|
Ш.Манохин
Глава 8. «ГРАД ОБРЕЧЕННЫЙ»
«Неужели мы заперты в замкнутый круг?
Неужели спасет только чудо?»
Владимир Высоцкий
«В ситуации последования существенна полная согласованность
с требованиями времени. Поэтому самое важное здесь – это неизменно следить
за изменениями ведущего и следовать за ними. Однако это не должно быть
доводимо до крайности, до беспринципного подчинения ведущему, наоборот,
только стойкость дает правильное и счастливое начало процесса
последования, суть которого в том, чтобы человек сдвинулся с занимаемой им
позиции и вне своих владений достиг успеха».
«И-ЦЗИН». Древняя китайская «Книга Перемен»
Эпизод 1
БН: «Вообще говоря, история написания киносценария есть, как правило,
история жесткого взаимодействия сценариста с режиссером. История
беспощадной борьбы мнений и представлений, зачастую несовместимых.
Сценарист, как мне кажется, обязан в этом столкновении творческих подходов
всегда идти на уступки, ибо кинофильм – это вотчина именно режиссера, его
детище, его территория, где сценарист есть хоть и творческий, но лишь
наемный работник».
«Роман» АБС с кинематографом не вытанцовывался с самого начала.
Несмотря на множественных энергичных режиссеров, постоянно воспламеняемых
идеей делать фильмы на основе неординарных фантастических произведений.
Практически все кавалерийские наскоки энтузиастов от кино пропали втуне.
Интересно, что первым сценарием Стругацких, написанным еще в начале
шестидесятых годов, являлся проект по повести «Страна багровых туч». Она
была первым опытом работы АБС в литературе, и она же стала первым опытом
работы для «важнейшего из искусств». Очень жаль, что сценарий безнадежно
утерян.
После этого случился десятилетний перерыв, в течение которого АБС, занятые
литературным творчеством, никак не отвлекались на кино. Да было бы и
удивительно, если бы они как-то реагировали на предложения режиссеров в то
время, когда ничто не мешало их самовыражению. Когда новые идеи возникали
лавинообразно, когда оттачивались язык, стиль и методика написания
произведений, когда все, что выходило из-под пера авторов, издавалось и
переиздавалось, когда, наконец, сами АБС занимались, в основном,
реализацией возможностей, заложенных в жанре фантастики. Хотя один рецидив
все-таки произошел. Для Алексея Германа и совместно с ним в середине 60-х
АБС набросали самый первый сценарий по повести «Трудно быть богом». Все
экземпляры этой рукописи, к сожалению, безвозвратно канули в лету.
Поэтому нет ничего странного в том, что основной массив сценариев для кино
рожден в «проклятых» семидесятых на базе произведений предыдущего периода.
Впрочем, из каждого правила, конечно же, следуют исключения. Так, «Дело об
убийстве», долгое время маявшееся на «Ленфильме», было написано в 1970-м,
практически одновременно с литературным текстом. А «Бойцовый кот...»
родился раньше, чем повесть «Парень из преисподней». В виде сценария для
Одесской студии. В 1973 году. Правда, Госкино, подчиняясь давлению
сверху, а может, и по своей прихоти, запретило экранизацию.
Вообще, с наступлением семидесятых годов, более известных как
«застойный период», когда обструкция творческого процесса АБС,
инспирированная властями, достигает своей высшей точки, «роман» с
кинематографом возобновляется. Не от горячего стремления авторов увидеть
отблески своих мыслей на экране, а потому что надо чем-то поддерживать
жизненные силы.
БН: «Начались судорожные и беспорядочные попытки прорваться в кино,
хотя бы в мультипликационное или даже научно-популярное, в театр, хотя бы
и в кукольный, ну куда-нибудь».
Дневниковые записи АБС сохранили упоминания о переговорах с Московским
театром сатиры, Оренбургским театром кукол и театром-студией «Жаворонок».
В первом рассматривалась «Сказка о Тройке», второй был заинтересован
«Отелем...», а третий хотел заполучить коктейль из «Трудно быть богом» и
«Обитаемого острова». Все три эпизода закончились ничем.
В январе 1972 года АБС пишут сценарий полнометражного мультфильма
«Погоня в космосе». Он нравится и Хитруку, и Котеночкину, но высокое
начальство «Союзмультфильма» недрогнувшей рукой вычеркивает его из списков
на право существования.
В мае 1975-го вблизи братьев Стругацких появляется гениальный Андрей
Тарковский. С предложением. И АБС бросают все и начинают работать над
«Машиной желаний». Сотрудничество с таким режиссером всегда полезно и
приятно. Но это совершенно отдельный разговор.
В 1976 году АН практически в одиночку создает пьесу «Без
оружия». 1977–1978 гг. почти целиком посвящены работе над сценариями
фильмов «Отель «У погибшего альпиниста», «Чародеи» («Понедельник
начинается в субботу») и «Трудно быть богом».
Даже такого небольшого обзора достаточно, чтобы увидеть: семидесятые годы
у АБС заполнены драматургией. А сколько еще написано небольших сочинений
для всевозможных студий и видов кинематографа. Их не то что пересчитать, а
и вспомнить трудно.
В восьмидесятые годы Стругацкие опять почти отходят от кино. Наступает
Время Учителей, и становится трудно совмещать создание произведений
высокого уровня сложности с работой для кинематографа. Тем не менее,
сценарии все же появляются: в 1984-м – «Пять ложек эликсира», в 1987-м –
«Туча», в 1989-м – «Жук в муравейнике».
Как видим, без малого тридцать лет кино влекло АБС, а результат на
сегодняшний день выглядит более чем скромно. Значит, есть какая-то скрытая
причина. Стало быть, попробуем разобраться, в чем именно она заключается.
Эпизод 2
Сценарий будущего фильма «Сталкер» создавался с невероятным
трудом. Кинорежиссер волею божьей Андрей Тарковский, обладавший своим,
абсолютно уникальным видением реальности и умевший создавать свои, не
менее уникальные кинообразы, пытался объяснить писателям от бога Аркадию и
Борису Стругацким, ощущавшим мир во всех его неповторимых проявлениях и
созидавшим единственные в своем роде литературные формы, что именно он,
собственно, хотел бы видеть в результате. Получалось как в сказке: пойди
туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что. Индивидуальные сознания
партнеров по творчеству соприкасались где-то в высших уровнях бытия, но
здесь, в земной действительности, никакого человеческого языка и никаких
человеческих жестов не хватало для того, чтобы понять друг друга. Все это
очень смахивало на мучения Иоанна Богослова в «Отягощенных злом», когда он
старался выразить словами знания, дарованные ему свыше. Причем потуги
обеих высоких взаимозаинтересованных сторон выглядели примерно одинаково.
В дневнике АБС осталась запись: «19.12.75 Тарковский. Человек =
инстинкт + разум. Есть еще что-то: душа, дух (мораль, нравственность).
Истинно великое м.б. бессмысленным и нелепым – Христос». Вот и попробуйте
объять необъятное, исходя из перечисленных категорий.
В такой ситуации оставался только один выход – перебирание
вариантов. И они начинают постепенно прорисовываться. Очень постепенно.
АБС приступают к работе по схеме: текст – обсуждение текста – новый текст.
И так шесть раз... Или восемь... или все-таки девять... Короче, до полного
соответствия ощущениям режиссера.
Впрочем, несмотря на, казалось бы, непреодолимые лингвистические и
сенсорные препятствия, Тарковский отснял первый вариант фильма по сценарию
«Машина желаний». Сталкер в нем еще оставался крутым парнем, напоминавшим
прежнего Рэдрика Шухарта. Но пленку необратимо загубили при проявке. Знак
судьбы? Очень похоже... И тогда Тарковский объявил, что ему нужен другой
Сталкер.
БН: «Это был час отчаяния. День отчаяния. Два дня отчаяния. На третий
день мы придумали Сталкера-юродивого. Тарковский остался доволен, фильм
был переснят».
В последнем сценарии АБС нащупали-таки ту суперпозицию, которая должна
передавать авторское восприятие реальности. Получилась некая смесь
ощущений, энергетических импульсов, если хотите, возникающих после
знакомства с «Гадкими лебедями», «Улиткой на склоне» и «Пикником на
обочине». Именно это, видимо, и требовалось Тарковскому. Именно это он и
воплотил в экранных образах. С присущим ему блеском. Он, наконец-то,
получил ту самую точку опоры, с помощью которой смог перевернуть мир –
сотворить новое совершенное произведение киноискусства. Скорее всего,
ощущения АБС середины семидесятых передаются несколькими словами Писателя:
«Главного вы не понимаете. Это раньше будущее было только
повторением настоящего. Великие перемены маячили где-то за далекими
горизонтами. А теперь вашими трудами нет уже никакого будущего. Оно
слилось с настоящим. Завтрашний день здесь, рядом, он держит нас за горло,
а вы этого не понимаете...»
Зона превращается в единственное место, где могут исполняться самые
сокровенные желания. Те, которые у истоков Души. Писатель идет туда для
того, чтобы попытаться понять, в чем же заключается истинное
предназначение человека. У Ученого весьма утилитарные цели. А Сталкер
просто водит в Зону тех, кого он сам выбирает и считает хорошими людьми.
Зона, впрочем, прекрасно определяет who is who.
В «Пикнике» Шухарт – человек, не желающий вписываться
в рамки того социума, который его окружает, у Тарковского он – юродивый,
человек с измененным сознанием, уже живущий вне опостылевшего мира. В
Древней Руси таких называли «божьими людьми», то есть людьми, общающимися
с Богом на своем языке, с нынешней точки зрения – людьми, открытыми для
информации. Поэтому он и полагает себя призванным вести тех, кого он
выбрал, в место, где каждый может напрямую обратиться к Богу. Такой
Сталкер и требовался Тарковскому – человек, исковерканный жизнью, «убогий»
(в первоначальном понятии – у бога, рядом с богом), прозревший, а потому
ведущий к Истине. В Зону. Зона, в данном случае, у Стругацких и
Тарковского – это ожидание чуда.
Вообще, представляет интерес сама история создания фильма. В ней четко
прослеживаются два момента, приводящих к озарению (читай – открытию
информационных каналов и сбросу полезной информации). Первое озарение –
режиссерское: «С таким Сталкером я больше кино снимать не буду» (после
работы над первым вариантом и загубливания пленки). Второе озарение –
писательское: «Мы придумали Сталкера-юродивого». Происходит сложение
эмоциональных векторов АБС и Тарковского. Суммарная энергетика
создаваемого произведения удваивается. А может быть, и утраивается (по
количеству участников). В результате получается единственное на
сегодняшний день творение киноискусства, соизмеримое по воздействию с
самой литературой АБС. А Тарковский – единственный режиссер, сумевший
передать свое пронзительное восприятие творчества братьев Стругацких. То
состояние, которое остается после прочтения их книг.
Безусловно, «Сталкер» – это гениальный фильм
гениального режиссера, а никак не «Пикник на обочине». Это – не
Стругацкие, но воплощение Стругацких. Это – удача в мире кино. Пока, к
сожалению, очень одинокая.
Эпизод 3
Фильм Александра Сокурова «Дни затмения» –
значительный и мощный, по мнению БН, – не имеет никакого отношения ни к
повести «За миллиард лет до конца света», ни к творчеству АБС. Даже
снимался он по сценарию, написанному совершенно другим человеком. И как бы
ни относились авторы к режиссеру, фильм не попадает даже в категорию «по
мотивам». Кроме того, что он – определенное явление в киноискусстве,
сказать о нем больше нечего. В рамках предложенной темы «Визит старой
дамы».
Григорий Кроманов делал свой фильм «Отель «У погибшего
альпиниста» максимально приближенным к авторскому тексту. Он и
получился добротный и профессиональный. В детективном жанре. Ни духа
Стругацких, ни их подтекста, ни великолепной иронии, пронизывающей
повесть, ни даже мистического ощущения приближающихся невероятных,
выламывающихся из повседневности событий, в фильме нет. Есть прекрасная
работа режиссера, оператора и композитора. В финальных кадрах инспектор
Глебски не очень-то походит на раскаивающегося, мучимого совестью
человека. Скорее, ему хочется убедить в своей правоте и других. В
частности, зрителя. Но у него не получается. Короче, лучше прочитать еще
несколько раз повесть, чем еще раз посмотреть фильм.
Сценарий «Туча» («Гадкие лебеди») писался АБС для
Константина Лопушанского, создателя замечательного фильма «Письма мертвого
человека». К сожалению, режиссер так и не смог объяснить авторам, что
именно его не устраивает в предложенном к экранизации тексте, а АБС так и
не стали больше ничего придумывать. Увы нам...
«Пять ложек эликсира», зачерпнутых из «Хромой судьбы»,
предназначались знакомому АН, белорусскому режиссеру Борису Ивченко.
История их дальнейших переливаний скрывается в тумане лет, и какой-либо
определенный путь не прослеживается. Однако...
БН: «...в результате фильм (под странным названием «Искушение
Б.») был снят лишь несколько лет спустя совсем другим режиссером и на
совершенно другой киностудии. Неплохой, между прочим, оказался фильм.
Отличные актеры. Точная режиссура... Крепкая «четверка», на мой взгляд,
что, согласитесь, немало». Согласимся. Как не согласиться с мэтром в
данном конкретном случае. Но «эта... как его...» все-таки странная
какая-то... совсем пиратская история...
Первый вариант «Понедельника», адаптированный для кино, был
сработан АБС еще в начале семидесятых для студии им. Довженко, зарублен
идеологическим начальством под предлогом защиты отечественной науки от
издевательства и клеветы, и почил в архивах, пришибленный Большой Круглой
Печатью. Во второй половине семидесятых Константин Бромберг задумал
реанимировать попытку кинематографа заполучить «Понедельник» и одарить
народ мюзиклом. Мюзикл действительно получился славный и стопроцентно
«народный». Регулярно демонстрируется в Новогоднюю ночь. Смотрится с
удовольствием. Я сам его люблю. Но при чем здесь Стругацкие?
От «Понедельника» остались только ИЗНАКУРНОЖ да Камноедов.
Интерьер... А мюзикл – прелесть! Все-таки капелька от АБС там
есть. Она – в ожидании чуда. Какая Новогодняя ночь без чудес?
Петер Фляйшман лукаво не мудрствовал. Он снимал исторический боевик.
Правда, довольно близкий к исходному произведению. По внешнему проявлению.
Но не по глубинной сути. Румата там с двумя мечами, все как доктор
прописал. Вот только мысли его никак не отражаются на высоком челе. И
эмоций маловато. Не ощущается любви к Кире (у Киры она – в глазах) и
священной ярости при ее гибели. А уж народ на орбитальной станции вообще
неэмоционален. За исключением Анки. Да и у той только одна эмоция – горечь
отвергнутой женщины. АН в беседе с люденами как-то сказал, что режиссер
пошел дальше авторов. Он сумел показать равнодушие высокого разума, его
бесстрастность. И он не лукавил, он просто приписал свои мысли режиссеру.
Его недоработку он превратил в достоинство. АН сам смотрел гораздо дальше
в будущее и ощущал бесстрастие Разума Высших Порядков, равнодушие
Мироздания. Ведь факты, уже зафиксированные в реальности, можно оценивать
по-разному. В зависимости от собственного мировосприятия и уровня
сознания. АН, скорее всего, имел в виду более высокую ступень
эволюционного развития, где формируются совершенно другие понятия и
категории при взаимоотношениях с окружающим миром. Вот что он имел в виду.
И к объективной оценке фильма это не имеет никакого отношения. Так же, как
мощный энергетический потенциал романа «Трудно быть богом» несоизмерим с
посредственным впечатлением от творения Петера Фляйшмана. Жаль...
Правда, Алексей Герман в дебрях «Ленфильма» возобновил работу
над своей кинокартиной, отставленной, видимо, по очень уважительным
причинам, много лет назад. Так что еще не все потеряно. Возможно, мы
увидим скоро прекрасную экранную версию одного из лучших романов братьев
Стругацких. Вот только Леонид Ярмольник у меня никак не совмещается с тем
образом Руматы, который я сам когда-то для себя придумал. Впрочем, много
лет назад я и Штирлица не представлял себе с лицом Вячеслава Тихонова. А
потом он превратился в лучшего Штирлица всех времен и народов. Вот так.
Эпизод 4
Каждому режиссеру заманчиво сделать кинофильм по талантливому, любимому
всеми (или хотя бы интеллектуальным большинством) произведению. А если это
произведение еще и остросюжетное, подогревающее постоянный к нему интерес,
наполненное яркими героями и нетривиальными мыслями и ситуациями, успех
будущему фильму теоретически обеспечен. Другое дело, что в подавляющем
большинстве случаев кинематограф не в состоянии визуально отобразить всю
многогранность литературного текста, всю сложность его смысловых и
интуитивно воспринимаемых уровней, даже используя колоссальный арсенал
современных технологий и спецэффектов.
БН: «Слова – это литература, это высокосимволизированная
действительность, совсем особая система ассоциаций, воздействие на совсем
иные органы чувств, наконец, в то время как кино – это живопись, это
музыка, это совершенно реальный, я бы даже сказал – беспощадно реальный
мир, элементарной единицей которого является не слово, а звучащий
образ...»
Гигантский объем мыслей, эмоций, ощущений и подсознательно возникающих
ассоциаций, заложенный в произведениях АБС, как правило, не умещается в
плоские (а хоть бы и стерео или голографические!) экранные картинки. И
дело тут не в различиях элементарных единиц, а в таланте художника. Надо
быть настолько же талантливым в кинематографе (или любом другом
изобразительном искусстве), насколько писатель, которого собираются
экранизировать, талантлив в литературе. Пример тому – «Сталкер» Андрея
Тарковского. И пусть это не подробное переложение книги АБС, зато –
вдохновенное воспроизведение их видения мира. И, естественно, своего тоже.
Они соизмеримы, а потому и соединяемы в одном пространстве.
Скорее всего, собака зарыта именно здесь. Ведь из десяти полнометражных
киносценариев, написанных за тридцать лет, в ход пошла только половина. А
в результате?.. Один гениальный и два средневоспринимаемых фильма. И еще
два, не имеющих к творчеству АБС отношения. И все!.. А кто видел хоть одну
мультяшку, снятую по тексту АБС? А поле-то какое перспективное! Вот и
получается, что богу – богово, а кесарю – кесарево.
Любой поклонник произведений братьев Стругацких, предложи ему на выбор
книгу или фильм, выберет книгу. Бьюсь об заклад. Потому что при чтении
АБС эволюция сознания максимальна. Потому что при чтении возникают свои
образы и свои представления. А кино – это уже совсем другие произведения и
другие авторы. И реакция на них совсем другая.
Хотя каждый волен оценивать фильмы так, как он считает нужным.
«Сознание занимает центральное место почти во всех аспектах человеческой деятельности».
Р.У.Сперри, нобелевский лауреат
«Информация есть информация, а не энергия и не
материя... Информация – это обозначение содержания, черпаемого нами из
внешнего мира в процессе приспособления к нему и приведения в соответствие
с ним нашего мышления».
Норберт Винер
«В конечном итоге лучшим оказывается не тот куст розы, где меньше шипов, а тот, где цветут самые красивые розы».
Антонис ван Дейк
[Предыдущий] [Оглавление] [Следующий]
|
