - зато у профессора восточной литературы тряслись губы и летела слюна изо рта. Ирене казалось, что между профессором и Карательницей выгибается вольтова дуга:
   - ... Вы все сказали? Я спрашиваю, вы все сказали? Может быть, теперь вы некоторое время помолчите?!
   В сравнении со склокой на кафедре даже горящий замок казался бледным, лишенным жизни, ненастоящим. Ирена пририсовала в уголке виселицу с пустой петлей - трагическая картинка приобрела и вовсе опереточный вид. Грустно покачав головой, Ирена перевернула страницу.
   - ...Вот хотя бы и госпожа писательница!
   Ирена нахмурилась. Помолчала, разглядывая пустой клетчатый листок; подняла взгляд. Все присутствовавшие на заседании почему-то смотрели на нее - только профессор, ухватившись за сердце, глядел в окно. Полагая, наверное, что один только вид свежего воздуха способен его успокоить.
   - Вот кому я завидую, - с ноткой горечи сообщила Карательница. - Это у нас, господа, нервы. Все это нас касается. А у госпожи Хмель совсем другие интересы. И если в один прекрасный день весь наш институт сгорит синим пламенем - госпожа писательница, вероятно, даже не обратит внимания...
   Ирена представила себе языки пламени над административным корпусом. Осадная башня на клумбе, таран, сшибающий гарпий у входа, полуголые варвары, десятками гибнущие от рук госпожи Карательницы...
   - Господа, - полная женщина-доцент постучала по стеклышку часов. - Не время ли закругляться?..
   И только когда члены кафедры, облегченно вздохнув, высыпали в коридор, Ирене пришел на язык хлесткий и остроумный ответ.
    *
   - Ирена, вы меня подбросите? - спросил профессор восточной литературы. Он жил на окраине университетского городка и никогда не упускал возможности напроситься к Ирене в попутчики.
   - Я ненавижу стерв, Ирена. О, как я ненавижу стерв. Моя первая жена была стерва... Знаете песенку - "как берутся стервы из хорошеньких невест"?.. И тем более приятно видеть рядом женщину, которая... осторожно, автобус!!
   У профессора была скверная привычка - он изо всех сил помогал Ирене вести машину. Всякий раз подпрыгивал на сидении и в ужасе указывал на неминуемую, с его точки зрения, опасность.
   Автобусы вывернули из-за угла - их было три. У ворот общежития их поджидали: рюкзаки, баррикадой сваленные поперек тротуара, перегораживали дорогу пешеходам, а румяные студенты галдели и приветственно махали разноцветными спортивными шапочками.
   - У людей каникулы, - завистливо констатировал профессор.
   Ирена притормозила.
   Прогулять лекцию госпожи Хмель считалось среди студентов обычным делом, зато и радость, с которой обычно приветствовали Ирену, была совершенно неподдельной. Выбравшись из машины, она сразу же оказалась в кольце - молодые люди, оттеснив девушек на задний план, дурашливо сражались за право поцеловать Иренину перчатку.
   - Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!
   - Госпожа Хмель, поедемте с нами!
   - Госпожа Хмель, разрешите поприветствовать...
   Она, конечно же, не успевала ответить сразу всем - ограничивалась кивками и улыбкой. Ажиотаж понемногу спадал, кольцо ребят вокруг Ирены редело, и через несколько минут она осталась в обществе двух своих старинных почитателей - имен она, к своей досаде, никак не могла вспомнить.
   - Госпожа Хмель, - нерешительно попросил высокий тощий очкарик. - Вы мне автограф... можно? Я специально за журналом гонялся... Тем номером, где ваша повесть...
   Она смутилась, как бывало всегда, когда студенты заговаривали о ее публикациях. Кивнула.
   - Говорят, скоро выйдет книжка?.. Госпожа Хмель, скажите, пожалуйста... - очкарик замялся. - Почему у вас всегда все так плохо кончается?
   - Так уж плохо? - она усмехнулась, скрывая смущение. - Герой погиб - это, конечно, жаль, но ведь он знал, на что идет...
   Парень покраснел:
   - Дело не в том... Плохо, что его девушка вышла замуж за барона. Плохо, что... ну, в общем, это...
   - Вы сознательно... м-м-м... расчленили образ романтической легенды? - негромко спросил второй, широкоплечий и мощный, но с детским круглым лицом.
   - Совершенно сознательно, - она посмотрела круглолицему в глаза, но он не смутился под этим взглядом. По-взрослому поджал губы:
   - Получается, что это... разрушение романтики, приземление... Что это - ваш фирменный творческий метод?
   Она задумалась.
   Студенты суетились вокруг автобусов, очкарика кто-то дернул за рукав, а круглолицего окликнули; в машине нетерпеливо возился профессор.
   - Мы поговорим об этом в будущем триместре, - сказала она, садясь за руль. - Счастливых каникул...
   - И вам счастливо, госпожа Хмель... Пишите побольше...
   - Бедные мальчики, - сказал профессор, когда автобусы скрылись из виду. - Женятся каждый на своей стерве - и станут, как все... Вот скажите, Ирена. Когда я открываю книжку - я хочу отдохнуть, я хочу наркотика... А стерв мне и в жизни хватает...
   - Не надо было с ней связываться, - сказала Ирена, вспомнив Карательницу.
   - Нет, не то... Знаете, почему я не могу читать ваших рассказов? Потому что если дама в кринолине, а мужики в кольчугах и с мечами - мне хочется сказки, Ирена. Иного, так сказать, мира... мироустройства... чтобы были лесные духи, гномы там разные, кровавые войны, жестокие законы... любовь... А не бытовые, простите, разборки с печальным исходом.
   - Я подумаю, - сказала она. И это не была отговорка - она действительно собиралась подумать, а как ее мысли соотносились со словами профессора - дело третье.
   - Вы только не обижайтесь...
   Она притормозила перед профессорским домом.
   - Ох, спасибо, Ирена... Желаю вам творческих успехов. И хоть немножко отдохните в каникулы...
   - Спасибо. Вам того же...
   Профессор поставил одну ногу на землю. Задержался, будто раздумывая, обернулся:
   - Ирена... Вы напрасно думаете, что все мужчины в мире - самовлюбленные эгоисты.
   - Я поду... - начала она привычно, но вовремя спохватилась: - Я вовсе так не думаю.
   Профессор печально потряс головой:
   - Знаю... Ну что ж. До свидания.
   
    * * *
   
   Первое, что она сделала, вернувшись домой - вытащила из-под кровати черепаху и положила ее на коврик в свете настольной лампы. Черепаха, похожая на закованного в латы рыцаря, смерила Ирену бессмысленным взглядом бусинок-глаз; черепаха не отзывалась на свое имя и никогда не шла на зов. Ирена держала черепаху просто так, для настроения.
    Сторожевой пес Сэнсей бил хвостом по доскам крыльца, умоляя впустить его в дом; Ирена исполнила его просьбу и только после этого подошла к телефону, чтобы проверить, кто звонил в ее отсутствие.
   Ого! Два звонка от литагента и еще три - с незнакомого телефона. Кто это, интересно, так настойчиво домогался беседы с госпожой Хмель...
   Она дала черепахе капусты. Потрепала Сэнсея по затылку, улеглась на диван и натянула плед до самого подбородка.
   Хотя, честно говоря, следовало самой позвонить литагенту. Мало ли что, вдруг выгодный контракт...
   "Разрушение романтики, приземление"... "Хочется сказки, Ирена... Иного, так сказать, мира..."
   Надо было ответить так. Да, ничто не мешает всем вам верить, что там, в ином мире, лучше и интереснее... В чистом и честном мире, без зачеток, без Карательниц, без налоговой инспекции... Но вы ошибаетесь, потому что...
   Закурлыкал телефон. Ирена вздохнула - на табло горел номер литагента.
   - Да, я слушаю...
   - Госпожа Хмель? Наконец-то... Вообразите себе, у нас есть покупатель на весь цикл об Осаде.
   - Но он же еще не написан...
   - Именно! Авансом, под заказ... Только, Ирена, ради Создателя, они просят побольше магии. Обязательно Темный Властелин, хотя бы на третьем плане. Они хотят фантазии, волшебников, артефактов, квестов, поединков... Ирена, вы помните, мы с вами уже не раз говорили...
   - Я подумаю, - сказала она примирительно.
   Литагент замолчал. Он достаточно хорошо успел изучить свою подопечную, чтобы различать оттенки этой ее привычной фразы.
   - Ирена... Назрел серьезный разговор. Где мы могли бы встретиться?
   Она вздохнула:
   - Я подумаю...
   - Хорошо, - голос в трубке помрачнел. - Я перезвоню завтра утром...
   - Конечно, - сказала она с облегчением и положила трубку.
   Сэнсей вертелся вокруг кровати, ставил лапы на плед, и это было плохо, потому что известно какие у него лапы - грязные...
   ...Вы напрасно верите, мальчики, что там, в этом честном мире, вы окажетесь среди сильных, найдете достойное вас место... Потому что те, кто действительно умеет находить такое место - находит его в ЛЮБОМ мире... Они побеждают на выборах и ворочают миллионами, и совсем не читают сказок. А потому вы обманываете себя, мальчики... А я вас обманывать не стану...
   - Какие глупости, - сказала она вслух. - Тоже мне, проблема...
   Снова - телефон. Нет, еще один звонок - и она отключит его...
   Звонила знакомая. Не так, чтобы очень близкая - но вполне приятная. Из тех, с кем интересно беседовать два раза в месяц и видеться два раза в год...
   - Ирена? Что ты делаешь сегодня вечером?
   - Сплю, - сказала она честно.
   - Хочешь, мы заедем за тобой? Сегодня годовщина свадьбы Игора и Янки, мы хотели...
   Ирена с трудом вспомнила, кто такие Игор и Янка. Ах да, тоже симпатичные люди...
   - ...интересное общество. И несколько твоих читателей-поклонников, ты их еще не знаешь... Все очень хотят тебя видеть. Поедешь?
   Ирена молчала. Голос в трубке несколько потерял уверенность:
   - Ирена... ты ведь здорова?
   Она подумала, что следует ответить "нет". Сказаться больной, чтобы никто не обиделся...
   Вставать с дивана? Одеваться, делать макияж? Ехать куда-то, с тем чтобы вернуться за полночь с тяжелой головой, в запахе терпких духов и чужих сигарет...
   Черепаха под настольной лампой флегматично двигала челюстями.
   - Извини, - Ирена вздохнула. - Но я не поеду. Слишком много... - она хотела сказать "пищи для размышлений", но в последний момент одумалась. - Слишком много... работы.
   - Но ведь только один вечер, - приятельница, судя по голосу, все-таки обиделась. - Мы ведь не так часто тебя... беспокоим!
   - Извини, - Ирена знала, что через несколько минут после отбоя в голову к ней явятся веские доводы и остроумные оправдания, но выслушать их будет некому...
   А Сэнсей и черепаха давно привыкли к ее монологам. И, возможно, знают все ее аргументы наперед.
    *
   Она подмела двор. Посмотрела, как садится за горы солнце; разожгла костер, попыталась по дыму определить погоду на завтра - и не определила. Сэнсей носился, отбрасывая задними лапами комья земли, и его восторг частью передался Ирене. В конце концов, уже почти весна...
   Телефонный звонок вывел ее из созерцательного настроения. Телефон курлыкал долго и настойчиво - по дороге к нему Ирена насчитала пятнадцать звонков.
   - Госпожа Хмель?
   Тот самый незнакомый номер. И голос, что интересно, незнакомый тоже. Она ведь просила никому не давать ее номер...
   - Госпожа Хмель, меня зовут Николан Петер, я прошу прощения, если потревожил...
   Он сделал паузу, как бы специально для того, чтобы она любезно опровергла его - ничего страшного, мол, я слушаю.
   Но она молчала. Потому что неведомый господин Петер действительно потревожил ее.
   - Госпожа Хмель, речь идет о вашем муже, Анджее Кромаре.
   - О моем бывшем муже, - поправила она механически.
   Потом у нее подкосились ноги, и она села на диван.
   - Он жив?
   - Но, госпожа Хмель, зачем сразу такие страшные предположения...
   - Он жив?
   - Да, конечно... Видите ли. Вообще-то, я из Комитета Общественной Безопасности.
   Ирена глубоко вздохнула. Сердце колотилось как бешеное, даже черепаха, кажется, повернула закованную в латы голову и повела бусинками бессмысленных глаз...
   - Он что-то натворил?
   - Нет, напротив, возможно, его представят к награде...
   Опираясь о мягкий бок дивана, Ирена подобралась к столу и положила ладонь на горячий черепаший панцирь. Обычно такое прикосновение успокаивало ее.
   - Тогда при чем тут я?
   - Необходимо встретиться.
   Ирена поморщилась. Ни с того ни с сего пришла мысль, что это, наверное, уловка новобрачных Игора и Янки, которые во что бы то ни стало решили вытащить ее сегодня на вечеринку...
   Она вообразила, как едет на встречу с сотрудником Комитета - а попадает в развеселую подвыпившую компанию безусловно милых людей...
   - Сегодня?
   - Завтра утром, - невидимый Петер будто не расслышал сарказма в ее голосе. - Если пожелаете, за вами пришлют машину...
   - У меня много работы, - сообщила она осторожно.
   
    * * *
   
   ...Ей было восемнадцать лет, и она без памяти любила однокурсника, Ивонику, первого парня на всем факультете. Их любовь некоторое время ограничивалась объятиями в темноте кинозала; очень долго они ходили друг вокруг друга, как намагниченные, боясь и разойтись, и сблизиться - когда вдруг однажды вечером, провожая Ирену домой, Ивоника поцеловал ее на автобусной остановке.
   Завертелось.
   Остановка была пуста; они долго целовались, забравшись под стеклянный навес, а потом, обменявшись долгим взглядом и поклявшись друг другу в любви до гроба, перешли на другую сторону дороги и поехали в противоположном направлении - к Ивонике в гости.
   Редкие пассажиры поглядывали на них с пониманием. Пропустив нужную остановку, влюбленные возвращались пешком, держась за руки. На перекрестке играл за подаяние бродячий оркестрик - огромная туба, две трубы поменьше и барабан с тарелками. Здесь же Ивоника купил из рук доброжелательной бабули маленький белый букетик...
   Окна Ивоникиного дома были пустыми и темными - родители пребывали в отъезде. Ирена так разволновалась, что перед самым порогом поскользнулась и шлепнулась, выронив сумку, рассыпав по снегу конспекты, карандаши и косметику.
   Они собирали Иренин скарб в четыре трясущиеся руки. Потом вошли в дом, поставили чайник и тут же про него забыли. Ивоника вытащил бокалы и вино; они по-быстрому опустошили бутылку и почувствовали себя почти героями.
   В спальне Ивоника сперва потушил ночник, потом зажег, потом снова потушил. Ему очень хотелось выглядеть опытным мужчиной, - а Ирена вспомнила, что у нее на маечке имеется неподшитая зацепка, и уже ни о чем не думала, кроме как вовремя прикрыть ее ладонью...
   Ивоника жарко дышал. Ивоника робел, улыбался, вздрагивал - и, наконец, залез к ней под одеяло; она, одурманенная вином, закрыла глаза и отдала себя в руки судьбы - когда под самыми окнами грянул неистовый духовой оркестр.
   ...Ирена вздрогнула - воспоминание было слишком явственным. Сняла руку с теплого панциря. Обменялась взглядом с черепахой, послушала шум ветра за окном, устало опустилась в кресло.
   Подлец... В тот день ОН встретил парочку влюбленных и положил на девушку свой безошибочный глаз. Проследил. А потом выгреб из карманов всю мелочь и сделал небритым оркестрантам персональный заказ...
   ...Они стояли под окном - бодрые бродяжки с медными трубами, те самые, с перекрестка... И гремели свадебный марш, так, что в соседних домах зажигались окна... Бамс! - пронзительно лязгали тарелки. Бамс!.. И она заплакала и лихорадочно принялась одеваться, а Ивоника некоторое время простоял столбом, а потом распахнул окно, обрывая поролоновые полосы утеплителя, и запустил в музыкантов круглой табуреткой...
   Циничная туба имитировала непристойный звук.
   Ивоника сидел на полу и судорожно вспоминал грязные ругательства - все, какие знал, все, которые когда-то слышал и забыл, и еще такие, которых не знал и не слышал - они придумались на лету и оттого звучали еще более жалко...
   Дура. Какая она была... Неужели это неизбежно, и в восемнадцать лет все девочки - идиотки?!
   А тогда она, конечно, моментально протрезвела. И бежала, под звуки свадебного марша бежала куда глаза глядят, и едва не угодила под машину...
   А на следующее утро ее, зареванную, несколько раз звали к телефону, но она не подходила, не желая разговаривать с Ивоникой... А когда позвали в четвертый раз и она сделала над собой усилие и спустилась к окошку вахтерши, - никакого Ивоники в трубке не оказалось. Незнакомый голос вкрадчиво осведомился:
   - Это Ирена?
   Она не готова была к такому повороту событий и потому промолчала.
   - Алло, Ирена?
   - Вы кто? - спросила она угрюмо.
   - Я Анджей.
   ...Впоследствии она узнала, что он добивается любой поставленной цели. Совершенно любой.
   - Какой-такой Анджей? - ей наплевать было, что ее слушают.
   - Тот, кто заказывает музыку.
   Она промолчала.
   - Я подобрал вашу записную книжку... вместе с номером телефона.
   - И что? - спросила она.
   Зато уже через секунду добавила:
   - Так засуньте эту книжку себе... куда хотите!
   И шлепнула трубку на рычаг...
   Он был старше ее на семь лет. Жил один, в огромной комнате почти без мебели, но перемещаться по ней можно было лишь бочком, под стенкой, потому что все пространство занимал средневековый город, построенный из спичечных коробков.
   - Это что?! - спросила она, впервые переступив порог его комнаты.
   - Да так, - он небрежно махнул рукой. - Ничего особенного... Одна моделька.
   
    * * *
   
   Они встретились на нейтральной территории - в кафе; Николан Петер пришел в сопровождении красивой подтянутой женщины - из тех, кто до глубокой старости пунктуально посещает спортзал, массажиста и косметолога. Дама, тем не менее, нервничала, и Ирена с удивлением поняла, что источником ее напряжения является безобидная госпожа Хмель.
   - ...И ваши последние вещи. Я дала читать их сыну - тот в восторге, у него половина класса записано в очереди на этот журнал...
   Скорее всего, дама врала. Скорее всего, ей только вчера вечером вручили журнал, и она спешно проштудировала Иренину повесть, желая иметь тему для приятного разговора с нужной собеседницей...
   Потому что она, Ирена Хмель, зачем-то им нужна.
   - Вы собираетесь беседовать со мной как представители Комитета или как частные лица?
   Дама улыбнулась - вполне обаятельно, но за улыбкой скрывалось все то же напряжение:
   - Уютная обстановка... располагает прежде всего к частной беседе.
   - И тем не менее?
   - Да, мы уполномочены говорить официально, - Петер, оказавшийся полноватым печальным блондином, вздохнул. - Мы понимаем ваше... мягко говоря, замешательство.
   - Вы, конечно, знаете, что мы с мужем развелись пять лет назад? - небрежно спросила Ирена.
   Петер кивнул:
   - Разумеется... Позвольте принести извинения за невольное напоминание о вещах нежелательных и неприятных. Но... Комитет вынужден просить вас о помощи. В том числе... и о помощи вашему... бывшему мужу.
   Ирена молчала.
   Бревенчатый домик о десяти углах был в этот час почти пустым. Столы помещались по кругу, против входа - стойка, а в центре, под широким отверстием в потолке - жаровня. Едва ощутимо пахло дымом, и блюдо, заказанное господином Петером на троих, только начало путь преображения - от кровавых мясных обрубков к румяным аппетитным кусочкам...
   - У нас мало времени, - господин Петер смотрел проникновенно. - Дело вот в чем. Представьте себе, что наш сотрудник, выполняющий свою миссию, в процессе некоторых социологических исследований... пережил тяжелый шок и фактически оказался... невменяем.
   Ирена молчала. Аккуратный сизый дымок, поднимавшийся над жаровней, тонкими волокнами вытягивался в дыру на потолке.
   Даже в лучшие времена Анджей ничего не рассказывал ей о своей работе... И уж конечно, он всегда был малость невменяемым. Если, конечно, возможно такое сочетание слов.
   - Наверное, вы будете удивлены, - женщина вздохнула. - Мужчины удивляют нас не реже, чем мы их... Но данные специального теста показали, что вывести этого человека из ступора может... сильный раздражитель. В том числе - появление бывшей жены.
   Ирена по-прежнему молчала. Эти двое уже загрузили ее выше ватерлинии - самое время лечь на диван, натянуть до подбородка плед и поразмыслить над их словами...
   Интересно, что за "специальные тесты"?
   "Я подумаю", хотела она сказать - но в последний момент удержалась.
   - Да, - господин Петер подался вперед, и глаза его оказались прямо напротив Ирениных глаз. - Случилось так, что от... душевного здоровья этого человека сейчас зависит судьба многих других людей... Можно сказать, вопрос жизни и смерти. И Комитет обращается к вам... как к сознательной гражданке. Как к женщине, педагогу, гуманисту...
   Мясо на вертеле понемногу приобретало съедобный вид. Вероятно, и госпожу Хмель сейчас обрабатывают, доводя до готовности...
   К чему вся эта патетика?
   - Он в больнице? - спросила Ирена, и голос ее был менее равнодушен, чем ей хотелось бы.
   Кажется, Петер и женщина едва удержались, чтобы не переглянуться.
   - К сожалению, нет... Несчастье случилось, когда господин Анджей Кромар находился с научной миссией в... командировке.
   - О какой науке вы говорите? - удивилась Ирена. - Я всегда считала, что Комитет...
   - О прикладной социологии, - негромко сообщил Петер. Глаза его сделались отрешенными, как будто он смотрел на Ирену из далекого далека. - Об экспериментальной социологии... Видите ли. В любой момент времени у человечества был, так сказать, потаенный запретный уголок. Исследования, которые считались неприличными, неэтичными, негуманными... И тем не менее неслыханно перспективными. Естественно, только под надзором Комитета...
   Кусочки мяса медленно вращались вокруг своей оси, подставляя огню то один, то другой бок.
   - Что случилось с Анд... с господином Кромаром?
   Женщина вздохнула.
   - Он проводил эксперимент, - Петер по-прежнему смотрел Ирене в глаза, и взгляд его был теперь схож со взглядом умудренной опытом лани.
   - Неудачный?
   - Наоборот. НЕВИДАННО удачный. Талант господина Кромара... еще будет оценен государством и обществом... Впрочем, об этом потом. Дело в том... что когда работаешь на грани дозволенного... дозволенного не обществом - дозволенного природой... Тогда и успех может обернуться трагедией. Вот как в нашем случае...
   Ирена тоскливо подумала о своем пледе. О диване, о чашечке чая, о горячем панцире флегматичной черепахи.
   - Вы, вероятно, уже устали, - женщина улыбнулась через силу, - от наших недомолвок...
   - Что от меня требуется? - спросила Ирена, с досадой понимая, что этим-то вопросом и следовало начинать разговор.
   - Мы попросили бы вас, - голос Петера сделался совсем уж проникновенным, - навестить господина Кромара там, где он сейчас находится... и вывести его из шокового состояния. Этим вы спасете... его жизнь. И, возможно, жизнь еще многих людей... Профессиональная этика не позволяет мне сказать большего.
   Ирена молчала.
   Если бы речь шла о том, чтобы съездить в соседний городишко и разыскать там Анджея - вряд ли уместен был весь этот странный разговор...
   - Я так понимаю... он находится далеко?
   - Транспортные расходы берет на себя Комитет, - глуховато сообщила женщина.
   - А куда, собственно, предстоит...
   Петер вздохнул. Вытащил из-под стола свой плоский портфель, из портфеля - заранее приготовленный листок:
   - Вот... прочтите и подпишите.
   Ирена пробежала глазами текст - это была подписка о неразглашении государственной тайны; ей почему-то сделалось весело. Местонахождение Анджея является государственной тайной. Давно пора. Давно пора объявить этого паразита оружием тактического значения, а во мрачном расположении духа - и стратегического... И, разозлив как следует, сбрасывать на позиции вероятного противника. "Через час враги, рыдая, побегут сдаваться в плен..."
   Петер сдвинул брови. Ему непонятна была ее усмешка.
   Она пожала плечами:
   - Сроду не хотелось ваших тайн...
   - Это формальность, - мягко сказала женщина. - Но без вашей подписи мы не можем...
   На диван, подумала Ирена устало. И дня два не высовывать нос из-под пледа. Восстанавливать внутреннюю экологию...
   Она подписала. Петер долго изучал бумагу, будто сомневаясь в подлинности Ирениного автографа; потом официант принес жареное мясо, и документ пришлось убрать - от жирного соуса подальше.
   - Видите ли... Основная специальность вашего бывшего мужа - моделятор.
   Красный соус оплывал каплями - как будто мясо, преобразившись над огнем, пожелало снова выглядеть сырым и воспользовалось косметикой из кровавого томата. Вот так и женщины... - подумала было Ирена, но доводить назидательную мысль до конца не больно-то хотелось.
   - Итак, моделятор, - голос Петера понизился до шепота. - Экспериментатор... И случилось так, что в процессе эксперимента ваш муж создал...
   - Мой бывший муж, - механически поправила Ирена.
   - Ваш бывший муж... создал функционирующую четырехмерную модель. Во временном режиме десять к одному...
   - Очень хорошо, - сказала Ирена, потому что оба ее собеседника явно ждали какой-то реакции.
   Женщина поперхнулась. Петер сглотнул:
   - Вы не поняли... Он находится ВНУТРИ модели. Мы имеем сведения о том, что он жив и здоров... Вместе с тем его поведение наводит на мысль о шоке. О расстройстве восприятия...
   Ирене представился Анджей, восседающий посреди своего спичечного города - самая высокая башня едва достает ему до плеча. "Это? Пустяки, так, моделька..."
   - Я что-то не очень вас понимаю, - призналась она честно. - Но я обещаю подумать.
    *
   ...Примерно месяц назад она получила открытку. Без подписи, и текст был напечатан безликим принтером - но она все равно сразу же поняла, кто отправитель.
   На картинке не было ничего особенного - просто красивый городской пейзаж. Какой-то магазин с яркой витриной. Вывеска над входом, нечто вроде "Праздничные шутки и сюрпризы". Улица, прохожие, дети, обычные жанровые сценки...
   "Ну, я пошел, - написано было на обратной стороне. - Привет".
   Она долго вертела открытку в руках. В какой-то момент даже обеспокоилась - ей почудился намек на самоубийство... И, возможно, любой другой человек, отправляя подобное послание, действительно помышлял бы о суициде. Любой другой - но не Анджей.
   Он был из тех, кто НИКОГДА не покончит с собой. Даже в помыслах.
   Что он имел в виду? Она думала об этом несколько дней, а потом перестала. В конце концов, все это осталось в далеком прошлом - Анджей...
   Анджей.
   Она села на диване. Дом спал; спала на журнальном столе черепаха, и Сэнсей тоже, вероятно, дрых в своей будке - хотя стоит случайному прохожему пройти вдоль забора, как все окрестности тут же узнают, каков бывает Сэнсей...
   А открытку она давно уже выбросила. Вместе с прочим бумажным хламом.
   
    * * *
   
   Сначала была проходная. Потом внутренний кордон, потом еще один, потом еще. Отовсюду пялились рачьи глаза телекамер; на всех постах господин Петер совал в специальное гнездо свое удостоверение - зеленую пластиковую карточку. И еще одну карточку, красную, изготовленную специально для Ирены; лампочки мигали, давая добро, и сосредоточенные охранники снимали блокировку с бронированных дверей.
   - Приносим извинения за, э-э-э, некоторые неудобства...
   Ирена покровительственно улыбалась. Для того, чтобы оградить эту их хваленую секретность, достаточно было бы посадить у входа одного-единственного Сэнсея.
   За очередной дверью оказалась обшитая пробкой, напичканная аппаратурой комнатушка; Ирена с любопытством огляделась.
   Петер нервно потер ладони:
   - Кофе хотите?
   Самый большой и сложный прибор, примостившийся у входа, оказался комбайном-кофеваркой. Ирена в жизни таких не видела.
   - Автомат для мытья посуды у вас тоже есть?
   Петер не ответил. Подсел к миниатюрному монитору, пощелкал кнопочкой, устало сказал кому-то невидимому:
   - Выведи на нас его физданные...
   Кофеварка зашипела, выпуская струйку ароматной жидкости. В ее шипение вклинился другой звук - точь-в-точь фонограмма из фильма про врачей-убийц.
   Мерные удары сердца. Шелест воздуха - вдох-выдох... Экран монитора ожил, осветился некой развернутой диаграммой. Световые столбики подпрыгивали и опадали.
   Ирена подошла и присела на подлокотник вертящегося кресла.
   - Это Анджей, - напряженно сказал господин Петер за ее спиной. - Сейчас данные разворачиваются в реальном времени, для наглядности и для удобства. Хотя - вы помните - модель работает в хронорежиме десять к одному...
   Ирена молчала.
   Ей сложно было поверить, что самолюбивое сердце Анджея способно биться напоказ, в динамиках. В какой-то момент ей стало неприятно - как будто некую интимную подробность выставили для всеобщего обозрения...
   - Он в сознании, - сказал Петер, глядя на кофейную чашечку в собственных руках. - Эксперимент длится вот уже месяц... реального времени. У нас колоссальный перерасход энергии. Модель необходимо сворачивать... Если он этого не делает - он не в себе.
   Ирена приняла чашку из его рук и с удовольствием отхлебнула. Коснулась ладонью шеи, ловя собственный пульс; сердце Анджея всегда билось реже. "Удав, - говаривала Ирена в свое время. - Хладнокровная сытая змеюка..."
   Она поставила кофе обратно на блюдечко. Она ОСОЗНАЛА, и мерные удары перестали быть фонограммой. Это действительно билось сердце - вполне определенного, знакомого Ирене человека...
   - Дело вот в чем, - Петер вздохнул. - Мы обладаем возможностью... гм. Мы можем прервать эксперимент, закрыть модель снаружи... Даже если не принимать в расчет господина Кромара, который при таком варианте обязательно погибнет... Даже если не принимать этого в расчет - взрыв вероятностных аномалий такой силы... способен... причинить неконтролируемый ущерб... положить начало не до конца изученным нами процессам... Я уже не говорю о международном скандале - но попросту, грубо говоря, нас ждет катаклизм, который...
   - То есть как не принимать в расчет? - удивленно спросила Ирена.
   Господин Петер замолчал.
   - То есть что не принимать в расчет? Смерть Анджея?
   Господин Петер страдальчески сморщился:
   - Нет... то есть... Видите ли, Ирена, эксперимент с самого начала нес в себе опасность... для жизни испытателя. Господин Кромар...
   - Господин Кромар никогда не был склонен к авантюрам, - сказала Ирена медленно. - И никогда не рисковал бы жизнью просто так... ради научного интереса. Думаю, он был уверен до конца... что ему удастся провести эксперимент и остаться в живых.
   - Да! - Петер сморщился так, что лицо его стало похоже на сдувшийся резиновый матрас. - Но эксперимент оказался НАСТОЛЬКО удачным... Что это граничит с катастрофой, Ирена. Боюсь, что даже Анджей... не мог предполагать...
   Сердце в динамиках билось уверено и ровно - но Ирена вдруг похолодела от мысли, что еще секунда-две - и оно остановится. Завопят, забегают невидимые сотрудники господина Петера, и сам он прольет кофе на светлые брюки - и только она, Ирена, останется сидеть неподвижно, и даже чашка в ее руке не дрогнет...
   - Итак, Ирена, мы не можем схлопнуть модель извне... И поддерживать ее жизнеобеспечение не можем тоже. Потому что каждая минута существования модели порождает проблемы... в том числе, извините, этические. Потому что ЭТО, созданное господином Анджеем... с каждым мгновением становится все более... как бы это объяснить... автономным. И когда оно станет совсем автономным... Видите ли. Это раковая опухоль на вероятностной структуре реальности...
   Он еще что-то говорил - красиво и наукообразно. Ирена пила кофе и слушала, как дышит Анджей. Кажется, и пульс и дыхание чуть ускорились - возможно, он волнуется, или, может быть, бегает...
   При слове "модель" ей представлялась увеличенная копия спичечного городка, запакованная в непроницаемую капсулу. И где там, спрашивается, разбежаться?..
   Она желчно усмехнулась. Петер заметил ее улыбку - и прервался:
   - Я понимаю - все это звучит... может быть, фантастично, или не вполне убедительно... Но единственная для нас возможность - найти моделятора внутри модели и, извините, побудить его... принудить его завершить эксперимент.
   Он замолчал. На лице его, как ни странно, обозначилось облегчение - как будто он наконец-то переступил через колебания и излил душу. Высказал все начистоту.
   Кофе закончился. Ирена с сожалением заглянула в пустую чашечку. Попросить, что ли, еще?
   - Почему для этой... миссии вам нужна только я и никто другой? Вы думаете, я способна повлиять на Анджея? Вы ошибаетесь - на него и в лучшие времена никто не мог повлиять...
   Петер раздраженно пощелкал кнопочкой - в комнате стало тихо, экран монитора погас, унося с собой тайну кровяного давления Анджея Кромара и температуры его тела, и еще множества показателей, в которых Ирена, не будучи врачом, ничего не понимала...
   - Отправьте лучше роту десантников, - порекомендовала Ирена серьезно.
   Петер засопел. Встал, прошелся по узкому коридорчику между приборами, характерным жестом потирая ладони:
   - Видите ли... Во-первых, мы исходим из того, что господин Анджей, мягко говоря, не в себе от пережитого потрясения... И женская мягкость здесь куда уместнее грубой силы. Во-вторых... вернее, это во-первых и в-единственных... Внутрь модели ведет один лишь канал. По иронии ли судьбы... или по странному умыслу господина Анджея... или еще по какой причине - но это ВАШ канал, Ирена. Никого, кроме вас, модель не впустит.
   - Можно еще кофе?
   - Пожалуйста...
   Завертелось кофейное зерно, обращаясь в пыль. Зашипела, давясь собственным паром, кофеварка.
   Славный же спичечный городок соорудил ее старый друг...
   Он всегда добивался своего. Всегда; ни один его экстравагантный поступок не поддавался предсказанию. На месте господина Петера она бы никогда не связывалась с...
   Хорошо давать другим советы. А она сама?! Возможно, тысячи женщин время от времени повторяют друг другу: на месте этой дуры Хмель я никогда бы не...
   - Где находится модель?
   - Что? - господин Петер почему-то вздрогнул.
   - Где находится эта его модель?
   - Видите ли...
   Тонкая шоколадная струйка лилась в фарфоровые недра чашечки.
   - Видите ли... никто не в состоянии ответить на ваш вопрос. Мы контролируем ВХОД в модель, тот самый канал...
   Ирена молчала.
   - Госпожа Хмель. Не знаю, как вы это себе представляете... Дело в том, что в ходе эксперимента Анджею Кромару удалось смоделировать самодостаточную, саморазвивающуюся... реальность. Только помните - вы давали подписку о неразглашении!!
   Автомат выплюнул последнюю каплю свежего кофе.
   Ирена молчала.
   
    * * *
   
   Она была тогда на третьем курсе. Единственная среди всех девчонок - замужем.
   ...О самоубийстве одноклассницы Владки она узнала в полдень. И надо же, только вчера пришло последнее Владкино письмо - совершенно спокойное, веселое, безмятежное...
   Самолет вылетал в девятнадцать ноль-ноль, раз в два дня, но именно тот день как раз был днем рейса; Ирена кинулась в кассу - билетов на сегодня не было. Никаких; не помогла телеграмма, которую она совала в окошечко - билетеры сочувственно вздыхали и разводили руками. Все места заняты. Абсолютно все. Брони не будет, берите билет на послезавтра...
   Тогда она позвонила Анджею на работу. Она поступала так только тогда, когда иного выхода не было.
   "Перезвони через полчаса"...
   Она перезвонила.
   "Есть. Я подвезу тебе билет прямо к рейсу. Жди в аэропорту в шесть"...
   Преклонение перед ним на какое-то время побороло даже шок от трагического известия. Она кинулась домой, бросила в сумку необходимые вещи и поспешила в аэропорт.
   В шесть часов посадка была в самом разгаре.
   Ирена стояла с сумкой в одной руке и телеграммой в другой, растеряно оглядывалась, выискивая среди толпы знакомое невозмутимое лицо...
   В полседьмого объявили, что посадка закончена.
   В семь самолет улетел.
   Она постояла еще какое-то время, будто надеясь, что самолет, спохватившись, вернется. Потом побрела на остановку автобуса...
   Анджей был дома. Сидел за компьютером и даже не заметил Ирениного возвращения. В окошке монитора плавала сложная трехмерная конструкция - Анджей в экстазе вертел ее то так, то эдак; в прихожей, под зеркалом, сиротливо лежал авиабилет на сегодняшний рейс...
   Некоторое время спустя Ирена узнала, что Владка покончила с собой из-за постоянных размолвок с мужем.
   "...Ничего особенного. Просто очередная моделька".
   
    * * *
   
   Она вытащила черепаху из-под дивана и водрузила на подушку под лампой. Черепаха не обрадовалась и не огорчилась - закованная в латы рыцарская морда оставалась бессмысленной и бесстрастной.
   Во дворе Сэнсей перемалывал зубами куриные кости; слабо дымил костер из остатков хвороста.
   "Мы примем все меры к тому, чтобы ваше... путешествие было как можно более безопасным. Почти таким же безопасным, как катание на лыжах с гор... То есть вероятность какой-нибудь случайности есть всегда... Но мы сделаем все, чтобы исключить такую вероятность..."
   Я подумаю, твердила она, как заводная. Ей хотелось домой, в одиночество.
   "Ваша задача предельно проста - вы войдете в мир... предположительно он в точности соответствует нашему, разве что некоторое расхождение во времени... Точка вашего входа будет соответствовать местоположению моделятора. Вы войдете с ним в контакт. В случае благоприятного исхода... вы понимаете, все мы надеемся именно на благоприятный исход... Так вот, в этом случае эксперимент будет немедленно свернут и вы вернетесь автоматически - вместе с моделятором. В случае же... мы всё обязаны предусмотреть... если вы не найдете моделятора, или если его состояние окажется необратимым... Тогда вы снова воспользуетесь своим индивидуальным каналом. Место вашего входа вы используете как выход. Вашему здоровью ничего не грозит... Вы проведете внутри модели не более нескольких часов, а в реальном времени - меньше получаса..."
   Я должна подумать.
   Соседские дети гоняли мяч посреди пустынной дороги. Жена соседа время от времени требовала прекратить безобразие; вот мяч перелетел через Иренину калитку - следом опасливо заглянул лохматый щуплый пацаненок, Валька, старший соседский сын.
   - Сидеть, Сэнсей, - сказала Ирена помрачневшему псу.
   Валька осмелел. Перемахнул через забор, подобострастно улыбнулся Ирене и, уже выбравшись обратно, показал Сэнсею длинный издевательский язык:
   - Бе-е-е...
   Проехала, отчаянно сигналя на футболистов, чья-то незнакомая машина. Жена соседа выскочила на улицу и от угроз перешла к делу; мальчишки завопили.
   Ирена поворошила угли.
   Если бы она решилась иметь ребенка от этого сумасшедшего... Нет. То есть, конечно, малыш бегал бы и прыгал через заборы наравне с этими сорвиголовами - но тогда бы она была связана с Кромаром чем-то куда более весомым, нежели просто воспоминания...
   Половину из которых хорошо бы навеки забыть.
   "Ирена... Я не говорю о вознаграждении, которое назначит вам Комитет. Я просто взываю к вашему благородству... Вы ведь благородный человек. Кризис эксперимента повлечет за собой... к сожалению, пострадают совсем невинные люди. У нас есть последний шанс..."
   Я должна подумать.
   "... И ведь какой толчок для творчества!.. Вы связаны подпиской о неразглашении... Но, творчески переработав... вы могли бы написать фантастический роман. Согласовав сюжет с Комитетом... у нас есть каналы для быстрого издания, распространения, популяризации... это был бы перелом вашей писательский карьеры... Не говоря уже о незабываемом впечатлении... Вообразите себе, что вам предложили бы слетать в космос. Неужели вы отказались бы?!"
   Она вернулась в дом. Легла на диван и натянула плед до самого подбородка.
   Под стулом бесформенной горкой лежала распечатка ее неоконченной повести. Написанной процентов на шестьдесят - и вдруг оказавшейся ненужной, неправильной, бесперспективной...
   А чего, собственно, ей надо? Чтобы ее узнавали на улицах? Чтобы ее имя стало паролем? Чтобы отхватить хоть раз в жизни Серебряный Вулкан в номинации "повесть"?
   Она поискала взглядом черепаху. Не нашла; устало заложила руки за голову.
   Ей хочется, черт подери, иметь повод для гордости. И она желает, чтобы ее право на эту гордость признали...
   Ирена поморщилась.
   Вот уже недели две она не бралась за работу. И называла это "отдыхом"...
   Зачем Анджею понадобилось отправлять ей ту открытку? Учитывая, что вот уже пять лет, как они умерли друг для друга?..
   Вошел, открыв лапой незапертую дверь, молчаливый Сэнсей. Положил морду на край пледа, поднял на Ирену вопросительные глаза.
   - Посмотрим, - сказала она шепотом. - Мне надо еще немножко подумать.
   
    * * *
   
   Экспертов было человек пять. Все лощеные, партикулярные, наперебой благоухающие одеколонами; всех по очереди представили Ирене - но она, конечно же, ни одного имени не запомнила.
   - Сверим часы...
   Господин Петер нервничал и пытался скрыть свое волнение. Ирене было его немножечко жаль.
   - Итак. Двенадцать тридцать четыре, мы находимся непосредственно перед входом в канал... В двенадцать сорок пять госпожа Хмель войдет в пространство модели. К сожалению, мы не сможем напрямую пронаблюдать за ее действиями... Однако госпожа Хмель прошла необходимый инструктаж и способна справиться со своей миссией совершенно самостоятельно...
   Петер говорил и говорил, наблюдатели молча кивали.
   - Аварийный выход не предусмотрен? - небрежно спросил самый пахучий из них, представлявший, кажется, какой-то секретный отдел президентской администрации. - К примеру, если контактерша не вернется через энное количество часов...
   Господин Петер потер ладони:
   - Господа... Мы обязаны предусмотреть всё. Мы и предусмотрели всё... что в наших силах. К сожалению, специфика работы с моделью... Однако, время! Госпожа Хмель...
   Ирена посмотрела на круглый циферблат, установленный над железной мрачного вида дверью. Двенадцать сорок пять...
   Господин Петер нервничал все сильнее. Угрюмый молодой человек в спецовке техника - но с физиономией опытного телохранителя - ловко отпер все навешенные на дверь замки.
   Эксперты запереглядывались. За дверью начинался узкий грязный коридор, причем из глубины его ощутимо тянуло кошачьей мочой.
   - Удачи, госпожа Хмель... Ваша новая книга будет иметь феноменальный успех!..
   Ирена шагнула через высокий порог. Такое впечатление, что этажом выше сейчас разбранится визгливая соседка, а из под ног с мявом шарахнется...
   Полная темнота. И беззвучие.
   

ГЛАВА ВТОРАЯ


   
    * * *
   
   По широкому изгибу трассы ползли навстречу друг другу две машины - желтая и белая. С такого расстояния обе казались симпатичными игрушками; вот они разминулись, разъехались, не оглядываясь, в разные стороны...
   Ирена поежилась. Ветер был сырым и прохладным.
   В стороне, под холмом, отрешенно бродили два десятка вислобрюхих коров. Ирена перевела взгляд; роща была почти сплошь желтой, посреди улицы гоняли мяч голосистые ребятишки, а из трубы Ирениного дома поднимался квёлый дымок...
   Она вздрогнула. Тряхнула головой.
   "Моделятор должен находиться в непосредственной близости - таковы конструктивные особенности канала... Немедленно приступайте к поискам. Используйте все ваши знания о моделяторе - вероятно, модель во многом носит отпечаток его личности..."
   Справа и слева торчали из земли два толстых прута с навязанными на них красными лоскутками. Так на скорую руку ограждают промоину на обочине или незакрытый канализационный люк...
   Ирена шагнула вперед. Скрипнули под ногами камушки.
   Оглянулась.
   Теперь два прута напомнили ей самодельные ворота для дворового футбола. Сомнительно, правда, чтобы соседские дети карабкались на вершину холма, решив сыграть тут пару матчей. Тем более что мяч здесь катится в одном направлении - вниз...
   Она переступила с ноги на ногу, в который раз осматривая до боли знакомый пейзаж.
   Что ж. Часть дела сделана, теперь надо подумать...
   Дымок из трубы ее дома понемногу иссякал.
   Старый тополь рос не справа от ворот, а слева. Обнаружив это, Ирена некоторое время стояла, не в силах сдвинуться с места.
   "Пребывание в ткани модели совершенно безопасно для здоровья"...
   Ветер пах осенью. Калитка скрипела уютно и привычно; Ирена медленно провела рукой по доскам, убеждаясь, что это не голограмма и не иллюзия. "Ткань модели"?..
   Нет, она обдумает все это потом... Когда сядет за компьютер и выведет белым по синему: глава первая...
   - Сэнсей?
   Движение в будке. Показалась одна лапа, другая...
   Он ПРОСПАЛ ее появление?!
   Радостный визг. Пес прыгнул ей навстречу - заспанный, странно маленький, со свалявшейся шерстью, неухоженный...
   - Сэнсей, это ты?!
   Визг. Порядочные собаки, перешагнувшие порог совершеннолетия, обычно не позволяют себе подобных звуков.
   Или он очень уж соскучился?
   - Сэнсей, в доме посторонние?
   Никакой реакции. Умильные глаза.
   Входная дверь была отперта. Более того - белые щепки на пороге и судорожно высунувшийся язычок замка свидетельствовали о том, что в дом вошли не вполне мирным путем...
   Разумеется. У Анджея нет ключа, но если он хочет пройти - остановить его невозможно...
   - Глазам не верю! - она встала посреди прихожей, скрестив на груди руки. - Ты же клялся, что никогда в жизни сюда не явишься!
   Молчание. Непривычный запах - не то ощущается чужое присутствие, не то сам дом пахнет по-другому...
   Ирена ревниво огляделась. Нет, все знакомо. Все, до последней черточки...
   А вот этого пятна под дверью - его не было. Что он тут разлил? Чернила? Машинное масло?
   - Анджей, - сказала она резко. - Выходи.
   Молчание.
   Она распахнула дверь в гостиную; в камине дымился пепел. Кресла перед круглым столом были коричневые, а не синие; Ирена сжала зубы.
   - Анджей!
   Содержимое камина ее удивило. Какие-то обуглившиеся лохмотья...
   На кухне она снова обнаружила следы чужого присутствия. Длительного, беспорядочного, совершенно неучтивого; Сэнсей бегал за ней, как хвостик, и в преданных глазах его не было ни капли раскаяния.
   - Сэнсей, как же так?! Пришел чужой человек... как ты допустил?
   Радостное повиливание хвостом.
   - А где он сейчас? Где он?
   Пес побежал ко входной двери. Ирена выскочила следом; соседские ребятишки все еще гоняли мяч перед воротами.
   - Валька!
   Она невольно вздрогнула. Подбежавший вихрастый пацаненок был старше, чем она ожидала увидеть.
   - Валька, где господин Анджей... где дядя, который тут был?
   Мальчишка смотрел непонимающе.
   - Полчаса назад. В доме. Был дядя. Вы с ребятами не видели, куда он ушел?
   Валька невесть с чего застеснялся. Поворошил пыль носком видавшей виды кроссовки:
   - Так ведь... тетя Ирена... Разве ж это были не вы?..
   
    * * *
   
   Они поженились скоропостижно и без всяких церемоний. Говоря обязательное "да", Ирена страшно переживала из-за туфель со сбитыми набойками: все случилось так внезапно, что она не успела навестить сапожника...
   На другой день она привела молодого мужа в компанию собственных однокурсников. По такому случаю холл в общежитии был освобожден от мебели, а три двери, снятые с петель и уложенные на табуретки, образовали подобающий случаю стол. Девчонки стряпали сутки напролет; Ирена надела некое подобие подвенечного платья, что до Анджея - он был в тот день особенно обаятелен. Ирена чувствовала себя немножко фокусником - будто везла не показ однокурсникам праздничный фейерверк в коробке...
   Еще в такси она взяла с него слово не упоминать о духовом оркестре под окнами Ивоники - чтобы не травмировать бедного парня... Анджей был покладист, весел и шутил так, что даже таксист - Ирена видела - судорожно пытался запомнить его шутки, чтобы потом огорошить приятелей...
   Приехали. Сели за стол. Ирена видела, какими глазами смотрят на Анджея ее однокурсницы - предвкушая обещанного джина в бутылке...
   Выпили за новобрачных - и с этого момента Анджей замолчал.
   Он сидел рядом с молодой женой, во главе стола - и мрачнел на глазах. Смотрел в скатерть перед собой, отмахивался от тостов, бормотал, злобно щурился на бокал с шампанским. За столом понемногу установилось недоуменная тишина; Ирене казалось, что ее жарят на медленном огне. Белая блузка безжалостно оттеняла пунцовую шею, пунцовые щеки, горящие уши; подруги принужденно шутили, завистницы демонстративно смотрели в потолок, а парни хмурились и все чаще выходили покурить...
   Наконец, Анджей поморщился, как от кислятины. Встал с бокалом в руке; за столом воцарилось напряженное молчание. Анджей обвел присутствующих угрюмым взглядом - и спросил, нервно постукивая костяшками пальцев по краю стола:
   - Кстати, а что вы думаете о смертной казни?..
   С тех пор эта фраза стала на курсе паролем. Когда сказать было нечего, спрашивали, многозначительно переглядывась: "А что вы думаете о смертной казни?.."
   Ирена убежала с праздника раньше времени. Анджей догнал ее на улице, долго молча шел рядом и вдруг заговорил - странно. Сначала ей показалось, что он наизусть цитирует каких-то забытых поэтов - но потом она поняла с суеверным ужасом, что муж ее попросту просит прощения, и его уложенные в ритм признания есть не просто зарифмованный текст - пугающие в своем совершенстве стихи...
   Он говорил весь вечер. Когда они пришли домой и легли в постель. Когда они... Впрочем, это было уже без слов. И наутро - а утро, как ни странно, все-таки наступило - никто из них не смог вспомнить ни строчки. Как будто ничего не было; Ирена плакала со злости, и, утешая ее, он виновато пожимал плечами:
   - Сиюминутное - не восстановимо...
   - А что ты думаешь о смертной казни?! - спрашивала она сквозь раздраженные слезы.
   Он пожимал плечами:
   - Сейчас - ничего.
   
    * * *
   
   - ...Анджей!
   Дом молчал, но Ирена и не ждала, что он ответит. Дом был пуст, ее зов звучал по инерции, для самоуспокоения...
   Она прошлась по комнатам. Остановилась в кабинете, присела на край дивана, провела рукой по складкам пледа.
   Достала из сумки записную книжку. Аккуратно написала под рисунком горящего замка: "В доме никого нет. Кресла не синие, а коричневые. Дверь открыли ломиком. Собака не злая... и неухоженная. Черепахи нет. В доме кто-то жил."
   Перечитала написанное. Поморщилась. Нет, за такое Серебряный Вулкан не дают...
   ...Время?
   Прошло около часа с тех пор, как она увидела две машины, ползущие навстречу друг другу на широком изгибе трассы. И теперь, восстановив перед глазами эту картину, вдруг нахмурилась.
   Она спрятала записную книжку, поднялась и направилась в гараж.
   Машина была на месте. Грязная, с забрызганными глиной бортами, и это поразило Ирену даже больше, чем непривычная форма крыши.
   Потому что ее привычная машина вдруг оказалась по-верблюжьи горбатой. Так же как и те, желтая и белая, что она видела с холма...
   Она постояла, переминаясь с ноги на ногу.
   Потом достала записную книжку и дописала под горящим замком: "Машины не такие. И моя тоже. Она горбатая. И грязная."
   Прерывисто вздохнула. Посмотрела на часы.
   - Анджей...
   Там, откуда она пришла, прошло семь минут. Вероятно, эксперты многозначительно переглядываются, делая вид, что хоть толику понимают в происходящем. А господин Петер - тот трет ладони, сдирая с них белую кожу...
   В принципе, она прямо сейчас может подняться на холм и пройти в те импровизированные ворота. Господин Петер будет в отчаянии; впрочем, материала на рассказ уже хватит. Или ее не устроит Серебряный Вулкан в номинации "рассказ"?
   Она усмехнулась. Что, если эта сволочь, мастер по моделькам, сейчас наблюдает за ней - неким хитрым моделяторским способом?
   - Анджей, - сказала она устало. - Ты меня утомил.
   Календарь висел на обычном месте - в спальне; календарь открыт был на картинке "декабрь".
   Она опустилась на краешек кровати. Достала записную книжку - но писать ничего не стала.
   Какие будут варианты?
   Господин Петер напичкал ее наркотиками, и теперь она живет внутри большой галлюцинации... Тогда все понятно. Только какого пса?..
   Она раздраженно отбросила подушку. С обратной стороны наволочки обнаружилось продолговатое бурое пятнышко; Ирена брезгливо поморщилась.
   Какого черта она дала втравить себя в это сомнительное предприятие? Тем более что в нем замешан Анджей...
   А вот интересно... где-то она читала о методе, позволяющем отличить галлюцинацию от правды...
   Она зевнула. Кровать почему-то не внушала ей доверия - возможно, из-за пятна, которого на ЕЕ наволочке никогда не было. Придерживаясь за скрипучие перила, Ирена спустилась в кабинет, включила компьютер в надежде отыскать на диске собственное великое произведение - но не нашла. Ничего из свежих вещей, даже неудачной неоконченной повести...
   Она легла на диван, натянув плед до подбородка.
   Слышно было, как в прихожей стучит хвостом Сэнсей.
   Надо подумать. Немного времени... Связать. Осознать. Дайте мне подумать...
   Модель. Это все - МОДЕЛЬ?!
   Она потянулась к телефону. По памяти набрала номер долговязого профессора восточной литературы. Ожидая связи, усмехалась про себя. Надо же... Сейчас проверим...
   - Ирена?! Вы уже вернулись, вот здорово!
   Она села на диване, бездумно кутаясь в плед.
   - Как я рад вас слышать! Ваши студенты вас ждут... В то время как Карательница стоит на ушах, потому что триместр уже пять недель как начался... Ирена, как съездили?
   - Хорошо, - сказала она удивленно. - Спасибо...
   - Когда вас ждать? С впечатлениями, с сувенирами? - голос профессора сделался игривым.
   Ирена сглотнула:
   - Собственно... а когда удобнее?
   - Завтра, конечно, сразу же приходите в институт, не стоит давать Карательнице лишнего повода... Возможно, лучше ей прямо сейчас позвонить...
   - Да-да... - пробормотала Ирена по инерции. - Да... я тоже рада... вас слышать.
   - Может быть, расскажете вкратце? - профессор заулыбался в трубку.
   - Нет... извините, я очень устала... Завтра.
   - Хорошо... Тогда до завтра. Всего хорошего...
   - Всего... и вам... тоже... того же...
   Она перевела дыхание.
   Это уже интереснее. Это по-прежнему - МОДЕЛЬ? Смоделированный профессор?
   Она опять-таки по памяти набрала старый телефон Анджея. Вот поди ты, и забыть-то не удалось...
   Никто не брал трубку. Ирена призадумалась - и вспомнила еще два телефона, по которым Анджей когда-то обретался.
   Тот же результат. Длинные гудки.
   Через несколько часов стемнеет. Да, стемнеет, потому что... как там говорил профессор? Триместр уже пять недель как начался? Октябрь...
   Страх был ледяным и внезапным. Рубашка мгновенно прилипла к спине - как она позволила себя втянуть... почему она просто не отказалась сразу же?! Теперь... это галлюцинация - или она "в ткани модели"? Над кем здесь проводят эксперимент?!
   Из-под дивана выползла черепаха. Покосилась на Ирену бессмысленным блестящим глазом; Ирена автоматически включила настольную лампу, уложила черепаху на подушку...
   Время начала эксперимента - декабрь. Правильно, и календарь в спальне говорит о том же... Эксперимент длится ТАМ месяц, а ЗДЕСЬ - десять. Все сходится...
   А кто, спрашивается, все это время кормил Сэнсея и черепаху?!
   Когда стемнеет, идти к воротцам на холме нет резона - можно с легкостью сломать шею. Значит, за оставшиеся несколько светлых часов просто необходимо отыскать Анджея... Почему он сбежал при ее приближении? Играет в кошки-мышки?!
   Ирена прошлась по кабинету. Ты дома, говорили глаза, но все остальные чувства не особенно этому верили. Следовало бы пойти на кухню и открыть банку каких-нибудь консервов - но мешала мысль об учиненном чужими руками беспорядке. О разбросанной утвари, о грязной посуде, о каких-то тряпках в углу...
   Тряпки. Она почесала кончик носа.
   ...Содержимое камина в гостиной представляло собой груду пепла с непрогоревшими кусочками ткани. Что это была за ткань и почему Анджей ее жег?
   И был ли это Анджей?!
   Она прокляла свою заторможенность. "Тетя Ирена, а разве это были не вы?"
   В тот момент она решила, что маленький соседский Валька балуется, либо фантазирует, либо видел что-то не то...
   Что он видел?! Что, если в этой... модели живет смоделированная Анджеем Ирена?..
   Она перевела дыхание. Прошла в кухню; в дальнем углу имела место куча неопределенного назначения лохмотьев. Впрочем, у Ирены не было охоты особенно их разглядывать...
   Морщась от отвращения, она выгребла тряпки во двор и сбросила в мусорную яму. Пусть этот дом смоделирован, пусть он ненастоящий - но допускать в свою кухню неаппетитный хлам Ирена не желала.
   Посреди двора она остановилась, раздумчиво уставилась на тополь. Ладно, если допустить на минутку, что никакой МОДЕЛИ нету и господин Петер попросту оглушил ее на десять месяцев, и она только теперь пришла в себя... Если допустить, что это возможно - тогда почему тополь растет не справа от ворот, а слева?!
   Насколько МОДЕЛЬ реальна? Где ее границы? Профессор, например, существует? Или существует только его голос в телефонной трубке?
   В задумчивости она вернулась в дом, подошла к телефону и набрала номер Карательницы.
   - Наконец-то, госпожа писательница, вы соизволили объявиться...
   Из трубки, казалось, вытекали ледяные сквозняки. Карательница даже не считала нужным язвить; равнодушная холодность в ее голосе предвещала самые большие из всех возможных неприятностей.
   Ирена отстраненно выслушала пассаж о недобросовестности и безответственности и сообщение о том, что ее, госпожи Хмель, увольнение есть вопрос почти решенный. Интересно - сама ли Карательница дышит сейчас в трубку, или презрительный голос ее моделируется на уровне электронных импульсов?..
   - ...за версту не подпускать к педагогике. И это всё, госпожа Хмель, вам ясно?..
   - Хотите, расскажу анекдот? - предложила Ирена задумчиво. - Прибегает студент в медпункт: скорее! Там госпожу Карательницу укусила гадюка!.. А медсестра ему эдак флегматично: я этой гадюке уже ничем помочь не смогу...
   Короткие гудки. Оказывается, в трубке вот уже минут пять никого нет - она говорит в пустое пространство...
   Ирена аккуратно положила трубку на рычаг.
   Во время так называемого инструктажа она не раз и не два спрашивала у господина Петера: насколько МОДЕЛЬ реальна? И всякий раз получала один и тот же невразумительный ответ: не более, чем всякая модель... хотя, гениальность господина Анджея заключается именно в том, что модель, как бы это сказать точнее... многофункциональна, внутренне непротиворечива и в некотором роде самодостаточна... Современное состояние науки, говорил, маясь, господин Петер, не позволяет полноценно работать с таким уровнем моделирования. Господин моделятор, возможно сам не осознает... что этот колоссальный успех равносилен сокрушительному поражению...
   Закурлыкал телефон. Ирена машинально подняла трубку:
   - Алло!
   Молчание. Тишина.
   - Алло, я слушаю!
   Короткие гудки.
   

Марина и Сергей Дяченко

(1 из 3)
На главную
Вперед

Общий список Романы Повести Рассказы



РФ =>> М.иС.Дяченко =>> ОБ АВТОРАХ | Фотографии | Биография | Наши интервью | Кот Дюшес | Премии | КНИГИ | Тексты | Библиография | Иллюстрации | Книги для детей | Публицистика | Купить книгу | НОВОСТИ | КРИТИКА о нас | Рецензии | Статьи | ФОРУМ | КИНО | КОНКУРСЫ | ГОСТЕВАЯ КНИГА |

© Марина и Сергей Дяченко 2000-2011 гг.
http://www.rusf.ru/marser/
http://www.fiction.ru/marser/
http://sf.org.kemsu.ru/marser/
http://sf.boka.ru/marser/
http://sf.convex.ru/marser/
http://sf.alarnet.com/marser/

Рисунки, статьи, интервью и другие материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ПЕРЕПЕЧАТАНЫ без согласия авторов или издателей.


Оставьте ваши пожелания, мнения или предложения!

E-mail для связи с М. и С. Дяченко: dyachenkolink@yandex.ru


© "Русская фантастика". Гл. редактор Петриенко Павел, 2000-2010
© Марина и Сергей Дяченко (http://rusf.ru/marser/), 2000-2010
Верстка детский клуб "Чайник", 2000-2010
© Материалы Михаил Назаренко, 2002-2003
© Дизайн Владимир Бондарь, 2003