Рецензия на повесть Владимира Малова
«Я – шерристянин» (87 стр.)
Сюжет повести – похождения пришельца на Земле. Тема – советский человек,
который мог творить чудеса.
Студент физкультурного техникума Миша Стерженьков избран высокоразвитой
инопланетной цивилизацией в качестве «оболочки», «скафандра» для
исследования человечества. Предполагалось, что сознание
исследователя-шерристянина (место обитания упомянутой цивилизации
называется Шерра) временно займет место сознания Миши в его бренном теле.
Но с самых первых шагов шерристянин, [зачеркнуто: занявший] завладевший
телом Миши, обнаруживает, что ему никак не удается соблюсти основное и
непременное правило поведения исследователя на неизвестной планете: не
вмешиваться ни в какие, самые мелкие дела туземцев. То и дело, пользуясь
могучей техникой подчинения материи волевым актом, он неожиданно для себя
совершает «благородные поступки». Наказывает хулиганов, разоблачает и
разоряет спекулянтов, исправляет характер своей недоразвитой и
разболтанной сестры... В конце концов выясняется, что шерристянское
сознание не [зачеркнуто: может] способно справиться с благородными
рефлексами советского юноши, и инопланетяне оставляют Мишу в покое,
предварительно вернув в прежнее состояние все, что он изменил.
Повесть написана весело, читается с интересом. Хорошо выбрана
стилистика – немножко от Шефнера, немножко от раннего Гансовского,
чуть-чуть от Лагина. Полагаю, повесть достойна опубликования в «Мире
приключений». Но она не лишена и недостатков.
Во-первых, в ней явно лишними являются пролог и эпилог. Они ничего не
добавляют ни к характеристикам Миши, ни к прояснению сюжета и темы. Мало
того, они запутывают дело. По условиям игры сознание Миши должно быть
полностью вытеснено сознанием инопланетянина, а это означает, что Миша
ничего не мог бы запомнить из своих похождений, а значит, не смог бы и
рассказать о них. Поэтому приходится вводить дополнительное и лишнее
условие, что память Мише оставили.
Во-вторых, не представляется нам необходимым и интересным образ профессора
Ворожейкина и то немногое в повести, что с ним связано. Рассеянный и
талантливый кретин-ученый – образ затасканный и, прямо скажем, сейчас
просто вредный. Допускаю, что существуют такие узкие специалисты, которые
не способны отличить хорошее от дурного, беседуют с кошками и не умеют
объяснить, чем они занимаются. Но мало ли что есть на свете! Полагаю,
следует либо выбросить Ворожейкина вовсе, либо заменить более характерным
для нашего времени типом ученого. Можно – настоящего ученого,
можно – проходимца. Но не дядюшки Бенедикта из Жюля Верна.
6.06.72
[Предыдущая рецензия]
Список рецензий АНС
[Следующая рецензия]
|
