Аркадий и Борис Стругацкие

Карта страницы
   Поиск
Творчество:
          Книги
          
Переводы
          Аудио
          Суета
Публицистика:
          Off-line интервью
          Публицистика АБС
          Критика
          Группа "Людены"
          Конкурсы
          ВЕБ-форум
          Гостевая книга
Видеоряд:
          Фотографии
          Иллюстрации
          Обложки
          Экранизации
Справочник:
          Жизнь и творчество
          Аркадий Стругацкий
          Борис Стругацкий
          АБС-Метамир
          Библиография
          АБС в Интернете
          Голосования
          Большое спасибо
          Награды

КРИТИКА

 

 

Н.Н.Калашников

Гэндальф и Антон-Румата: сходство и различие

(Добро и зло в понимании Дж.Р.Р.Толкина и А. и Б. Стругацких)

Мне хотелось бы показать (а прежде и уяснить для самого себя) разницу в понимании добра и зла в восприятии Дж.Р.Р.Толкина и А. и Б. Стругацких. Я думаю, что их взгляды на добро и зло достаточно ясно выражают их любимые герои – Гэндальф (эпопея «Властелин колец» Толкина) и Антон-Румата (повесть «Трудно быть богом» Стругацких). Уж очень во многом схожи эти герои.

Прежде всего, они оба – пришельцы извне для описываемых миров. Майя Гэндальф пришел в Среднеземье из мира Валар – светлого мира богов. Здесь он в обличье Мага, – наверняка, одного из самых сильных существ в Среднеземье. Во всяком случае он сам говорит: «Нет такого оружия, что причинило бы мне вред». (ВК. С. 494)* Антон-Румата пришел в Арканар из мира светлого будущего Земли. И хотя он скрывается под обличьем имперского аристократа, это человек, вооруженный знаниями и техникой будущего. А наличие у него защитных доспехов и владение техникой боя на мечах, которая придет в богом забытый Арканар лет этак через триста, делают его практически неуязвимым. Хотя, как выясняется, и того, и другого можно убить. Гэндальф Серый погибает в борьбе с Барлогом и возрождается после вмешательства светлых (а скорее всего – запредельных, т.е. из Валинора) сил в облике Гэндальфа Белого, которого не всегда узнают даже друзья, – настолько он изменился. Дон Румата, по всей видимости, гибнет, взяв мечи после гибели Киры, и возрождается уже Антоном, спасенным своими друзьями (тоже силами иного мира для Арканара) из горящего города.

* Цитаты из эпопеи Дж.Р.Р.Толкина приводятся по книге: Толкин Дж.Р.Р. Властелин колец / Пер. с англ. Н.Григорьевой, В.Грушецкого. – Л.: Северо-Запад, 1991.

Еще одно четкое и несомненное сходство Антона и Гэндальфа. Антон связан теорией бескровного воздействия, против которой бунтует, но подчиняется ей, понимая ее необходимость. Но и Гэндальф не имеет права убивать кого-либо сам, т.е., в принципе, связан точно такой же теорией бескровного воздействия. Но если для Антона эта теория создана людьми и он может спорить с ней и даже убедить своего старшего товарища Александра Васильевича (дона Кондора) в том, что в экстренных случаях не только можно, но и нужно ее нарушать («– Тебе надо было убрать дона Рэбу, – сказал вдруг дон Кондор». – ТББ. С. 415*) и, в конце концов, нарушает, то для Гэндальфа (да и для других магов) это запрет Валаров, который он не может нарушить. Единственный раз Гэндальф поднимает меч и убивает Барлога, но, во-первых, это, в общем-то, нежить, а во-вторых, он наказан за это смертью.

* Цитаты из повести А. и Б. Стругацких приводятся по книге: Стругацкие А. и Б. Собрание сочинений. Т. 3. – Д.: Сталкер; СПб.: Terra Fantastica, 2001.

И Гэндальф, и Румата удивляют своих друзей и врагов мгновенными или, во всяком случае, очень быстрыми передвижениями. Впрочем, в этом нет ничего сверхъестественного. Гэндальфа переносит из конца в конец Среднеземья Сполох, лучший конь этого мира. К услугам Руматы транспортное средство будущего (по крайней мере, для Арканара) – вертолет. С помощью Сполоха Гэндальф спасает защитников крепости Хельмова Падь, что, вероятно, стало одним из первых переломных моментов в войне с Сауроном, а Румата, появившись на вертолете и напугав этим стражников, спасает от расправы и гибели Арату.

И Гэндальф, и Румата в трудные минуты могут поддержать физические силы свои и своих ослабевших друзей. Гэндальф предлагает для этого освежающий напиток эльфов «мировур» (в более привычном переводе – «здравур»). Румата предлагает обессилевшему в подвалах дона Рэбы ученому доктору Будаху таблетку спорамина.

Гэндальф запросто разговаривает с королями (хотя так же запросто может разговаривать и с простым ратником, и практически любым существом Среднеземья). Но и Румата мог, разумеется в пределах необходимых ритуалов, беседовать с королями, не зря он, по легенде, представитель коренного дворянства метрополии (помните, Румата бросает простому гвардейцу – лейтенанту дону Рипату: «Вы забываете, что с высоты моего происхождения не видно никакой разницы даже между королем и вами». – ТТБ. С. 345). Не потеряется Румата и в разговоре с головорезами Ваги Колеса.

И наконец, истинные имена Гэндальфа и Руматы знает весьма ограниченное количество людей (и не людей). В Среднеземье настоящее имя Серого Странника известно, скорее всего, Кирдэну («...ибо только Кирдэн ведал, кем был Серый Странник, откуда он пришел и куда должен вернуться, ведь он встречал его в Серебристой Гавани». – ВК. С. 1071), возможно (но не обязательно!), Элронду, Галадриэли и Келеберну и, разумеется, пришедшим с ним магам. Настоящее имя дона Руматы известно только пришедшим с ним с Земли. Даже тем, кому Румата рассказал о Земле (Кире и Арате), вряд ли стало известно его настоящее имя.

Вот эта их двойственность – житель Среднеземья маг Гэндальф все равно чувствует себя представителем мира Валар, а придворный аристократ дон Румата является прежде всего представителем светлого мира Земли – позволяет им жить бедами и горестями мира, в который они пришли, быть изнутри этого мира и, одновременно, видеть то, что происходит в этом мире, как бы снаружи, чуть-чуть отстраненно и использовать (в определенных пределах) силы и знания иного мира для помощи своим друзьям и борьбы с врагами.

Но, пожалуй, дальше уже намечаются различия этих героев. Наверное, все Среднеземье (во всяком случае, его активная часть – и светлая, и темная) знает, что Гэндальф (Олорин, Митрандир...) пришел из светлого мира Валар, что он великий Маг, борец с темными силами, хотя ничего ни о Валар, ни о их мире не рассказывает и не может рассказать Гэндальф.

Весь Арканар знает дона Румату – блестящего придворного аристократа, представителя дворянства метрополии, чуть фрондирующего, немного странноватого, но не более. И никто из арканарцев не знает, что он представитель Земли, хотя в необходимых случаях Румата этого не скрывает. Но попытка открыться Арате привела к тому, что тот начал просить у него молнии, Уно, услышав о родине Руматы, хмыкает: «Рай, что ли, для благородных?» (ТББ. С. 309) Как поведет себя крестьянин, аристократ и сам дон Рэба, орел наш, если им рассказать о родине Руматы, Румата четко представляет в своих размышлениях.

Но Антон и в облике Руматы остается человеком, и ему присущи все человеческие чувства (дружба, любовь, ненависть, страх, боль...). Эти чувства в Румате спонтанны, вспыхивают в нем независимо от необходимости добиться какой-либо цели. Наоборот, попытка сближения с доной Оканой, так необходимая (как пытается себя Румата убедить) для дела, вызывает чисто человеческое чувство брезгливости и отвращения, что Румата сбегает прямо из окна ее спальни. Великому Магу Гэндальфу, в общем-то, и не нужны человеческие чувства. Ненависть к Саурону у него была, пожалуй, запрограммирована сразу. Мы можем говорить о таких человеческих чувствах Мага (за две-то тысячи лет какие-то чувства должны появиться!), как дружба и покровительство слабым, но, по-видимому, и они были подчинены целям борьбы с Сауроном. Вроде бы у него должно бы вызвать гнев, ненависть предательство Сарумана, но, нет, он абсолютно спокоен в своем последнем разговоре с ним.

Антон приходит в Арканар из светлого открытого мира. Да и Арканар – тоже (пока потенциально!) открытый мир, просто в нем пока не появились свои Колумбы, Магелланы и Гагарины. Цель Антона (и тех, с кем он пришел с Земли) – изменить этот мир, сделать его таким же свободным, открытым и светлым, каким является мир Земли. В своих мечтах он видит Арканарскую Коммунистическую Республику и детей, сидящих за стереовизором в светлой чистой школе, вместо той грязи, крови и унижений, которые он наблюдает в современном Арканаре.

Гэндальф приходит из довольно ограниченного закрытого мира Валар (это очень хорошо почувствовал Ник. Перумов, показав в третьей книге его трилогии о Среднеземье, как его герои одним ударом прошибают мир Валар и проникают в следующий мир) в такой же закрытый мир Среднеземья. Символом закрытости служит завеса на западе, которая пропускает корабли эльфов и заворачивает корабли людей. Отсюда и цель Гэндальфа – не изменение, развитие Среднеземья, а сохранение статус-кво, убрав только самые темные силы (Саурона и назгулов) из этого мира.

Гэндальфу помогают оставаться самим собой – Великим Магом – эльфы и другие светлые силы – люди, гномы, хоббиты, которых он вдохновляет на борьбу с Сауроном. Румате труднее оставаться коммунаром («...все вокруг помогают подонку, а коммунар – один-одинешенек». – ТББ. С. 276).

Для мага Гэндальфа и враг-то подобран достойный – Саурон, Всеобщий Враг, воплощенное зло, которое является врагом всего светлого и доброго в Среднеземье. Врагом Руматы оказывается в конце концов дон Рэба – средненький незаметный человечек, очень напомнивший мне хрестоматийного гоголевского Чичикова, выросшего вдруг в огромного темного паука, страшную силу для Арканара, но все-таки всего лишь одного из представителей зла.

Но, несмотря на это, Гэндальф все-таки рассчитывает дожить (и доживает!) до своей цели – уничтожения Саурона и назгулов. Антон-Румата до своей цели – Арканарской коммунистической республики – не доживет в любом случае. И дело тут не в том, что Гэндальф прожил в Среднеземье почти всю третью эпоху, а Антон-Румата пробыл в Арканаре не больше десятка лет. Просто у Гэндальфа цель – убрать из Среднеземья конкретное зло (пусть и могущественное), а у Антона – помочь народу Арканара (и всей этой планеты), не уничтожив своей истории, прийти к светлому будущему.

Румата проигрывает и сражение с доном Рэбой. В Арканаре воцарился Святой Орден. Монахи в темных одеяниях устанавливают свой порядок. «Во всяком случае, вся двадцатилетняя работа в пределах Империи пошла насмарку, – говорит Антон своим друзьям. – Под Святым Орденом не развернешься. Вероятно, Будах – это последний человек, которого я спасаю. Больше спасать будет некого» (ТББ. С. 415).

Никто из друзей не говорил, по-видимому, Гэндальфу, чтобы он уходил в свой мир, что он здесь не нужен. Наоборот, всем нужна помощь могущественного Мага. Уходит он в свой мир с победой, окруженный друзьями (Элронд, Галадриэль, Бильбо, Фродо). Мир Среднеземья очищен он присутствия Саурона и назгулов. Коронован Арагорн, в его государстве установлен порядок, мир и спокойствие. Цветут и расширяются леса Фангорна. Эльфы, люди, гномы, хоббиты... – везде все прекрасно. По-прежнему спокойный и невозмутимый Гэндальф со спокойной совестью уходит в свой мир, возвращаясь к трудам и заботам майя.

Не то с Антоном. Даже те, кому он помогает в этом мире, кому он открывается или почти открывается, предлагают ему уйти из этого мира, потому что он ничего не сможет сделать. Сначала это Румате говорит мягкий, добрый, интеллигентный доктор Будах («...или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой». – ТББ. С. 407). И сразу же после этой беседы ему почти то же самое говорит профессиональный бунтовщик, вождь многих крестьянских восстаний Арата, который был «единственным человеком, к которому Румата не испытывал ни ненависти, ни жалости, и в своих горячечных снах землянина, прожившего пять лет в крови и вони, он часто видел себя именно таким вот Аратой, прошедшим все ады Вселенной и получившим за это высокое право убивать убийц, пытать палачей и предавать предателей...» (ТББ. С. 410). И Арата говорит ему: «Уходите отсюда, дон Румата, вернитесь к себе на небо и никогда больше не приходите». (ТББ. С. 412) Его увозят из этого мира одного и тайно. В Арканаре сгущается тьма. Одни друзья Руматы убиты (Гаук, Уно, Кира), другим предстоит сражаться открыто (Пампа, Арата) или приспосабливаться и бороться другими методами (Нанин, Тарра). Пришедший на его место землянин застанет разоренную и залитую кровью страну, и ему все придется начинать сначала. И только, наверное, глаза Киры, глядящие на него «с ужасом и надеждой» (ТББ. С. 407), видят в нем не бога, а человека.

Почему же так достаточно легко Гэндальфу ориентироваться в друзьях и врагах? Почему Гэндальф добивается полной, ясной и недвусмысленной победы, достигает своей цели (хотя я прекрасно понимаю, что две тысячи лет борьбы – это не так уж мало и не так уж просто)? Гэндальфу изначально было все-таки проще. Для него не надо разбираться, кто друг, а кто враг, что такое добро и что такое зло. Он и в Среднеземье отправляется (так сказать, получает командировку) с единственной целью – уничтожить Саурона. Его цели глобальны – помочь светлым силам преодолеть надвигающуюся на Среднеземье тьму. Отсюда зло – тьма и любое ее порождение, силы тьмы. Добро – светлые силы, уже существующие в Среднеземье. Ему, как майя, как Магу, такое знание дано изначально. Для Гэндальфа совпадающими понятиями являются Добро и Свет, с одной стороны, и Зло и Тьма, с другой. А если эльф поднимается на эльфа или воюет с гномами, как это было в Первую эпоху. (И во вторую, да и, наверное, в третью). А если люди начинают притеснять маленьких и кажущихся такими беззащитными хоббитов? Это зло только в единственном случае – если это мешает борьбе с Тьмой. («Все мы здесь друзья или должны быть друзьями, иначе только порадуем Врага». – ВК. С. 503) А если это не мешает борьбе или победа уже достигнута – маленьким хоббитам придется разбираться с захватчиками самим. А Гэндальф в это время побеседует со стариной Бомбадилом. Наверное, это даже и правильно, но как-то не по-человечески. Впрочем, не будем забывать, что Гэндальф все-таки не человек, а Маг, больше того – майя, и мелкие человеческие распри, обиды, волнения его не должны беспокоить.

Гораздо труднее приходится Антону-Румате. Для него тьма и свет достаточно отвлеченные понятия, хотя, разумеется, чисто по-человечески зло украшено темными тонами, а добро – светлыми. Но это все чисто лингвистические или философские изыски. А в жизни друзья и враги Руматы – люди, в которых намешано и добра, и зла столько и в таких пропорциях, что трудно разобраться и богу, и дьяволу, а Румата всего лишь человек.

Впрочем, тьма тоже может четко ассоциироваться со злом. Например, для Гура Сочинителя, сломленного пытками дона Рэбы. Вспомним его разговор с Руматой на королевском обеде:

«– Теперь я скажу вам, чего вы боитесь.

– Я боюсь тьмы.

– Темноты?

– Темноты тоже. В темноте мы во власти призраков. Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми». (ТББ. С. 350)

А вот рассуждение о зле доктора Будаха:

«– Но что есть зло? Всякому вольно понимать это по-своему. Для нас, ученых, зло в невежестве, но церковь учит, что невежество благо, а все зло от знания. Для землепашца зло – налоги и засуха, а для хлеботорговца засухи – добро. Для рабов зло – это пьяный и жестокий хозяин, для ремесленника – алчный ростовщик. Так что же есть то зло, против которого надо бороться, дон Румата? – Он грустно оглядел слушателей. – Зло неистребимо. Никакой человек не способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других». (ТТБ. С. 404-405) Вот она, мораль Средневековья, даже у его лучших представителей.

Добро для Руматы – ростки будущего в душах людей Арканара. Ростки доброты, красоты, культуры, грамотности, любви. А зло – все то, что мешает этим росткам расти. Все, что уничтожает грамотность, культуру, разум. «Я знаю только одно: человек есть объективный носитель разума; все, что мешает человеку развивать разум, – зло, и зло это надлежит устранять в кратчайшие сроки и любым путем. Любым? Любым ли?.. Нет, наверное, не любым. Или любым?» (ТББ. С. 314) Человек (не бог! не Маг!) Румата, как видим, сомневается в выборе методов для борьбы, хотя само понятие зла для него достаточно определено.

Румате гораздо труднее, чем Гэндальфу, еще в одном. Если для Гэндальфа враг был четко определен и конкретизирован, до него можно было, в принципе, добраться и вцепиться в глотку, то для Руматы главный враг все-таки не очень конкретизирован. «Это безнадежно, подумал он. Никаких сил не хватит, чтобы вырвать их из привычного круга забот и представлений. Можно дать им все. Можно поселить их в самых современных спектроглассовых домах и научить их ионным процедурам, и все равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты и ржать над соседом, которого лупит жена. И не будет для них лучшего времяпрепровождения. В этом смысле дон Кондор прав: Рэба – чушь, мелочь в сравнении с громадой традиций, правил стадности, освященных веками, незыблемых, проверенных, доступных любому тупице из тупиц, освобождающих от необходимости думать и интересоваться. А дон Рэба не попадет, наверное, даже в школьную программу». (ТББ. С. 312).

Как видим, у Руматы в противниках разное зло, а значит, и разные враги. И если, чтобы бороться с одним, достаточно мечей (и Румата в конце концов после убийства любимой девушки поднимает меч против дона Рэбы и его штурмовиков и монахов), то против другого зла – этой самой «громады традиций, правил стадности» – оружие не поможет. По-видимому, Румата может сказать словами Ивана Жилина из «Хищных вещей века»: «Конкретно я предлагаю столетний план восстановления и развития человеческого мировоззрения в этой стране»*. Впрочем, наверное, все 250 землян на этой планете этим и занимаются, спасая ростки будущего (книгочеев, мастеров, ученых, людей, в которых пробились ростки человеческих чувств – любви, дружбы, пусть даже ненависти, как у Араты, сквозь не самые человеческие чувства – сытости и стадности).

* Стругацкие А. и Б. Хищные вещи века // Стругацкие А. и Б. Собрание сочинений. Т. 4. – Д.: Сталкер; СПб.: Terra Fantastica, 2001. – С. 178.

И, кроме того, добро для Руматы там, где его друзья и любимая. Вне зависимости от каких-либо первоначальных установок, инструкций.

Мне кажется, что несколько прямолинейное определение добра и зла у Толкина позволяет Гэндальфу, пришедшему в Среднеземье богом, и покинуть его богом. И наоборот, чисто человеческое отношение к добру и злу приводит к тому, что, пришедший в Арканар богом, Антон покидает его человеком.

Прочитано в качестве доклада
на пятой научной конференции по проблемам современной фантастики
в КЛФ «Контакт» в ноябре 1998 г.

 


      Оставьте Ваши вопросы, комментарии и предложения.
      © "Русская фантастика", 1998-2008
      © Николай Калашников, текст, 2008
      © Дмитрий Ватолин, дизайн, 1998-2000
      © Алексей Андреев, графика, 2006
      Редактор: Владимир Борисов
      Верстка: Владимир Борисов
      Корректор: Владимир Дьяконов
      Страница создана в январе 1997. Статус официальной страницы получила летом 1999 года