Ю. Ким
Четырнадцати лет пацан попал в тюрьму
В одну из камер – номер сорок восемь. Вот бедняга!
Четырнадцать статей предъявлено ему:
политбандит, вообще семит
и неизвестно чей наймит,
и поджигатель, кажется, Кремля, не то Рейхстага.
Вот это передряга!
Вот это арестант! Наверно, он талант!
Вообще, они талантливы, все эти иудеи!
Четырнадцати лет – пацан еще и шкет,
А он уже политбандит,
уже наймит, уже семит
и вроде поджигатель Третьяковской галереи!
Уж эти мне евреи!
А чтобы не скучал способный сорванец
и правильно воспитывался в камере вонючей,
к нему и подсадил заботливый Отец
одних ученых десять тыщ
и неученых десять тыщ,
и несколько мильонов – просто так, на всякий случай.
Тра-та-та, тра-та-та!
Волоки в тюрьму кота,
чижика, собаку,
Петьку-забияку,
обезьяну, попугая –
во, компания какая!
во, кампания какая
Была проведена!
Три тыщи лет тому у племени му-му
обычай был детей дарить языческому богу.
И гибли пацаны, не зная, почему,
а щас известно хоть кому,
за что его и что ему –
прогресс, ребята, движется куда-то понемногу!
Ну и все, и слава Богу!
А то, куда он движется,
и то, на чем он зиждется,
известно одному,
а больше никому.
Четырнадцати лет
пацан попал в тюрьму,
за что и почему –
неясно никому,
а только одному.
Ау!
1964
|