|
МЕТАФОРА ДВИЖЕНИЯ В РАССКАЗЕ Е.И.ЗАМЯТИНА «ДРАКОН»
КАК РЕСУРСНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ЛЕЙТМОТИВА ИСТОРИИ
В ТВОРЧЕСТВЕ А.Н. И Б.Н.СТРУГАЦКИХ
Елена Борода
В 1918 году Е.Замятин пишет рассказ «Дракон». Произведение в высшей степени метафорическое. Смыслообразующими метафорами в произведении являются прежде всего дракон (человеко-зверь, существо, принадлежащее двум мирам), а также несущийся трамвай как воплощение сумасшедшего мира. При этом сразу же можно отметить особенности функционирования авторской метафоры.
Во-первых, метафора служит ключом для понимания того, что перед нами не только реальность, но и метареальность. Подобное мироощущение вообще-то характерно для критических периодов истории, но в подобном мировидении Замятина нет эскапизма. Скорее наоборот: писатель стремится к наибольшему художественному проникновению, стремится исследовать мир как можно более детально и в разных масштабах. Оттого с одной стороны – «ледяное солнце» и «туманный мир» (Замятин 1989: 147), с другой – взгляд сфокусирован на наименьшем: «красных драконьих лапах» (Замятин 1989: 148) и тельце воробья в этих лапах.
Во-вторых, замятинская метафора двойственна. Дракон предстает перед нами как порождение горячечного бреда «люто замороженного» (Замятин 1989: 147) Петербурга, намеренно одушевленного автором. Скорее всего, поводом для создания этой метафоры послужил зримый образ изрыгаемого тумана: «слышимый в туманном мире как слова, но здесь – белые, круглые дымки» (Замятин 1989: 147). Дракон – хищное и сильное существо, которому нетрудно отправить на тот свет человека. И в то же время он отогревает птичку в лапах, отбросив за ненадобностью винтовку.
Образ трамвая по смысловой насыщенности преодолевает свое функционирование на уровне детали и приобретает свойства действующего лица. Следует заметить, что в рассказе почти не существует неодушевленных предметов. Петербург болен и бредит, трамвай скрежещет зубами и несется в неизвестное, даже картуз готов «проглотить» голову своего владельца. Таким образом на уровне предметов разного масштаба иллюстрируется единство мира, который разобщен в своих частностях, но неделим в перспективах исторического развития.
Несмотря на безумную гонку в неизвестность, трамвай идет по рельсам. Это метафора движения в заданном направлении, неотвратимого хода истории. Вспомним, что образ дороги традиционно связан с мотивами странничества, бездомности, человеческой жизни... В рассказе «Дракон» Замятин добавляет к традиционному образу трамвай (атрибут городской жизни, технической цивилизации) и делает традиционный образ настолько динамичным, насколько это в соответствии с его пониманием темпа современности. В таком воплощении метафора движения становится своего рода эстетическим ресурсом для литературы последующего периода. Насколько традиционным может быть образ в подобном виде – вопрос спорный. Но то, что он оказался востребованным – факт доказанный.
Дорога с движущейся техникой – образ, характерный для поэтики братьев Стругацких. Более того, повторяющийся в ряде произведений, он становится одним из лейтмотивов их творчества. Например, в повести «Попытка к бегству» (1962) фигурирует символ дороги, который напоминает о необратимости истории. Здесь появляется шоссе с движущимися машинами. Зримая метафора: машины идут из ниоткуда и уходят в никуда, и шествие их по дороге – как человеческая жизнь в масштабах истории и вечности. Все они движутся в одном направлении, не возвращаясь обратно. Как человек от рождения к смерти.
Картина может иллюстрировать жизненный путь в соответствии с любой религиозной или материалистической концепцией. Одному из героев повести Саулу, например, приходит мысль о том, что это одни и те же машины, идущие по кругу – совсем как цепь перерождений в учениях Востока. Вадим объясняет чудо перемещения техники нуль-транспортировкой – в соответствии с христианским понятием о пребывании в ином мире. Имеет место версия об уничтожении машин – параллель материалистической концепции. В любом случае начало и конец пути покрыты дымом и туманом.
В прологе романа «Трудно быть богом» (1963) вновь появляется характерный для писателей символ дороги – анизотропное шоссе, дорога в одном направлении. В свете последующих событий, рассказанных в произведении, она становится аллегорией времени.
Наконец, в повести «Улитка на склоне» (1965) присутствует уже знакомая аллегория движения: «И гонят, и гонят технику, как в прорубь, она там тонет, а они еще выписывают, она тонет, а они еще...» (Стругацкий А., Стругацкий Б. 2004: Т.4, 299) – сетует один из героев. Снова машины, идущие по дороге и пропадающие в неизвестности. Дорога в одном направлении и машины как атрибуты технического прогресса. Символ весьма прозрачен. Здесь не бег в неизвестное – здесь мелкие шаги эволюции. Неуклонное движение вперед и вверх символизирует само название повести – «Улитка на склоне». Добавим только, что человек на этом пути воистину подобен слепому моллюску, не способному оценить масштабы мироздания.
По словам авторов, в «Улитке...» показано взаимодействие Настоящего с Будущим. «Лес – это Будущее. Про которое мы ничего не знаем. О котором мы можем только гадать, как правило, безосновательно, о котором у нас есть только отрывочные соображения, так легко распадающиеся под лупой сколько-нибудь пристального анализа» (Стругацкий Б. 2004: Т.4, 615) Метафора движения здесь является одним из множества тех намеков, которые помогают постичь авторскую аллегорию.
Стругацкие по-своему осмысливают означенную метафору. Они акцентируют внимание на проблеме, которая представляется им весьма важной: отношении разных временных пластов, разных по своему качественному уровню. Собственно, в такой формулировке эту проблему осмысливал и Замятин. Для него очевидной была принципиальная антагонистичность подобного отношения: цепь революций, в процессе развертывания которой будущее становится настоящим и в свою очередь отрицается будущим еще более отдаленным. Но Стругацкие заговорили о безразличии будущего, о его инакости: «Оно совершенно не совпадает с любыми нашими представлениями о нем... Мир Будущего... будет нам безмерно чужд» (Стругацкий Б. 2004: Т.4, 616).
Как проросла эта метафора в литературном пространстве – вопрос достаточно интересный. Совершенно очевидно, речь не может идти о заимствовании. В подобном случае мы могли бы говорить о традиции. Но Стругацкие – не последователи Замятина. Их эстетическая концепция совершенно самостоятельна, и ничто не говорит о непосредственном творческом влиянии. Целесообразнее говорить о ресурсности замятинской поэтики. В данной ситуации роль играет архетипическое восприятие действительности – важная составляющая художественного проникновения.
То, что движение по дороге (как вариант – по рельсам) само по себе говорит о некоей заданности и определенности – это, пожалуй, прозрачная параллель. Но техника на дороге – это уже реалии века, познавшего прелесть и горечь НТР. Метафоричность любого произведения в некоторой степени обусловлена современностью. А способ функционирования метафоры – авторским мировидением. Замятинский трамвай в «Драконе» – это дыхание революции. Механические колоссы Стругацких – эволюционная поступь будущего. И то, и другое – шаги истории.
Литература
1. Замятин, Е.И. Избранное / Е.И.Замятин; предисл. О.Н. Михайлова. – М.: Правда, 1989. – 463 с.
2. Стругацкий, Б.Н. Комментарии к пройденному // Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений. В 11 т. Т.4. – Донецк: Изд-во «Сталкер», 2004. – 618 с.
3. Стругацкий А., Стругацкий Б. Попытка к бегству // Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений. В 11 т. Т.3. – Донецк: Изд-во «Сталкер», 2004. – 701 с.
4. Стругацкий А., Стругацкий Б. Трудно быть богом // Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений. В 11 т. Т.3. – Донецк: Изд-во «Сталкер», 2004. – 701 с.
5. Стругацкий А., Стругацкий Б. Улитка на склоне // Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений. В 11 т. Т.4. – Донецк: Изд-во «Сталкер», 2004. – 618 с.
|
