Рецензия на новый фантастический роман А. и С.Абрамовых «Селеста 7000» (409 стр.)
Сюжетно новый роман Абрамовых повторяет одну из излюбленных ситуаций советской (и в какой-то степени зарубежной) научной фантастики: в мире происходит некое Чудо глобальных масштабов, объяснение этого Чуда, глобальные события, разворачивающиеся вокруг этого Чуда. Примерно то же сюжетное построение мы наблюдаем в одном из более ранних произведений тех же авторов – во «Всадниках ниоткуда». [зачеркнуто: нрзб.] Известная преемственность со «Всадниками» может быть усмотрена и в методологии: как и пришельцы [зачеркнуто: во «Всадниках»], «Селеста» проявляет себя искусным моделированием событий реального мира в сознании персонажей романа, как и пришельцы во «Всадниках», Селеста исследует психологию [зачеркнуто: человечества] человека и человечества, наблюдая за их поведением в этих смоделированных событиях.
Опыт информационно-кибернетической апологетики марксизма, гуманизма, человеческой порядочности.
|
Однако, имеет место и существенная разница. Таинственные пришельцы – «всадники ниоткуда» являются сами по себе объектом и действующими лицами, авторы так же заинтересованы их проделками и попытками их истолковать, как и герои романа; политический резонанс вторжений «всадников» выглядит всего лишь как необходимый фон основных событий и в общем-то, как и положено фону, обращает на себя внимание только при специальном рассмотрении. В «Селесте» все [зачеркнуто: это выглядит] устроено по-иному. Конечно, механизм загадочного «черного ящика» на Бермудах интересует авторов и сам по себе, и авторы потратили немало энергии и воображения, чтобы создать и объяснить этот механизм, но в романе с планом «Селесты» сосуществует на совершенно равных правах и второй, не менее «главный» план, в котором «Селеста» играет уже подчиненную роль повода, завязки событий. Это план политический. Можно легко представить себе роман, в котором о «Селесте» сказано всего два-три абзаца (скажем, «открыт необъяснимый феномен, состоящий в том-то и том-то и потому [зачеркнуто: имеющий] угрожающий повлиять на все человечество таким-то и таким-то образом»), а остальные 200-300 страниц посвящены борьбе и суете вокруг этого феномена. Таким примерно образом (и на ту же примерно тему) написан был полтора десятка лет назад неплохой рассказ «Мешок» (У.Моррисон). Но это говорится не в упрек авторам: не они первые соединяют политический памфлет с научным фантазированием – см. хотя бы Уэллса и А.Толстого – не им и от этого приема отказываться. Говорится же это потому, что, пользуясь этим приемом, они на наш взгляд допустили в «Селесте» [зачеркнуто: не] несколько чисто литературных просчетов.
Во-первых, научно-фантастическая деталь [зачеркнуто: , рычаг научной фантастики] в произведениях такого рода должна быть, по нашему глубокому убеждению, достаточно точно и определенно очерчена и разъяснена – с тем, чтобы неопределенность не мешала [зачеркнуто: описанию] и не запутывала политического плана; машина времени [зачеркнуто: у Уэ] и гиперболоид тоже являются «Чудами», создающими определенные политические ситуации, но их возможности и границы их действия определены коротко и ясно, и читателю не приходится недоумевать, когда Путешественник оказывается на берегу мертвого океана гибнущей Земли или когда Гастона – Утиный Нос разрезают напополам инфракрасным лучом. Выяснение же возможностей и границ действия «Селесты» тянется на протяжении всего романа, да так и не заканчивается, судя по [зачеркнуто: посл] разговору в эпилоге. Прошу понять правильно: сама по себе тема выяснения сущности «Чуда» имеет все права на существование в отдельном произведении. Но здесь логика политических действий основывается на сознательном отношении к конкретностям «Селесты» (которые, видимо, известны авторам), [зачеркнуто: а конкретностей, вызывающих эти] и в то же время конкретности эти самими авторами непрерывно ставятся под сомнение.
Во-вторых, роман изрядно растянут. Отчасти это произошло по причине, изложенной выше (авторам приходится непрерывно «подправлять» свое Чудо [зачеркнуто: под] для объяснения политических ситуаций, а для этого – давать новые и новые толкования, вводить новые и новые сцены), а отчасти – за счет известной литературной неряшливости, проистекающей из увлеченности возможностями, вытекающими из сюжета. Так, ничего нового не дают читателю [зачеркнуто: хорошо написанные] многие страницы, посвященные обращению Бермудского епископа в революционный гуманизм. Остается решительно без последствий (для сюжета и с точки зрения финала романа) вся сцена ученого сборища на острове «Селесты» со сценой футбольной игры. Слишком растянуты сцены с участием бандита-миллиардера – кстати, для подобного типа мотивировка попытки вступить в [зачеркнуто: свя] контакт с «Селестой» очень и очень слабовата. Ограбить страну, штат, [зачеркнуто: гор] наконец, – это еще куда ни шло. Но пачкаться ограблением золотого каравана... Впрочем, это только мое мнение.
Есть еще промахи, менее заметные и [зачеркнуто: менее] носящие менее объективный характер. Они не играют первостепенного значения и будут, видимо, исправлены в процессе саморедактуры и редактуры. Достоинства же романа очевидны и дают право полагать, что он будет встречен читателем с удовольствием.
[зачеркнуто: Хотелось] В заключение считаю приятным долгом отметить весьма ценную находку авторов: опыт информационно-кибернетической оценки марксистской дилаектики, гуманизма, человеческой порядочности.
1.02.70
[Предыдущая рецензия]
Список рецензий АНС
[Следующая рецензия]
|