|
Человек перед лицом прогресса
в повести А. и Б.Стругацких «Улитка на склоне»
Елена Борода
В повести братьев Стругацких «Улитка на склоне» (1965) основная проблема – это бытие человека в условиях технического прогресса. Если сравнивать основные тенденции в рамках этой темы фантастической литературы Стругацких и их предшественников (Замятина, Булгакова, А.Толстого), то здесь в большей степени звучит обреченность мира сего. Совершенно справедливо замечание о том, что Стругацкие «вполне следуют известному принципу: видеть и изображать жизнь в ее развитии» [1, 261-266].
«Улитка...» – это не размышления на тему «что будет, если...». Это повествование о том, что будет непременно. Это уловила и современная писателям критика, назвавшая произведение «безнадежным криком в ночи» [2, 335-358]. Парадокс в том, что иные варианты развития, разумеется, существуют, население Земли (в фантастическом мире Стругацких – и других планет тоже) может пойти иным путем, только – не захотят, не пойдут. И причина не только в желании властвовать, но и в дерзновенности человеческого разума, который в стремлении покорить природу и стать хозяином Вселенной способен бросить вызов самому Творцу. Такие бунтари найдутся всегда, и стремиться ограничить их в этом – значит встать на путь Великого Инквизитора.
Именно поэтому выбор имеет человек, но не человечество. История фатальна, в своем самом общем развитии она предрешена. Тем большую значимость приобретает в связи с этим человеческая личность, которая в условиях неизбежно надвигающегося и усиливающего темпы развития прогресса вынуждена отстаивать свое существование.
Герои повести «Улитка на склоне» Перец и Кандид противостоят безликой силе прогресса. Только Перец вынужден бороться против прогресса социального и технического, а Кандид неожиданно сталкивается с невиданным до сих пор прогрессом биологическим. Но конечные цели обоих путей остаются одинаковыми: власть, господство, стремление подчинить себе слабейших ради их же блага.
Глазами Переца мы видим много знакомого, в том числе уродливость бюрократической системы и антагонизм природы и цивилизации. Существование человека в обществе постановлений, приказов и распоряжений, бесчисленных директив и правил – это не что иное, как бесконечное противостояние стихии жизни и буквы закона. Закон при этом не имеет ничего общего с законом нравственным. «Это мир разного рода общественных потенций, порой весьма мрачных. Перед нами как бы эмбрионы тех или иных вероятностных феноменов будущего» [3, 261-266].
Борьба техники и природы – один из постоянных конфликтов в развитии цивилизации. На глазах у героев повести происходит столкновение этих враждебных сил. Большую роль в определении личности играет сознание того, кем она себя ощущает в большей степени: либо частью системы, либо частью природы. Лес в этом отношении – самый верный тест на самоопределение. Домарощинер, например, мечтает превратить все в «бетонированную площадку, сухую и ровную» [4, 300], шофер Тузик простодушно дивится на выходки разумного Леса. А Перец пытается постичь его тайну.
Мы становимся свидетелями отношения к природе в лучшем случае с позиции научно-исследовательского интереса. В большинстве же случаев это отношение утилитарное. Впрочем, глубинная причина и того, и другого отношения – непомерная гордыня человеческого разума. Человеку трудно смириться с мыслью о непокоренной сфере. Поэтому «предел поползновений – извлечь из леса роскошный парк, как скульптор извлекает статую из глыбы мрамора. Чтобы потом этот парк стричь. Из года в год. Не давать ему снова стать лесом» (с. 303).
В сущности, все размышления и наблюдения героя внутри общественной структуры вырастают в диогеновский поиск Человека. Даже если обращение адресовано Лесу. «Ты такой, какой ты есть, но могу же я надеяться, что ты такой, каким я всю жизнь хотел тебя видеть: добрый и умный, снисходительный и помнящий, внимательный и, может быть, даже благодарный. Мы растеряли все это, у нас не хватает на это ни сил, ни времени, мы только строим памятники, все больше, все выше, все дешевле, а помнить – помнить мы уже не можем» (с. 333). «Они способны на любые крайности, на самую крайнюю степень тупости и мудрости, жестокости и жалости, ярости и выдержки. У них нет только одного: понимания. Они всегда подменяли понимание какими-нибудь суррогатами: верой, неверием, равнодушием, пренебрежением. Как-то всегда получалось, что это проще всего. Проще поверить, чем понять. Проще разочароваться, чем понять. Проще плюнуть, чем понять» (с. 333-334) – (выделено нами – Е.Б.).
Рано или поздно люди-схемы доказывают свою нежизнеспособность. Существование среди них – это условное бытие. Сцены, характеризующие мир, в котором живет Перец, почти комедийные. Они выписаны в лучших традициях булгаковской «Дьяволиады» и замятинского «Икса». Перец становится директором Управления. Кажется, что это происходит будто бы волею случая, как в какой-то немыслимой лотерее. Но это не так. Система выработала безотказный механизм защиты. Она лишает непокорного человека всех прав, вынуждая того остаться в одиночестве. Но когда и это не оказывает должного воздействия, система предлагает безопасный, бескровный и, по-видимому, эффективный выход. Она дает человеку власть. И становится ясно, что внутри системы главные и подчиненные – понятия номинальные. На самом деле рабами системы являются все.
Люди приехали к Лесу со своими мерками и законами. Но теория оказалась несовместима с практикой. И до чего жалким и чужеродным оказывается такое мощное (внутри себя) Управление по борьбе с Лесом в масштабе этого самого Леса. Но мы можем видеть это только извне, глазами человека, покинувшего Управление. Этим человеком по сюжету повести становится Кандид. В прошлом ученый и исследователь, он оказывается безоружным перед лицом могущественных и неуправляемых сил природы.
Люди ведут борьбу с лесом, чтобы подчинить его себе. А с другой стороны – иной прогресс, биологическая эволюция, в результате которой рождается новая раса. С одной стороны – Искоренение, с другой – Одержание. Слова в высшей степени значимые.
В повести биологический прогресс сопоставляется с техническим. Но женщины, достигшие совершенства в овладении природными силами, не менее безжалостны, чем создатели машин. И для них жители деревни мужеского пола оказываются всего лишь пережитком прошлого, атавизмом. А о каждой отдельно взятой личности не идет даже речи. Таким образом, две враждующие силы – разумный Лес и земная техника – не сильно отличаются друг от друга по целям своей деятельности. Справедливым представляется наблюдение И.Михайловой, которая считает роман Стругацких предупреждением: «Технический прогресс без целей, с одной стороны, цели за вычетом человечности – с другой. Предостережение серьезное» [5].
Литература
1. Лебедев, А. Реалистическая фантастика и фантастическая реальность // Новый мир, 1968, № 11.
2. Бритиков, А. Русский советский научно-фантастический роман. – Л., 1970.
3. Лебедев, А. Реалистическая фантастика и фантастическая реальность...
4. Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений. В 11 т. Т.4 // А.Стругацкий, Б.Стругацкий. – Донецк: Изд-во «Сталкер», 2004. Далее цитируется это издание с указанием страниц в тексте.
5. Михайлова, И. Эллинский секрет // Звезда, 1966, № 12.
|
