Аркадий и Борис Стругацкие

Карта страницы
   Поиск
Творчество:
          Книги
          Переводы
          Аудио
          Суета
Публицистика:
          Off-line интервью
          Публицистика АБС
          Критика
          Группа "Людены"
          Конкурсы
          ВЕБ-форум
          Гостевая книга
Видеоряд:
          Фотографии
          Иллюстрации
          Обложки
          Экранизации
Справочник:
          Жизнь и творчество
          Аркадий Стругацкий
          Борис Стругацкий
          АБС-Метамир
          Библиография
          АБС в Интернете
          Голосования
          Большое спасибо
          Награды

ПУБЛИЦИСТИКА

 


Рецензия на фантастический роман Л.Мизандронцева
«История необыкновенных перьев» (309 страниц)

Для фантастической литературы наших дней можно считать твердо установленными два фундаментальных закона.

1. Произведения этого жанра, сколь фантастическими они бы ни были, должны возращать читателя к действительности либо по линии науки, либо по линии человеческих судеб и характеров, либо по линии социально-философской.

2. Фантастический мир таких произведений, сколь фантастическим он бы ни был, должен обладать структурой, внутренней логикой, элементы этого мира должны быть взаимообусловлены и связаны.

В качестве примера приведем знаменитую «Машину времени» Г.Уэллса. Мир элоев и морлоков необычен, кошмарен, неправдоподобен, но его сущность логически вытекает из вполне определенных социально-политических тенденций, и, возвратясь из путешествия по времени, читатель с удвоенной тревогой и настороженностью всматривается в хорошо известную ему действительность капиталистического общества, разделенного на непримиримые классы. С другой стороны, при всем неправдоподобии мира элоев и морлоков, мир этот подчинен вполне определенной логике, законам своего внутреннего развития. В нем не может происходить «что угодно». Из своих подземелий не выскочат морлоки с лучевыми и атомными пистолетами, в своих хоромах не станут элои читать лекции по истории философии. И не может там ни с того, ни с сего появиться чудовище о семи ногах.

Кроме указанных, для советской фантастики характерно еще одно правило, освященное благородной традицией. Советская литература – гуманистична и проникнута духом уважения к людям, веры в совесть и разум.

Попробуем рассмотреть рецензируемый роман с точки зрения требований, обусловленных этими правилами. Сюжет романа примерно таков.

В сравнительно недалеком будущем Англия, уже ставшая на путь социалистического развития, посылает к системе Альфа Центавра звездолет «Гелиос-1» с экипажем в восемь человек. Четыре года спустя звездолет садится на Гелс, одну из планет системы, и после тяжелых испытаний вступает в контакт с населением этой планеты. Гелсияне давно построили коммунистическое общество, их наука и техника намного обогнала нашу, человеческую. Изучив жизнь гелсиян, звездолетчики начинают готовиться в обратный путь, но тут становится известным, что агрессивное космическое племя Родагор, отступая перед более совершенными существами из глубин вселенной, намеревается разрушить Гелс. Один из членов экипажа геройски жертвует жизнью и ликвидирует эту угрозу. «Гелиос-1», вернее, совершенно новый корабль, которым благодарные гелсияне снабдили землян, возвращается на родную планету.

Л.Мизандронцев поставил перед собой очень интересную и трудную задачу: дать картину длительного космического перелета и влияния такого перелета на характеры очень разных людей, а также показать возможные последствия для мировоззрения и характеров людей, вытекающие из пересмотра [зачеркнуто: своих] взглядов после встречи с носителями высшего разума. У него получилось несколько интересных удачных эпизодов, он высказал несколько остроумных и смелых предположений. Но в целом роман явно не удался. Не удался он прежде всего потому, что в фантастических обстоятельствах, в которые он поместил своих героев, нет внутренней логики. Потому что все события в романе, все отношения между людьми, все отношения между людьми и инопланетянами носят на себе ослепительно яркую печать авторского произвола. Отчетливо видно, как автор издалека намечает себе какую-то конечную цель и тянет, буквально за уши тянет своих героев и их мысли к этой цели, не считаясь ни со здравым смыслом, ни с им самим же заданными исходными данными.

Одна из центральных фигур романа – Сэмуэль Рэдвуд. Это маленький ученый-неудачник, слабовольный, потерявший интерес к жизни, потерявший даже любовь жены, опустившийся человечек, над которым потешаются все, кому не лень, и на Земле, и в космосе. Автор на первых страницах романа очень убедительно показывает эту фигуру в драных носках, унылую и плачевную. Вдруг руководитель экспедиции академик Тэодор Блак по настоянию своей любовницы, жены Рэдвуда, включает его в состав экипажа. Оставим на совести автора такой странный метод подбора людей для труднейшей звездной экспедиции. Почтем это за вольную условность. В конце концов в звездные экспедиции волей некоторых романистов попадали даже пионеры. Но у автора есть отчетливо видная читателю с первых же страниц цель: показать, что не все золото, что блестит, и что в известных условиях даже то, что не блестит, может оказаться золотом. Сэмуэль Рэдвуд обречен стать героем. На протяжении двух третей романа он совершает чудовищные преступления – по халатности, по неведению, просто по глупости. Он сжигает уловители космической пыли. Он постоянно нарушает дисциплину. Он спит на посту. Он чуть не губит своих товарищей, обрекая их на голодную смерть. Нет, экспедиция не исправила его. Он так и остался бы гнусным вахлаком и индивидуалистом, у которого все валится из рук, но... Гелс оказался обитаемым. Высокая культура гелсиян и их высокая философия преображают его. Чудом. Чудом потому, что преображения этого не показано. О нем только сказано. А затем Рэдвуд совершает подвиг. Он погибает в схватке с чудовищами-Родагор. Он спасает гелсиянскую цивилизацию. Он один. Но почему он пошел на подвиг? Это остается загадкой. Ни одна хотя бы малейшая черточка в его характере не дает никаких намеков на героизм. Авторский произвол налицо. Так в плохих детективах закоренелый преступник вдруг ни с того ни с сего становится честным человеком.

С другой фигурой романа, со штурманом Артуром Хаугом, происходит обратная, хотя и не менее загадочная метаморфоза. Был прославленный планетолетчик, межпланетный ас, несколько грубоватый, что можно впрочем объяснить стремлением к позе, но испытанный космический волк, пользующийся, по-видимому, большим уважением товарищей и тех, кто его назначил в эту сверхтрудную экспедицию. Он штурман, следовательно, человек очень культурный, на «ты» с высшей математикой, с теорией космических полетов, с множеством вещей, о которых самые культурные люди нашего времени понятия не имеют. И совершенно неожиданно, без какой бы то ни было логики, без видимых причин, он становится грубой скотиной, мародером, пиратом. Он гнусно и довольно глупо интригует против командира, он зверски обращается с несчастным Рэдвудом, он без пяти минут убийца и насильник. Почему? Откуда? Где в его характере есть хоть намек на будущее его свинство? Но автор твердо решил, что быть штурману подлецом, и штурман покорно, ломая все представления читателя о человеческих душах, становится подлецом и бесславно гибнет, пытаясь защитить награбленное барахло.

Но совершенно потрясает читателя руководитель экспедиции академик Тэодор Блак. Это уже настоящая марионетка в руках автора. Он находится по ту сторону всякого разума и всякой логики. Это он подсунул товарищам по экспедиции придурка Рэдвуда. Это он потащил разведывательный отряд на ночь глядя куда глаза глядят. Это он отдает одно глупое распоряжение за другим, грозит, тут же слабовольно отступает, подозревает гелсиян в семи смертных грехах, употребляет слово «интеллигент» в ругательном смысле – академик! А все для чего? Чтобы дать автору возможность сначала затащить экспедицию в почти безвыходные условия, а затем спасти руками гелсиян. В эпизоде с перевыборами командира он ведет себя как обиженный гимназист. Перед нами не опытный дальновидный командир, участник нескольких космических перелетов, а безвольный напыщенный гусак, которым вертит кто хочет – начиная с дуры любовницы и кончая негодяем-штурманом. В травле того же бедняги Рэдвуда он принимает самое деятельное участие, оскорбляя его и грозя вычеркнуть из геройских списков экспедиции.

Вот по сути дела три главные фигуры романа. Они неприглядны, что и говорить. Разительное противоречие со здравым смыслом и с элементарными человеческими понятиями о совести и порядочности, имеющее место в их поведении, не может быть компенсировано относительно удачными образами «нормальных» людей: Лона Рэя, Чарльза Уэда и доктора. Хотя бы потому, что их автор оставил в покое: для развития сюжета они не играют почти никакой роли. Так же не играют роли и два Питера. На протяжении почти всей повести они играют «в слова».

Честно говоря, замысел автора ясен. Он хотел показать, что космический перелет чреват опасностями не только физического толка. Не только метеоры, облучение и прочие классические беды будут угрожать экипажу звездолета в дальнем рейсе. Утомление, постоянное соседство других людей, нервное напряжение может привести к конфликтам внутри экипажа – вот что хочет сказать автор. И он безусловно прав. Такая опасность может быть признана вполне реальной. Но автор делает грубый просчет, весьма характерный, между прочим, для западных фантастов. Они переносят конфликты и столкновения наших дней и даже прошлого на космическую арену. И Л.Мезандронцев [так в тексте] создает в своем космическом путешествии конфликты, которые были характерны для зимовщиков двадцатых годов нашего столетия. Да и характерны ли? Во всяком случае, так иногда бывало. Ошибка Мезандронцева заключается в том, что он не принял во внимание вот что. Столкновение между доктором зимовки, грубым хамом-начальником и неграмотными каюрами – это конфликт на много порядков ниже конфликта между высококультурными, тренированными, сдержанными звездолетчиками. И напрасно автор пытается убедить нас в том, что «времена, когда в космос посылали только некурящих красавчиков, прошли». Всегда и везде в космические экспедиции будут посылаться отборные люди, не разгильдяи, не барахольщики, не мизантропы – настоящие люди, которых с каждым годом становится все больше. И конфликты между ними будут совсем иными, куда более сложными и тонкими, без грубой ругани, без рукоприкладства и уж разумеется без покушений на убийство. Истоки полнейшего алогизма, господствующего в романе, и заключаются по нашему мнению в том, что фигура звездолетчика не приспособлена к идиотским склокам, а они автору были очень нужны, и ему пришлось ломать образы своих героев, нарочно оглуплять, принижать, озверять их.

Мы видим, что в отношении землян ни одно из правил для фантастики автором не соблюдено. Автор если и возвращает мысль читателя к действительности, то к действительности прошлого, потерявшего сейчас какое бы то ни было актуальное значение. Мир его героев алогичен, в нем происходит что угодно: академик может стать кретином, заведомый трус – героем, отличный человек – подонком. А о гуманизме, о вере в сердце и разум человеческий здесь и говорить не приходится. Сам замысел автора противоречит этому.

Не лучше обстоит дело и с миром космических обитателей. Космос представляется в романе ареной беспрестанных драк и свар между разумными обитателями. Положим, автор задался целью показать нам, что разум в некоторых участках космоса может быть зверским, подлым, разрушительным, как бы высоко он ни развился. Идея сама по себе весьма сомнительна идеологически. Но уж если показывать, то нужно и доказать возможность такого печального обстоятельства. Племя Родагор – обладатель великолепной техники, фантастических возможностей. Оно может сдвигать планеты с орбит. Оно может испепелять планеты. Взрывать солнца. Оно хвастливо и самонадеянно. Почему? Как это случилось? С какой стати? Да ни с какой. Так захотелось автору, чтобы дать возможность Рэдвуду совершить подвиг. Родагорцы имеют вид ленточек с кисточками. Ясно. Автор хочет показать, что они совершенно чужды нам. Чужды ли? Что-то уж очень знакомо в их наивном и бесстыдном стремлении к бессмысленным разрушениям, в их хвастовстве наглом и оголтелой пропаганде своего могущества. Ба! Да это все те же знакомые! Пусть они имеют вид хоть ленточек с кисточками, хоть кисточек с ленточками, все равно из-за этих кисточек и ленточек проглядывает жирная самодовольная морда неграмотного ненавистника культуры и науки – римского легионера, средневекового ландскнехта, коричневого штурмовика, куклуксклановца в балахоне! Те же приемы (только более мощные средства), те же угрозы завоевать мир и пировать над трупами поверженных... Но ведь автор оговаривается специально, что родагорцы – сверхразумны, мастера науки и техники! Откуда же у сверхразумного народа такие меленькие дешевые мещанские замашки? Не годится, товарищ автор. Вы передергиваете. Вы не смогли доказать, что высший разум может быть зверским. Он у вас получился страшненько-буржуазным, даже мелкобуржуазным, если на то пошло. Очень сомнительно, чтобы интеллигентные существа (а чтобы управлять такими сложнейшими машинами и носиться в космосе по своей воле, надо быть высокоинтеллигентным, это пространство и время, а не спусковой крючок «шмайссера») удовлетворились хвастовством перед более низкими по развитию существами. Нагромождение ужасов при описании деяний родагорцев ни к чему не привело. Оно не несет никакой смысловой и тем более литературной нагрузки.

Не менее поразительно описание группы гелсиян, которая проповедует ничтожество разума перед лицом космоса. Аргументация Оула могла бы в лучшем случае убедить неграмотного крестьянина – да и то вряд ли: крестьянин – человек практический. И очень странно, что она оказала такое воздействие на некоторых звездолетчиков. Замысел автора здесь опять-таки ясен: показать, что и в совершенном коммунистическом обществе возможны группировки, не согласные с мировоззрением большинства. Отлично, против этого спорить не будем, это воля автора. Но уж пусть эти несогласные обосновывают свои мнения на уровне повыше хотя бы, чем уровень пятиклассника.

Можно привести еще несколько примеров просчетов автора, но уже по мелочам. Так, автор при описании первых приключений на Гелсе, с видимой настойчивостью и старанием подготовливает землян к катастрофе. Он гонит их в ночную пустыню – куда? зачем? – он снабжает их мешком с инструментами вместо продуктов, он ломает им рацию – да мало ли что еще. Но это просчеты несколько меньших масштабов, и они встречаются у большинства начинающих фантастов. О них мы говорить здесь не будем.

Несколько слов об удачах автора. Их не очень много, но они есть, и это доказывает, что автор не зря берется за перо. Очень удачна литературная находка на стр. 97, где описываются звездолетчики, идущие в затылок друг другу и думающие каждый о своем. Прекрасный прием для иллюстрации внутреннего мира героев. На стр. 140 удачно изображено смятение Чарли Уэда, гордость которого возмущена мыслью о том, что самостоятельное развитие земной науки и культуры со встречей с гелсиянами окончилось. Автору далее с незаурядным мастерством удалось изобразить гелсиян хотя и не похожими на людей, но прекрасными и гордыми – вообще изобразить инопланетника симпатичным, вызывающим дружелюбие и уважение, очень трудно. Очень интересные мысли высказывает Эе [или Эо] в споре с Чарли на стр. 198.

Но в общем и главном роман, конечно, не удался. Неприятно поражает легковесная рецензия Боборыкина. Мне не удалось заметить, чтобы автор в романе решал «всякие философские и этические проблемы». Таковых, а равно и их решения, в романе нет. Есть отдельные удачные мысли и идеи, которые никак нельзя считать «пристроенными к общему движению сюжета». На наш взгляд, рецензия Боборыкина только сбила автора с толку. Роман исправить нельзя. Следует писать другой. В том, что Мезандронцев способен написать интересное произведение, можно не сомневаться.

(А.Стругацкий)
Москва Г-59, Бережковская наб. 14 кв. 46

[Предыдущая рецензия]     Список рецензий АНС     [Следующая рецензия]


      Оставьте Ваши вопросы, комментарии и предложения.
      © "Русская фантастика", 1998-2012
      © Аркадий Стругацкий, текст, 1963-1972
      © Дмитрий Ватолин, дизайн, 1998-2000
      © Алексей Андреев, графика, 2006
      Редактор: Владимир Борисов
      Верстка: Владимир Борисов, Максим Образцов
      Корректор: Владимир Дьяконов
      Страница создана в январе 1997. Статус официальной страницы получила летом 1999 года